Каждый любит как умеет - Малышева Анна Витальевна (полная версия книги .txt) 📗
Белая «Ока» сорвалась с места и умчалась по направлению к центру. А девушка неторопливо пошла к своей «Шкоде». Усевшись за руль, она тихонько рассмеялась. «Ну вот, пожалуйста! Сразу два дела! – Она вытащила из сумки банку колы и с наслаждением напилась. – Нет, мужики все-таки дураки. Олег не связывался с этой бабой. Андрей что-то для нее сделал, да видно, мало. А ей просто-напросто нужно, чтобы его убрали. И хочется, и колется, и совесть ей не велит… Ничего, теперь она будет платить, платить и платить! Кто в первый раз человека заказывает – всегда нервничает!»
Домой она вернулась во втором часу ночи. Подъезжая к дому, она внимательно разглядела все машины, припаркованные во дворе. Но машины Шимелевича среди них не было. «Если и приезжал, то уже убрался, идиот!» Таня выбрала местечко для своей машины, поставила ее и вытащила с заднего сиденья пакет с архивом. Любовно прижимая к груди тяжелые бумаги, она поднялась на пятый этаж. По пути ей никто не встретился, и девушка окончательно успокоилась. Едва войдя в квартиру, она бросилась к телефону и прослушала сообщения на автоответчике. Налила в чашку холодной воды, бросила туда ложку растворимого кофе и примостилась на краешке стола, рядом с телефоном.
– Это Виктор, – голос откашлялся и извиняющимся тоном произнес: – Я присмотрел одну неплохую квартиру, но без тебя не решаюсь снять… Может, ты тоже посмотришь? Позвони мне завтра на работу, хорошо? Целую, пока.
– Ну и дурак! – прокомментировала она, отхлебнув горький кофе. – Сам решить не может, надо же! Тебе что, там жить?! А это еще кто?
– Маша… – Женский голос звучал просительно. – Может быть, ты к нам заедешь? У нас такое несчастье, Лена попала в тюрьму из-за Толи… Ты понимаешь меня? Я звонила тебе весь день, а тебя все нет. Пожалуйста, позвони в любое время.
– Евгения Ивановна! – Девушка поставила чашку в сторону. Она ждала продолжения, но женщина больше ничего не сказала. Было еще одно сообщение – звонил отец. Его густой, низкий голос был похож на гудение шмеля. Девушка выслушала его просьбу позвонить и отключила автоответчик. «И что он ко мне пристает? – Ее передернуло, когда она проглотила последние капли холодного кофе. – «Маша, позвони, приезжай к нам на обед…» Вот клянусь, опять нашел мне жениха. Да подавился бы он своим женихом! И неужели трудно сделать мне приятное и не называть этим именем?!,»
Свое имя она ненавидела с детства. С тех самых пор, как ее наряжали в леденцово-розовые платьица с оборками, навешивали на ее жесткие кудри пышные банты и водили по воскресеньям к многочисленным бабушкам. Бабушки усаживали единственную внучку за стол и до тошноты закармливали ее жирным мясом и приторными сладостями. У них нельзя было допроситься простой воды из-под крана – это было запрещено. Маше давали компот, иона сидела в углу с чашкой – мрачная, потемневшая от обиды, со слипшимися от сластей губами. От бантиков, завязанных слишком туго, к вечеру начинала болеть голова. От сладостей болел живот. От собственного имени она приходила в бешенство. Оно тоже казалось ей каким-то сладким. Бабушки страшно расстраивались, когда узнавали, что Машенька представляется всем, как Таня. Отец только хохотал. Он пытался выспросить, откуда дочка взяла это имя, почему она все время врет.
– Тебе бы только наоборот сделать! – говорил он. – Скоро спать поперек постели будешь!
Как-то, когда он слишком долго к ней приставал, девочка схватила со стола вилку и вонзила зубья ему в бедро. Она помнила страшный крик, который подняли бабушки, белые от злости глаза отца… Сперва он избил дочь и только потом дал себя перевязать. Бабушки плакали по углам и решали вопрос – обращаться к врачу или все обойдется? Мать потащила ее на прием к невропатологу. Тот прописал бром, молоко, десятичасовой сон ночью, обязательный сон днем, прогулки и ванны. От всех этих процедур в доме начался ад. Девочка отвоевывала одну позицию за другой. Ненавистное молоко лужами стояло на полу, и у матери не было времени его вытереть. Весь запас брома девочка спустила в унитаз, на который ее усадили перед принятием ванны. Она могла без предупреждения ударить человека, неожиданно приблизившегося сзади. По ночам ее душили кошмары. Она просыпалась в поту, со стиснутыми зубами и долго задыхалась, глядя в потолок.
Эндокринолог сообщил, что многие беды происходят оттого, что девочка слишком быстро растет. Это звучало совершенно неубедительно – Машенька даже не была самой высокой в своем третьем классе. Отец принял решение – девочку на полгода забрали из школы и увезли в Ереван, к родственникам. Он надеялся, что на ребенка подействует перемена обстановки. Но ереванские родственники вернули Машеньку уже через полтора месяца. На них произвела особенное впечатление одна сцена, которая разыгралась на глазах у всего двора.
Машеньке разрешили выйти погулять с собакой. Собака – вполне мирная болонка, выскочила на лестницу без поводка. Машенька побежала за ней. Едва оказавшись во дворе, собака бросилась к яблоням, растущим у забора. Она рычала, бесилась и была сама на себя непохожа. Очевидцы рассказывали следующее. Под яблонями в отчаянии металась кошка. На земле лежали новорожденные, голые и слепые котята. Кошка, как видно, рожала впервые и по неопытности выбрала слишком открытое место. Она пыталась отогнать собаку, но была слишком слаба после родов, и у нее хватало сил только разевать розовый рот и сипеть, отмахиваясь лапой.
– Взять, Жулька, взять!
Детский крик пронзил двор, из многих окон высунулись головы. То, что они увидели под яблонями, надолго осталось в памяти соседей. Жулька с упоением поедала беззащитных котят, а Машенька била ногами роженицу, отгоняя ее все дальше и дальше. Кошке несколько раз удалось вонзить когти ей в ногу, но девочка не обращала внимания на боль и кровь. Она орала, как в истерике, на шее напряглись жилы… Когда ее подхватили и потащили в дом, она продолжала визжать и отбиваться, колотя ногами по чему попало, даже по стенам подъезда. Отцу пришлось взять двухдневный отгул на работе и прилететь за дочерью. Отношения с ереванской родней были прерваны очень надолго.
Настала очередь психиатра. Это было слово, которое произносилось шепотом. Психиатр девочке неожиданно понравился. Это был толстый маленький мужчина с разными глазами. Один глаз был веселый, круглый и живой. Второй – мертвый, стеклянный, ярко-карего цвета. Машенька охотно выполняла все назначенные процедуры, разговаривала с ним и огорчалась только по одному поводу – он предупредил, что не будет называть ее Таней. Гораздо меньше, чем девочке, психиатр нравился ее матери. Она возмущалась, когда тот расспрашивал ее о семейной обстановке. От слова «шизофрения», которым обмолвился врач, ее просто заколотило. Неохотно отвечала на вопросы о наследственности. Выяснилось, что отец у Машеньки пьет умеренно. Зато ее дедушка со стороны отца пил запоем и никогда не лечился. Из женщины пришлось клещами вытягивать признание, что ее муж в настоящее время живет на две семьи и часто не ночует дома.
– Ребенок присутствует при семейных сценах? – поинтересовался врач.
– Да откуда мне помнить! – раздраженно ответила женщина. – Как придется.
– Придется как раз за этим проследить, – спокойно посоветовал психиатр. – Никаких сцен при девочке. Она слишком возбудима. Как она себя ведет, если при ней выясняют отношения?
Выяснилось, что Машенька молчит, зато не может заснуть ночью. И как правило, припадки агрессии наступают на другой день после ссоры. Мать припомнила также, что в младенчестве Машенька получила легкое сотрясение мозга – упала со стола, где ее пеленали. Об этом была даже запись в медицинской карте, но как будто обошлось без последствий…
Однако, как выяснилось, последствия все-таки были. Когда матери сообщили, что у девочки временами случаются спазмы сосудов головного мозга – как раз в месте старой травмы – у нее отлегло от сердца.
– Так это не психическое заболевание? – радостно спросила она.
– Психосоматическое, – уточнил врач. – Для девочки главное – иметь спокойную обстановку, не слишком напрягаться в учебе и побольше спать на свежем воздухе. Открывайте форточку в ее комнате, обязательно. И конечно, надо наблюдаться.
