Право первой ночи - Красавина Екатерина (читаемые книги читать .txt) 📗

— Сеульская Виктория Михайловна, вы были знакомы с Викентьевой Анжелой?

— Да.

— Как давно вы познакомились?

— Примерно полтора месяца назад.

— Где и при каких обстоятельствах? Пауза…

— Вы не поняли вопроса?

— Поняла… Я работала на Анжелу.

— В каком качестве?

— Я была ее двойником.

— Она сама предложила эту работу?

— Нет. Я вышла на нее и…

— Почему у вас возникла эта мысль? Как вы вышли на Анжелу?

— Я просматривала один женский журнал и увидела, что Викентьева похожа на меня.

Губарев вспомнил рассказ Авроры. Она говорила то же самое.

— И что?

— Я решила, что могу заработать на этом.

— Ваша сестра знала, что вы работаете на Анжелу?

— Нет. Я делала это тайком.

— Как вы вышли на Викентьеву?

— Через электронную почту. Координаты были опубликованы в журнале. Я написала ей, что похожа на нее. Ее заинтересовала моя информация. Мы встретились, и… я стала подменять ее.

— В какое время? Как это происходило?

— Анжела звонила, я приезжала к ней. Переодевалась. Потом ехала в те места, куда она меня отправляла.

— Вы приезжали к ней в дом по Большому Харитоньевскому переулку. Дом двенадцать, квартира девять?

— Да.

— Где вы ее подменяли?

— На дискотеках, в театрах. На вернисажах.

— А где она была в это время на самом деле?

— Не знаю.

— У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?

— Нет. Она мне ничего не рассказывала.

— Вы знали, что Анжела принимала наркотики?

— Да.

— Вы видели, как она употребляет их?

— Я видела ее несколько раз после «дозы».

— Вы встречались с Русланом Мансуровым?

— Нет.

— Вы знали, что он был бойфрендом Анжелы?

— Да.

— Она говорила вам об этом?

— Да.

— Что-нибудь еще Викентьева говорила о Мансурове?

Какую-то долю секунды Сеульская колебалась.

— Нет.

Обманывает, решил Губарев. Что-то она знает о Мансурове, но молчит. Боится?

— Когда вы в последний раз видели Викентьеву?

— В день убийства.

— Вы с ней разговаривали? Сеульская закусила губы.

— Нет.

— Почему?

— Она… — губы у девушки задрожали, — была мертва.

Губарев едва удержался, чтобы не присвистнуть.

— В котором часу это было?

— Я… не помню.

— Примерно.

— Ну… наверное, около десяти или в начале одиннадцатого.

— Вечера?

— Да… вечера…

— Вы с ней договаривались встретиться? Опять легкое замешательство.

— Д-да.

— Вы пришли и… Кстати, как вы вошли? Дверь была закрыта?

— Нет, открыта.

— Рассказывайте дальше!

— Я увидела труп. Молчание.

— Что потом?

— Потом я… ушла.

— А почему вы не позвонили в милицию? Сеульская посмотрела на Губарева странным взглядом.

— Я ничего не соображала, — выдавила она. — Мне было плохо.

Играет или нет, гадал майор. Много их тут, сидя в моем кабинете, пытались выглядеть кроткими и невинными. А на самом деле часто все оказывалось далеко не так. И каждый раз я должен быть психологом, следователем, ясновидцем, чтобы понять: где подозреваемые говорят правду, а где врут, не моргнув глазом. Вот и сейчас, что я могу сказать об этой девице? Все ли она говорит мне? Судя по запинкам, нет. А каковы причины этого? Вот сиди тут и гадай на кофейной гуще в надежде отыскать истину.

— Когда вы понадобитесь, я вызову вас еще. И распишитесь здесь. Это подписка о невыезде.

Сеульская поставила подпись, закусив нижнюю губу. Губарев обратил внимание, что губа у нее вспухла и была ярко-красной.

— Итак, что мы имеем в сухом остатке? — рассуждал Губарев, сидя в кабинете. Витька сидел напротив.

— Почему в сухом? Может, в мокром?

— Не остри, — одернул своего напарника Губарев. — Сияешь, как елка. Что случилось?

— Софья пригласила меня сегодня в гости.

— А…

— Вот я и…

— Ясно. Счастливого времяпровождения. Но давай ближе к делу. Ноутбук Анжелы Викентьевой пока запечатан. В смысле информации. Я попробовал повозиться с ним. И понял, что бесполезно. Отдал специалистам. Пусть они работают.

Отпечатков на ноже, которым убили Викентьеву, никаких. Звонили из экспертизы. Кстати, тебе не кажется, что это убийство — в кавказском стиле? Там любят, чуть что, и за нож хвататься. Звонили мы с тобой по номерам телефонов, записанным в мобильнике, — информация почти нулевая. Знакомые говорили, что давно не общались с Анжелой. Вызвали некоторых на допрос, говорили то же самое. Ничего существенного, за что можно было бы зацепиться.

А вот беседа с Сеульской любопытна. Она призналась, что работала двойником Анжелы, подменяла ее там, где это было нужно. Она что-то не договаривает. Когда я спросил ее о Мансурове, она сразу замкнулась. Не хочет выдавать? Или здесь что-то еще. Ох, не нравится он мне. Скользкий тип. Так просто к нему не подъедешь и не расколешь. Вывернется — Если он и осуществил убийство Анжелы Викентьевой, то заранее все тщательно продумал. Рассчитал.

Можно подойти к расследованию и с другого конца. Надо узнать, что произошло в роддоме номер тридцать два на Третьей Красногвардейской двадцать лет назад. Сдается мне — в этом ключ к разгадке этого дела.

— Почему вы так думаете?

— Интуиция, Вить. За годы работы вырабатывается интуиция, которая, как рыбка-лоцман, указывает верный путь.

— А убийство Ольги Буруновой?

— Здесь один клубочек завязан. Потянешь за ниточку — и все распутается. Одним махом.

— Семерых побивахом…

— Настроение у тебя сегодня явно не рабочее.

— Что делать?

— Да… вопрос хороший. Зазвонил телефон.

— Да? — спросил Губарев. Это была Дашка. Она плакала.

— Что произошло? Говори толком. Не реви, а то я ничего понять не могу. Кто не пускает? И правильно делает. Хорошо. Я сегодня приеду, и обо всем поговорим. Да, ждите.

— Семейные неприятности? — спросил Витька, когда Губарев повесил трубку.

— Семейные разборки. Дашка хочет поехать на дачу с компанией. С ночевкой. А мать против.

— А вы?

Губарев почесал в затылке.

— Я тоже против. Ни к чему это. Но надо поехать и все это втолковать Дашке на месте. А то Наташка запретила, Дашка вспыхнула, и возник небольшой пожарчик. Который тушить мне. А то взовьется пламя. Сколько времени? Так, рабочий день окончен. Все равно — результативность ноль. Ты — человек для работы бесполезный. У тебя на уме одна личная жизнь, а мне необходимо с дочерью разобраться. Завтра с утра со свежими силами мы и приступим к нашим делам.

Глава 12

Дверь Губареву открыла Дашка. Опухшая, зареванная.

— Очень хорошо, что ты приехал. А то меня здесь за человека не считают. Обращаются со мной так, как будто бы мне пять лет. А я уже взрослая.

— Не совсем, — поправил Губарев дочь.

— И ты туда же, — рассердилась Дашка. — Таких помощников мне не надо. Уезжай тогда обратно!

— Раз я приехал, то обратно уже никуда не поеду. Это во-первых. А во-вторых, ты меня сама вызвала сюда. Разве не так?

— Я просила тебя о поддержке. А поддакивать ей не надо.

— Кому это «ей»? — Губарев стоял в коридоре. — Может, я сначала пройду, а потом и поговорим. Где мои тапки?

— Как всегда. В углу.

— Вот, полюбуйся своей дочерью. — В коридоре появилась Наташка. Она была в новом халате нежно-персикового цвета, который очень шел к ее светло-русым волосам до плеч. — Грубит, хамит. Никакого сладу с ней нет. Твоя дочь, ты и разбирайся.

— Я и приехал для этого. Давай хотя бы поздороваемся для начала.

— Ну здравствуй, здравствуй, давненько мы тебя, папочка, не видели. Где же ты пропадал? — пропела жена.

— Я не пропадал, а работал. Сама знаешь, работа такая.

Другие и работают, и деньги приличные зарабатывают, и о детях не забывают, — ядовитым тоном сказала Наташка, делая упор на слово «приличные».

— Таких не знаю. Если знаешь, познакомь хотя бы с одним. Те, кто бабки бешеные зашибают, по вечерам с девочками в саунах развлекаются, а не сидят в кругу семьи. А потом ты — женщина у нас свободная, по вечерам гуляешь непонятно где, тебе и карты в руки — ищи себе миллионера.