Темный рай - Хоуг (Хоаг) Тэми (читать книги бесплатно TXT) 📗
Джей Ди стоял в нерешительности, в глубокой тени, у дальнего угла дома, Он стоял, потрясенный и околдованный голосом Мэри – его щемящей нежностью, вселенской печалью – богатой гаммой оттенков эмоций и мыслей.
Взяв несколько пронзительных аккордов, Мэри перешла от песни о любви к песне об окружавшей ее природе. Горы и реки. Лошади и высокие травы. Лось у ручья. Обветшавшие веранды ранчо и требующая покраски старая церквушка. Ощущение невинности, мудрости и покоя. Отчаянный призыв ко времени, безвозвратно ушедшему, светлая печаль о том, что оно ушло.
Всего лишь несколькими простенькими предложениями Мэри нарисовала точную картину окружающего ее мира. Землю Рафферти, его чувства, его страхи. Слова Мэри тронули Джея Ди так, как до сих пор не трогали слова ни одной женщины на свете. Они проникали в самую душу и трогали то, что Рафферти еще никогда и никому не позволял трогать, – его сердце. Несколько мгновений, прислонившись к грубым бревнам дома, он позволил себе существовать в словах Мэри. И когда прозвучали последние слова и умолк последний аккорд, Джей Ди просто стоял и испытывал боль от чувства потери.
Он медленно вышел из тени. Мэри обернулась и посмотрела на него широко открытыми и темными глазами.
– Отказалась от вечеринки в кругу иных социальных слоев, Мэри Ли? – спросил Рафферти, но слова прозвучали скорее устало, чем иронически: настроение у него было подавлено чувствами слишком тяжелыми, чтобы можно было их игнорировать.
– Да. – откликнулась Мэри хрипловатым, полным иронии голосом; уголок ее хорошенького ротика слегка вздернулся. – Обычно после контузии я стараюсь побыть одна. Люди с раненой головой, как правило, предпочитают воздерживаться от шумных вечеринок.
Рафферти посмотрел на нее недоверчивым и настороженным взглядом, пытаясь понять, не шутит ли с ним Мэри. В тусклом свете, лившемся из окон дома, он смог разглядеть, что выражение ее лица несколько напряженно. Она выглядела усталой, хрупкой, кожа была бледна, как лепестки лилии.
– Кажется, бумаги мне выдадут только в четверг… поскольку это единственный день, согласно их графику, когда печатаются бумаги, – откладывая гитару и прислоняя ее к столу, сказала смутившаяся Мэри. Эластичная юбка облепила икры, рукава большого жакета скрыли пальцы. – Сегодня ночью меня избили.
– Что?!
Рафферти резко шагнул вперед, словно решил, что ему немедленно следует обнять Мэри, или усадить ее, или сделать что-нибудь в этом роде. Однако охватившие его чувства были столь явно незнакомы ему, что Джей Ди не решился открыто их проявлять и потому просто уставился на Мэри потрясенным взглядом. Она нашла реакцию Рафферти очень милой, но не позволила себе подробно на ней останавливаться.
– Кто-то счел весьма остроумным спрятаться в моем гостиничном номере и дать мне по башке телефоном, когда я вошла, – просто сообщила Мэри, словно никогда и не была до смерти напугана. – Я нисколько не удивилась.
– Боже правый! Мэри Ли!
Рафферти сделал последний разделявший их шаг и, обхватив ладонями голову Мэри, повернул ее к свету. Мэри поморщилась от боли, когда пальцы Джей Ди, скользнув в волосы, слегка задели чувствительное место ушиба.
Овладевшие Рафферти чувства были ему незнакомы и нежеланны, но слишком сильны, чтобы можно было их скрыть. Ему была невыносима мысль о том, что кто-то мог осмелиться причинить физическую боль Мэри. Она была такой маленькой, нежной… его. Возможно, не навсегда, но на то время, что Мэри пробудет здесь… Инстинкт защиты, который Джей Ди хранил для своей семьи и своей земли, преодолев все барьеры, распространился и на Мэри Ли.
– Кто это был? – потребовал ответа Рафферти.
– Прости, – пожала плечами Мэри. – Ненавижу банальности, но все эти парни в натянутых на глаза лыжных шапочках кажутся мне на одно лицо.
– Ты в порядке?
Явная обеспокоенность в голосе Джея Ди задела в Мэри место куда более чувствительное, чем ее рана. Беззащитность, одиночество и сильное желание чего-то большего сильной волной поднялись в ее душе.
– Нет, – попытавшись улыбнуться, прошептала она. Улыбка получилась дрожащей и мимолетной. – Если меня поддержать, я еще немного продержусь.
Джей Ди обнял Мэри и осторожно, чтобы не причинить ей боли, прижал к себе. Зарывшись лицом в его плечо, Мэри глубоко вдохнула запах душистого мыла, смешанного с легким запахом мужского тела. Перед поездкой Рафферти принял душ. Рубашка была мягкой и пахла солнечным теплом. Прежде всего Джей Ди излучал тепло и силу, и Мэри было очень спокойно в его объятиях. Словно она уже не была здесь пришелицей. Мэри обвила руками шею Джея Ди, наслаждаясь ощущением ароматного выстиранного хлопка и крепких мускулов под пальцами.
– Вот так – хорошо, – шепнула она.
– Они что-нибудь украли?
– У меня нечего красть.
«Кроме моего сердца». – Мэри почувствовала, что млеет.
– Он не поранил тебя… как-нибудь еще? Господи, если какая-то сволочь ее изнасиловала…
– Нет-нет! – крепче обнимая Джея Ди, прошептала Мэри. – Думаю, что ему нужна была не я, но я не хочу сейчас говорить об этом. Ты ведь пришел сюда не для разговоров?.
– Нет. – Губы его тронула легкая улыбка. – Я пришел сюда в поисках, где бы прилечь. – Призрачная улыбка сбежала с лица, и Джей Ди прикоснулся к щеке Мэри чуть выше синяка, полученного от Клайда. – Но я не умру, если останусь без ложа. Мне кажется, ты сейчас к нему не подходишь.
– Ох не знаю! – пробормотала обуреваемая желанием Мэри. – Это еще предстоит выяснить. Почему бы тебе не поцеловать меня, чтобы разобраться?
– Ты уверена? – Озабоченность в его голосе и взгляде была для Мэри почти непереносимой.
– Поцелуй меня! – приказала она.
Он поцеловал мягко и нежно. Заботливость Рафферти вызвала на глазах Мэри слезы. Он был такой большой, такой грубый, и все же обращался с ней так осторожно, так нежно, что получалось (впрочем, Джей Ди никогда бы не сознался в этом), будто он заботится о ней… ну хоть чуть-чуть. От этой мысли сердце Мэри учащенно забилось. Слезы потекли по щекам. Мэри была так беззащитна, так хрупка… И сейчас ей неожиданно захотелось страсти – страсти такой жаркой, что ею можно было бы растопить металл, сжечь чувство беззащитности и безнадежности.
Приподнявшись на носках, Мэри одной рукой обхватила голову Джея Ди и поцеловала его крепко, жадно, безумно. Искры мгновенно вспыхнули и разгорелись ярким пламенем. Джей Ди крепко прижал Мэри к себе. На агрессию он ответил агрессией, требовательно раскрыв своими губами ее губы. Рука Рафферти протиснулась между их телами, и он прикоснулся к груди Мэри. Пальцы его стали лихорадочно расстегивать пуговицы жакета; Мэри, в свою очередь, проделывала то же самое с рубашкой Джея Ди. Соприкосновение обнаженных тел произвело магическое действие.
– Я хочу тебя! – простонал Джей Ди, целуя Мэри в губы, щеки, шею.
– Я тоже тебя хочу, – ослабевшим голосом откликнулась Мэри.
Все произошло прямо здесь, на веранде, в большом и удобном кресле-качалке…
Мэри истомленно прильнула к Джею Ди, обвив руками его шею. Она чувствовала себя совершенно изможденной – физически и морально, – истратившей последние остатки своей энергии. Никогда еще после любовных утех она не чувствовала себя такой распутной и такой безнадежной. Джей Ди прижимал ее к себе. Грудью Мэри чувствовала, как сильно бьется его мощное сердце. В надежном кольце твердых рук Рафферти она чувствовала себя в полной безопасности. Ей хотелось, чтобы ощущение это длилось вечно, но она понимала, что это невозможно. Осознание этого тяжелым камнем легло ей на сердце.
– Ты в порядке? – прошептал Джей Ди.
– Рискую показаться нескромной, – Мэри попыталась прикрыть иронией собственную уязвимость, – но мне кажется, я чувствую себя более чем нормально.
Рафферти потерся носом о шею Мэри.
– Напрашиваешься на комплимент, Мэри Ли?
– Если не хочешь превышать дневной лимит ласковых слов, я готова согласиться на кусочек мятного хлеба.
Джей Ди усмехнулся и достал из кармана кусочек хлеба, предназначавшийся для поощрения лошадей. Когда Рафферти вкладывал хлебец в рот Мэри, взгляды их встретились, Мэри ухватила Джея Ди за запястье и, причмокнув, удержала во рту его указательный палец. Ноздри Джея Ди расширились. Он все еще не остыл от предыдущего напряжения. Тела их снова слились в одно целое…
