Выстрелы в замке Маласпига - Энтони Эвелин (читаем книги TXT) 📗
Драйвер отодвинулся, и рука герцога соскользнула с его плеча.
– Лучше всего было бы заниматься этим во Флоренции, – сказал он, – возможно, я говорю, как мещанин канадец, но я не стал бы нарушать мир семьи.
– Поостерегись! – спокойно сказал Алессандро. – Мы работаем вместе, и мы друзья. Но есть определенные пределы. Я не хотел, но вынужден напомнить о них. Если ты пришел сюда, чтобы упрекнуть меня за то, что я делаю нечто такое, что может повредить нашим деловым операциям, то уверяю тебя, ты только зря тратишь время. Что до моей кузины, то это мое личное дело, не имеющее к тебе никакого отношения. Надеюсь, ты понимаешь?
– Ты выражаешь свои мысли достаточно ясно, – медленно произнес Драйвер. Посреди его лба, наподобие румянца, появилось большое красное пятно. – Но мы вместе участвуем в этом деле. Я твой партнер, а не какой-нибудь там проклятый лакей. Поэтому я и говорю: отошли ее обратно во Флоренцию. Отвези ее сам, а я пока займусь подготовкой последней партии товаров к отправке.
Алессандро затоптал сигарету. Спокойно, даже равнодушно посмотрел на Драйвера.
– Ты не партнер, мой дорогой Джон. Да, ты участвуешь в прибылях, но ты не партнер. Я поступлю с моей кузиной, как пожелаю, а ты будешь помалкивать. В противном случае во Флоренцию уедешь ты, а не она.
Он повернулся и направился к Замку. Драйвер смотрел ему вслед, пятно на его лбу стало еще ярче. Оно походило на аллергическое высыпание. Алессандро уже скрылся за углом.
– Подонок! – выругался Драйвер.
Герцог и дядя Альфредо пили шампанское в салоне. По укоренившейся за долгую жизнь привычке пришла и старая герцогиня, и оба мужчины почтительно встали.
Алессандро взял ее руку и поцеловал в щеку.
– Вы чудесно сегодня выглядите, мама, – сказал он.
Герцогиня улыбнулась.
– Просто замечательно, – поддержал Альфредо. – Белла Изабелла. – И он отвесил низкий поклон, одновременно снимая вышитую бархатную шапочку.
Герцогиня взяла бокал с шампанским. Она предпочла бы коктейль, но ее сын, похоже, праздновал какое-то событие, и она решила, что было бы нетактично не поддержать его. Она посмотрела на него, размышляя, уместно ли спросить о том, что случилось сегодня в водяных садах виллы Романи. Он поддразнивал старого вельможу, будучи, очевидно, в веселом, беззаботном настроении. Поездка удалась. Поездка на виллу Романи была традиционной семейной палкой, которой подвергались все гости еще с тех времен, когда она приехала невестой в Маласпига. Один из братьев графа Романи был ее обожателем. Она еще помнила этот уединенный грот, закрытый сплошной пеленой воды. Кавалер он был галантный, хотя чуть полный и низкорослый, да еще с вечно беременной женой. Герцогиня на мгновение задумалась, у нее стало уже привычкой погружаться в прошлое, где можно выбирать себе приятные воспоминания. Этим вечером ее сын был не похож на себя. Она всегда считала его холодным и сдержанным, в отца, неспособным испытывать никаких глубоких чувств, кроме гордости и честолюбия. В детстве он занимал относительно небольшое место в ее жизни; его растила няня, воспитывал и обучал наставник; она знала, что он восхищается ею, и обожала представать перед ним в ослепительном вечернем наряде. Но когда он стал взрослым, да еще главой семьи, он превратился в незнакомца, и она проявляла к нему точно такое же уважение, как и к его отцу. Но она никогда не знала его по-настоящему. Впервые увидев его таким счастливым, с болезненным уколом ревности поняла, что он влюблен. Едва Катарина вошла в комнату, он поспешил навстречу и поцеловал ей руку.
– Сегодня я велел подать шампанское, – сказал он. – Я хочу отпраздновать радостное событие. Я очень счастлив. А вот вы слегка бледны. Выпейте – это отличное шампанское. Я выбрал его специально для вас. – Он молча поднял бокал. Впечатление было такое, будто в комнате нет никого, кроме них. В эту секунду появился Джон Драйвер; быстро взглянув на нее, он тут же отвернулся. Он взял бокал у дворецкого и подошел к старой герцогине. Через несколько мгновений пришла и Франческа. Она, очевидно, следила за происходящим из-за двери, потому что, ни на кого не глядя, быстро прошла к стулу около камина. Отказалась от шампанского, покачав головой, и отвернулась.
– Катарина, – сказала герцогиня, – как вы сегодня обворожительны! – Никогда в своей жизни она не называла ни одну женщину красивой. Это слово она приберегала для себя. Слегка склонив голову набок, она внимательно посмотрела на Катарину. – А знаете, вы сильно изменились с тех пор, как появились в первый раз. Правда, Сандро? Катарина сильно изменилась. Вы выглядите скорее итальянкой, чем американкой. Может быть, это впечатление зависит от прически.
Они все смотрели на нее: Драйвер с неодобрением, Франческа с явной ненавистью; но все ее внимание было обращено на герцога. Великолепные черные глаза, горящие любовью и гордостью, правильно очерченные, словно изваянные губы, чуть изогнутые в нежной улыбке. Ее рука скользнула к груди. Она никогда не думала, что любовь может причинять физическую боль.
– Моя мать права, – сказал он. – Ваша итальянская кровь сказывается все заметнее. Всегда зачесывайте волосы назад. Это делает вас еще красивее.
В этот момент зазвонил телефон. К нему подошел Джон Драйвер.
– Когда я могу к вам прийти? – спокойно спросил Алессандро. – Вы не позволите мне прийти к вам сегодня?
– Сандро! – закричал Джон. – Звонят тебе.
– Когда? – шепнул герцог. – Долго ли мне еще ждать?
– Завтра, – сказала Катарина. – Не сегодня. Завтра. – Его губы произнесли какое-то слово, которого она не поняла, и он подошел к телефону. Она слышала голос Драйвера в глубине комнаты.
– Он как раз здесь. – Он повернулся к Алессандро. – Это Ларс Свенсон.
После десяти тридцати старая герцогиня пошла спать. Все слушали Вивальди по стереосистеме, установленной в комнате, которая использовалась как гостиная, и она стала уже задремывать в своем кресле. Катарина наблюдала, как она постепенно отключается, сидя в своем огромном, с широкой, с крыльями спинкой кресле; ее голова была слегка наклонена набок, маленькие ножки скрещены на скамеечке. Она даже позавидовала этому мирному удалению от жизни, этому утешению старости. Никакая боль, никакие желания, никакие содрогания духа не могли потревожить покой Изабеллы ди Маласпига. Если она и испытывала какие-то чувства, то по самым тривиальным поводам: уют, восхищение окружающих, любимые коктейли, выбор одежды. Единственным ее уязвимым местом было тщеславие. Она хотела быть красивой и хотела выслушивать комплименты по этому поводу. В ее погруженном в полутьму, дышащем покоем лице было что-то восхитительное, что-то очаровывавшее Катарину. Глядя на этот чудесный силуэт и на изящный изгиб пряди волос на щеке старой женщины, она думала о том, как хорошо гармонирует ее образ с мелодичной музыкой Вивальди, принадлежащей к другому веку. На короткий миг были отстранены прочь и страх, и смерть, и муки любви. Дремота герцогини перешла в более глубокий сон, ее челюсть отвалилась. Она походила на труп.
– Мама!
Алессандро также заметил это и был уже около матери, ласково стараясь ее разбудить.
Она открыла глаза с удивленным видом, затем, придя в себя, улыбнулась.
– Мне кажется, вам пора лечь, – сказал он. – Франческа отведет вас. – Он нагнулся и поцеловал ее в щеку, помогая ей встать. – Спокойной ночи.
Джон Драйвер встал. Он слегка зевнул и извинился.
– Я тоже устал. Я отведу маму в ее комнату. Катарина тоже поднялась.
– Я пойду с вами, – сказала она. И, посмотрев на кузена, добавила: – Вероятно, здесь какой-то особый воздух. Я тоже засыпаю.
В его глазах мелькнуло разочарование; с ленивой улыбкой он попросил:
– Останьтесь на пять минут. Пока доиграет пластинка.
– Почему бы вам не остаться? Финал – лучшая часть, – вставила старая герцогиня. – Джон и Франческа присмотрят за мной.
– Боюсь, что усну, – сказала Катарина, не глядя на герцога. Она знала, как ей надо поступить, и решила так именно и поступить. Она не может ручаться за себя, если он снова захочет ее. Предательство! Эта мысль, мелькнувшая в ее уме, была для нее настоящим потрясением. Она любит его и собирается его предать. Зная, каков он, другого выхода она не видит. Она повернулась и подошла к нему. Он схватил ее за руку. – Я не останусь, – сказала она. – Но это был чудесный вечер, благодарю вас.
