Импульс (СИ) - "Inside" (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
Кларк молча умывает руки, ныряя в перчатки, позволяя закрепить на себе оптику. Хармон тоже сосредоточен и напряжен — губы сжаты в тонкую полоску, и Эмили замечает вспотевший от напряжения лоб, когда на него падает свет от настроенных экранов.
— Левосторонняя трепанация будет, — только и говорит он; и в голосе не слышатся привычные задорно повторяющиеся нотки.
— Визуализирую входящее отверстие на четвертый и пятый квадраты. — Сара увеличивает изображение с помощью маленького рычажка справа от основного экрана. — У нас тут мозговой детрит слегка течет.
— Так вытри его, — слышится голос Кемпа.
— Я не могу, гений. — Сара закатывает глаза. — Отверстие не стерильное.
— Тогда не ной, — резонно замечает анестезиолог.
— Начинаем. — Кларк словно не слышит.
Хармон работает не так, как Гилмор — все его движения резкие, четкие, выточенные. Он не задумывается над разрезом, не обдумывает каждый свой шаг, а действует словно по внутренней установке, и Эмили уверена, что если бы она взяла линейку, то расстояние между отверстиями для трепанации было бы такое же, как прописано в учебниках.
Кларк это тоже чувствует, но не говорит ни слова.
Сара то и дело утирает пот со лба Хармона, в то время как Эмили едва успевает ставить дренажи и сушить: под едва отошедшей костью кровь льется рекой; а после поливает снятую надкостницу раствором фурацилина, наблюдая, как Кларк забирает с помощью мощного аспиратора кровавый сгусток — ту самую гематому.
— Выходим через разрез твердой мозговой оболочки на затылочную долю, — чеканит Кларк, не отрываясь от «Лейки». — Пуля на третьем сантиметре от поверхности головного мозга. Сначала достаю осколки. Дайте мне свет и выведите КТ на экран.
Эмили опускает лампу ближе к нейрохирургу и подает корнцанг — изогнутый, почти невесомый зажим, чем-то похожий на пинцет.
На экране видны все действия Кларк: от того, как она вылавливает осколки и бросает их в жестяную кюветку, до извлечения самой пули — быстрое, точное движение влево и вверх.
— Сделаю гемостаз — и закрываем.
Она стерильным пинцетом поддевает специальную саморассасывающуюся тоненькую пластинку и аккуратно вставляет внутрь отверстия — теперь кровотечение на месте пули окончательно остановлено.
— Нужно будет исключить менингоэнцефалит… Все, ставь это на место.
Кларк срывает перчатки.
Операция длится не больше полутора часов, хотя Эмили, постоянно подающей, забирающей, ставящей бесконечные дренажи и промокающей кровь, кажется, что уже глубокая ночь. Хармону, наверное, тоже: ординатор выглядит изнуренным, когда накладывает последние швы, до конца «закрывая» пациенту голову.
Кларк уже в предоперационной — выпутывается из халата, срывает маску с лица и быстрым шагом выходит из блока, ни разу не оглянувшись.
Просто растворяется в воздухе.
Кемп хлопает Хармона по плечу, пожимает руку; Сара и Эмили помогают санитарам с кюветками; еще две медсестры забирают пациента — теперь ему предстоит долгая реабилитация в реанимации.
— График к чертям полетел, — жалуется Сара, снимая шапочку в помещении с умывальниками. — Когда вот теперь следующая операция? Через полчаса? Или вечером? Или вообще ночью?
— Да что ты ноешь весь день! — Стоящий рядом Кемп быстро заполняет бумаги. — У Гилмора сегодня вообще одни внеплановые. Даже на внеплановых у него вне…
— Помолчи. — Сара тыкает его кулачком в бок. — А где Лори?
— Понятия не имею. На, — он протягивает Эмили заполненные листки, — отнеси это ей на подпись. Пускай снимет копии для себя, а папку передаст Брукс — это теперь ее пациент.
— Но как…
— Брось. — Кемп наконец стаскивает с себя операционный халат. — Она у себя в кабинете закидывается кофе. Ну или в психиатрии убивает Чарли.
— Чарли?..
— Ты не знаешь? — Анестезиолог прыгает на одной ноге, пытаясь отодрать от подошвы прилипший кусочек пленки. — Этот мужик, пустивший себе пулю в лоб, — подопечный нашего психиатра. — Он опирается на стол и чуть не падает. — Только я тебе ничего не говорил, ок?
— Это не тайна, — фыркает услышавшая их Сара. — Чарли никогда не был хорошим человеком. Неудивительно, что после курса его терапий кто-то пожелал покончить с собой.
Эмили переводит на них непонятливый взгляд:
— О чем вы?..
— Ты, видать, лично с ним не общалась, — улыбается Дилан. — Или общалась, но не слишком тесно. У нас в бригаде младшего Кларка на дух не переносят. — Он прикрепляет бейджик на черный хиркостюм. — Впрочем, это все неважно…
— Хватит сплетничать. — Сара выходит из предоперационного помещения. — Пойдем лучше кофе пить, кто знает, когда в следующий раз этот чайник вскипит?
Но Эмили уже цепляется за футболку анестезиолога:
— Расскажите мне! Пожалуйста…
— А я говорила. — Сара набрасывает халат на плечи. — Она теперь не отстанет.
Дилан, конечно, закатывает глаза, но сдается:
— Черт с тобой. Кофе?..
*
Эмили и не знала, что в конце бесконечных операционных палат есть еще одна комната, напоминающая их служебную: такая же кухня с большими окнами, диван с телевизором, несколько столов со стульями, раздевалка, душевые — все одинаковое, шаблонное.
Но живое.
На стенах висят календари, плакаты, записки, какие-то листочки на скотче, фотографии на цветной изоленте, полароиды на булавках, вырезанные картинки на кнопках; внутренняя дверь с двух сторон исписана стихами и цитатами из книг, но самая яркая надпись сделана белой краской:
Aliis inserviendo consumor.
Сгорая сам, свети другим.
Здесь нет холодного белого света, наоборот — все вокруг теплое, чуть желтоватое, и с абажура лампы свисают чьи-то цветные четки; негромко работает телевизор, геометрической заставкой светится чей-то ноутбук, хлопает дверь раздевалки — и какой-то врач здоровается с ними, убегая на операцию.
Дилан подходит к кофемашине, засыпает из пакета молотый кофе и нажимает на кнопку — высокий одноразовый стакан начинает заполняться.
Сара ныряет в раздевалку и выходит через минуту. В своем вечном красном платье с прямоугольным вырезом, в туфлях на высоком каблуке и со строгим, гладким пучком она кажется богатой гостьей или пациенткой, но никак не врачом.
Первую чашку Дилан, конечно же, отдает ей, вторую — с высокой пенкой и обилием молока — подает Эмили, а затем делает тройную порцию эспрессо для себя.
Эмили пользуется случаем, чтобы рассмотреть анестезиолога более детально: темные волосы с ярко-красными прядками-перьями собраны в хвост, трехдневная щетина, черные татуировки; Эмили помнит, что, впервые увидев его без шапочки и маски, сравнила его с пиратом — смуглый, среднего роста, он со всего размаху плюхается на диван, закидывает ноги в мягких синих тапочках выше головы и, подложив под голову подушку, заявляет:
— Обожаю сплетни!
Сара громко фыркает.
— Мне за тебя стыдно. Моя прабабка трепала языком меньше, чем ты!
— Ну, так ты выйди и не слушай, — миролюбиво отвечает Дилан.
— Я не могу. Он слишком меня бесит, — следует ответ.
— Вы говорите про Чарли? — Эмили с недоверием качает головой. — Он показался мне весьма…
— Милым, добрым и радужным. — Анестезиолог шумно отхлебывает кофе. — Нет, дорогая, наш младший Кларк змея похлеще вашего Мосса. Тот хотя бы не скрывает того, что он урод.
— Ш-ш-ш! — Сара делает волнообразное движение рукой.
— Не связывайся с ним.
— С кем? — теряется Джонсон.
— С обоими, — уточняет Кемп. — Но, конечно, в первую очередь с Чарли.
— Да почему? — Эмили вспоминает разговоры у него в кабинете и теплое утро, наполненное уютом. — Он вернул меня на работу…
— Тебя на работу вернула Лори. — Сара наставляет на нее наманикюренный палец. — О Чарли речи вообще не шло. Я тебе больше скажу — они даже не виделись толком, у них графики в то время вообще не совпадали; она — в ночь, он — в утро, вот и пересекались на десять минут, прежде чем разъехаться по домам. И, поверь мне, за четверть часа ты ее точно не переубедишь. Так что она все сама, без его наводки.
