В погоне за миражами - Дансер Лэйси (книга жизни txt) 📗
— Ты уверен, что он настолько близко?
— Ошибки быть не может, Ром. Густав заглотнул наживку, как ты и думал, — сказал помощник Куина. Он чуть наклонил голову набок, прислушиваясь. — Самолет приземлился.
— Слышу, — ответил Куин, не оборачиваясь и не глядя в темноту на вспыхивающие огни, которые сказали бы ему, что Каприс близко. — Встреть ее. Проведи в гостиную и оставь там. Мне еще надо установить последние фигуры для шахматной партии.
У него осталось так мало времени, которое можно было бы разделить с возлюбленной, и он не может идти на риск, пока не приведет в действие последние планы.
Помощник кивнул. Лицо его оставалось невозмутимым, но в глазах читалась тревога.
— Ты все продумал. У тебя получится.
— Густав редко проигрывает.
— На этот раз — проиграет.
Куин взялся за телефон.
— Посмотрим. Но, так или иначе, мы все будем свободны.
Его соратник встретился с ним взглядом: оба понимали, что и смерть несет с собой свое, особое освобождение.
— Да, ты прав. Мы выигрываем в любом случае.
Каприс расхаживала по роскошной комнате. Ее заперли, как только она шагнула в гостиную. Ей следовало бы испытывать гнев. Прошел уже почти час с тех пор, как вежливый мужчина, назвавшийся помощником Куина, провел ее сюда, предложив подождать. Но она слишком сильно нервничала, чтобы злиться. Что-то было не так. Вся атмосфера просто кричала ей об этом. Во многих отношениях ощущения, от которых у нее по коже шли мурашки, напоминали ей о той ночи, когда она была пленницей Густава. Она обхватила себя руками, уставясь на стену, завешанную картинами, привносившими жизнь в эту красивую, элегантную комнату. При других обстоятельствах она могла бы получить наслаждения при виде сокровищ, наполнявших дом Куина.
Куин тихо вошел в комнату и так же бесшумно закрыл за собой дверь. На секунду он позволил себе полюбоваться Каприс. Она показалась ему похудевшей, хотя прошло всего чуть больше недели с того дня, как он в последний раз прикасался к ней. Но она была по-прежнему так же прекрасна, нет, стала даже еще великолепнее. Каприс напоминала ему закаленную сталь. Во всем ее облике чувствовалась сила, голова была величественно поднята. Его дева-воительница! Он рассчитывал на то, что она будет сильной. Сейчас это было ему еще нужнее, чем когда-либо, но он не может и не станет ей об этом говорить. В этом ее спасение, а возможно, и его тоже. Судорожно сжав кулаки, он приготовился к тому, что необходимо было сделать. Чтобы спасти ее, он должен убить чувство, заставившее ее искать его. Времени на уговоры и нежность нет. Густав приближается, скоро начнется последняя игра, ставки в которой — все или ничего.
— Ты не умеешь слушать, — грубо сказал он, подходя к ней.
Каприс стремительно обернулась, и при виде Куина ее глаза расширились. Взгляд его блестел, словно полированная сталь. Поступь выражала едва сдерживаемую угрозу, одновременно притягивавшую'и пугавшую. Он был одет во все черное. Незнакомец, которого она знала в страсти, в раскаленном добела желании и невероятно нежной ласке. Ее любимый. Этот незнакомец был тем, кто прикасался к ней с такой жаждой, что она была отмечена навеки. Этот незнакомец оставил в ней свое семя, теперь питавшееся ею и ее любовью к нему.
— В Хьюстоне я говорил совершенно серьезно. В жизни Рэндала Куинлена для тебя нет места. Это слишком опасно.
Слова были, словно удар ножа, вонзавшегося в его собственное сердце. Он принимал каждый удар и открывался следующему. Истекать кровью он будет потом — если у него будет это «потом».
Каприс едва его слышала. Произошедшие в нем перемены оказались слишком разительными, слишком значимыми. Внезапно последний элемент мозаики, составлявшей Куина, встал на место. Вот что он пытался ей сказать, говоря, что она не может идти рядом с ним по его миру. Этот человек не знал пощады, потому что в его мире это равнялось смертному приговору. Он был тверд, как алмаз, до самой глубины души — и в этом состояла его главная защита. С ней он был нежным, способным чувствовать, хотеть, нуждаться. Ради их ребенка он даст ей то же самое и даже большее. Но это будет равносильно тому, что она сама подставит его под выстрел. Это было совершенно ясно, неопровержимо и неотвратимо.
Внезапно дар, который она несла, перестал быть даром. Скорее — бесконечным
проклятьем.
— Нечего возразить? — насмешливо осведомился Куин, останавливаясь вплотную
к ней.
Ее аромат окружил его — настоящая пытка для человека, и без того добровольно взошедшего на дыбу собственного изготовления.
— Мне не следовало приезжать, — тихо сказала Каприс, любя его так, как еще никогда не любила. Только теперь она до конца поняла, насколько он изранен прошлым, но, как и тогда, когда она увидела шрамы на его спине, она не отвернулась. Ее поцелуи не сгладят эти рубцы, оставленные временем и испытаниями, но ее молчание сможет дать ему успокоение. Сам Куин не будет знать его источника, но он его почувствует.
— Да, не следовало. Если бы я хотел тебя здесь увидеть, то нашел бы для этого возможность, — сказал он, вонзая себе лезвие по рукоятку. Его безмолвный крик боли был воплем мужчины слишком сильного для того, чтобы согнуться. — Но не тревожься. Ты здесь долго не пробудешь. Он наклонил голову. — Думаю, это как раз прилетел Киллиан. — Он указал на дверь. — Я тебя провожу.
Каприс секунду смотрела на Куина, снова уловив в его словах что-то, кроме желания поскорее отослать ее прочь. Та Каприс, что прилетела сюда час назад, спросила бы, в чем дело. Эта, новая, посмотрела, почувствовала укол любопытства — и отогнала его. Куин дал ей все, что мог. И она это приняла, вернув в ответ то, что могла. Желания и мечты — не реальность и никогда ею не станут.
— Как прикажешь, — прошептала она, на секунду опуская ресницы.
Куин приподнял руку и снова уронил ее. Прикоснуться к ней значило бы рисковать так сильно, как он не мог себе позволить. Он шагнул назад. Каприс прошла мимо него в коридор. Все молчали, в том числе и те люди, мимо которых они проходили. Каприс устремила взгляд на едва различимый причал, мост между их мирами, хрупкая конструкция, созданная руками человека, которую легко было разрушить. Там, где встречалась земля и творение человека, Каприс приостановилась. Она посмотрела на Куина.
— Если ты меня любишь, не ходи дальше. Это — твое место. А тот самолет — часть моего. Ты был прав. Мы не можем жить вместе, потому что единственным местом для этого оказалось бы нечто столь же ненадежное, как этот причал.
Куин глубоко вздохнул, слыша, как его собственные слова шепчет голос, когда-то говоривший о желании и любви. Предсказание обещало, что она уничтожит его демонов. Но в нем не говорилось о том, что он увидит, как погибнет последний из них или что она навеки останется с ним.
— Мне жаль, что не может быть иначе.
Каприс улыбнулась, и в ее улыбке отразилось множество самых разных чувств.
— А я — нет. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Здесь или еще где-то. Я уже тебе это говорила. И сейчас говорю, хоть ты и пытался ранить меня, чтобы заставить улететь.
Он напрягся, догадавшись, что Каприс поняла больше, чём он хотел ей сказать.
— Не придумывай того, чего не существует.
Она покачала головой и отвернулась. Самолет ждал у конца причала, дверь была открыта. На причал выходил Киллиан.
— Твоей ошибкой всегда рыло то, что ты считал, будто я тебя не знаю. — Каприс вновь посмотрела на Куина. — Если бы у нас было время, я бы тебе это доказала. — Она прикоснулась к его лицу, пальцами проследив линию губ. — Не думай обо мне в своих джунглях. Если бы я могла подарить тебе забвение, любимый, я бы это сделала.
Приподнявшись на цыпочки, она быстро поцеловала его, а потом повернулась и стремительно пошла к самолету. В глазах у
. нее стояли слезы, но она не пролила ни единой. Ни о нем, ни о себе, ни о ребенке, которого она вырастит с любовью к отцу, но о котором он никогда не узнает.
