Обнаженная тьма - Арсеньева Елена (читать книги полные txt) 📗
Противный какой тип все-таки. Почему он назвал ее снежной бабой? Ведь вполне мог бы сказать: «Идите в машину, пока не превратились в Снегурочку!»
Ох, господи! А сумка ведь забыта на сиденье! Что-то больно щедро она сумками бросается: одну, со всеми больничными документами, потеряла при первом похищении, теперь и эту, с остатками денег и паспортом, решила подарить на память… кому? Больше у нее сумок нет, придется новую покупать, но хорошие сумки нынче несусветно дороги! А возня с заменой паспорта? А штраф за его утерю?
Послышался нетерпеливый гудок.
Александра пожала плечами и медленно, как бы нехотя пошла к машине. Долго, с подчеркнутой тщательностью, сметала и стряхивала с себя снег… впрочем, это был мартышкин труд, потому что его наносило снова и снова, и, наконец, она плюнула на это дело и забралась в автомобиль.
Водитель сидел с термосом в руках и выглядел так безобидно, что Александра окончательно растерялась.
– Хотите кофе? Еще горячий.
Александра сочла, что кофе – это самая малая материальная и моральная компенсация, которой она заслуживает. Поэтому угрюмо приняла пластмассовую кружку и начала пить маленькими глоточками.
Господи, какое счастье! Кажется, сто лет не пила своего любимого напитка. В подвале, понятное дело, ей никто не предлагал, а потом было как-то не до кофе. Что характерно, Ангелина Владимировна, знавшая об Александриных пристрастиях и сама лютая кофейница, даже не предложила ей кофейку на сей раз. Хотя, судя по настроению мачехи, она с удовольствием добавила бы туда не сахарного песочку, а цианистого калия.
Тоска навалилась вместе с тягостными воспоминаниями, и Александра допила стаканчик почти с усилием, уже не чувствуя вкуса.
– Спасибо большое.
– Может быть, еще?
– Достаточно, спасибо.
– Да пожалуйста. Если захотите – наливайте, термос вот он. Ну что, трогаемся, пока нас тут совсем не замело?
– А куда вы меня все-таки везете?
Он застыл, воздев руки над рулем:
– Как куда? В Нижний, конечно! Вы же добирались до автовокзала, чтобы уехать в Нижний, я правильно понял?
И тут в светлых глазах мелькнул нешуточный испуг:
– Слушайте, не станете же вы убеждать меня, что вам было нужно ехать в Сеченово?! В противоположном направлении?! Впрочем, тот автобус тоже отменили, как и нижегородский. Кому охота на ночь глядя погружаться в этакую коловерть?
– Отменили? – ахнула Александра. – Вот же черт! Этого я и боялась. Откуда она только взялась, эта метелища?
– С неба упала, не иначе, – пожал плечами водитель. – Так вам все-таки не было нужно в Сеченово?
– Нет, успокойтесь. А где мы сейчас?
– Да уже возле Большого Мурашкина. Ехать осталось всего ничего.
– Господи! – ужаснулась Александра. – Это я столько времени спала?!
– Долго. Причем мертвым сном, – усмехнулся водитель. – Если честно, я пытался разбудить вас на автовокзале, но вас как будто выключили из этой жизни. А поскольку мне все равно нужно в Нижний, я и решил… Ради бога, простите за самоуправство, я не ожидал, что вы так испугаетесь. Глупо с моей стороны, конечно.
– Да это с моей стороны глупо, – пробормотала Александра. – Просто я тут недавно попала в такую историю, ну и… рефлексы, так сказать. Только знаете что, у меня денег не очень много, сотня или две. Нам зарплату через неделю дадут – если вообще дадут. Поэтому…
– Фу, – сердито сказал водитель. – Прекратите немедленно эти пошлости, а то высажу прямо здесь и дальше пойдете пешком!
У Александры вдруг перехватило дыхание. Что-то она совсем ослабела, совсем достала ее жизнь, если от нормального отношения к себе, от мимолетной заботы постороннего человека вдруг стиснулось горло и слезы наползли на глаза.
Она выпрямилась, судорожно глотая, но не смогла сдержаться – всхлипнула. Потом еще раз, еще.
– Господи! – Водитель встревоженно обернулся к ней. – Да что вы, всерьез это восприняли? Конечно, я пошутил, никуда я вас не высажу, доставлю прямо домой, даже если это на Автозаводе.
– Нет, – уже не скрывая слез, пробормотала Александра. – Это на горе, я живу недалеко от Средного рынка. И я не… я не из-за вас, просто день у меня был такой тяжелый, просто невыносимо. Вернее, дни.
– Ну ничего, ничего, – прожурчал он успокоительно. – Вы, может, еще вздремнете? Во сне все проходит, знаете ли.
– Да я вроде выспалась. Вдобавок кофе…
– Ну и хорошо. Музыку включить?
– Нет, лучше не надо.
– Как скажете.
Некоторое время ехали молча.
– А вы в Сергаче постоянно живете или к родне приезжали? – спросила Александра, чувствуя, что надо ответить на это ошеломляющее добродушие хотя бы минимумом любезности.
– К приятелю. Он болел – ногу сломал, ну, я и приехал на выходной развлечь его немножко. Только угодил в неудачный день: братишка его ходил на похороны одной своей бывшей одноклассницы, в таком трансе вернулся, что мы его утешать замучились. Ужасная история: девочка была совсем молоденькая. Спортсменка бывшая, теперь вроде бы даже модель, а погибла то ли от инсульта, то ли еще от какой-то такой же старческой глупости.
– От инфаркта, – глухо сказала Александра. – Согласно заключению медэкспертизы, все сердце у нее было испещрено множеством маленьких некротических рубчиков. То есть она была всегда предрасположена к инфаркту, потому что он возникает в узких сосудах, которым недостает кислорода и крови. Странно, конечно, что это никогда не проявлялось при исследованиях, ведь она и впрямь была спортсменка. Однако сейчас у медиков даже термин такой есть – риск внезапной смерти. Инфаркты помолодели… резко помолодели.
– Вы врач? – с интересом спросил водитель и вдруг нахмурился. – Ох, извините, до меня как-то не сразу дошло: вы, наверное, тоже на эти похороны ездили? Я просто подумал… знаете такие подробности. Это была ваша родственница?
– Это была моя сестра, – пробормотала Александра – и на этих словах кончились все запасы ее сил.
Слезы хлынули так, что ей даже показалось – вот сейчас она задохнется. Едва удавалось вобрать в грудь воздух, и тут же снова захлебывалась в неудержимых рыданиях.
Смерть Карины – такой молодой, такой красивой, милой – этого горя хватило бы, вполне хватило бы для самого крепкого человека, но то, что еще выпало на долю Александры, – это уж чересчур! Это просто несправедливо!
Ей не хватало воздуха, горловина свитера давила так, что Александра с усилием оттянула ее, пытаясь перевести дыхание, и вдруг прохлада прорвалась к измученному горлу, а потом что-то холодное, восхитительно-ледяное коснулось лица, и Александра кое-как перевела дух, подняла отяжелевшие от слез веки.
Автомобиль стоял. Стекло на дверце было чуть опущено, и снежинки врывались в салон вместе с зимним освежающим дыханием. Водитель одной рукой осторожно прикладывал снежные комки ко лбу Александры, а другой обнимал ее, легонько покачивая и шепча:
– Тш-ш… Тише, тише. Все пройдет, успокойся. Тш-ш, тише!
Она уронила голову на его плечо и замерла. Где-то на обочине сознания мелькнула осторожная мыслишка, что человек этот совершенно незнакомый, неизвестно, что там у него на уме, но была эта мыслишка такой тусклой, блеклой, что Александра ее почти не заметила.
Водитель достал носовой платок и принялся отирать ее мокрое лицо, на котором слезы смешались с растаявшим снегом, все так же успокоительно шелестя что-то невнятное. Потом она ощутила легонькое прикосновение его губ к виску и закрыла глаза. И неизвестно, сколько времени они так сидели, совершенно неподвижно, как бы даже не дыша, пока Александра не почувствовала, что немного успокоилась, и не выпрямилась со слабой улыбкой:
– Спасибо вам. Все в порядке.
– Ну и ладненько, – сказал молодой человек, не думая, впрочем, убирать руку с ее плеча. – Кстати, меня зовут Ростислав. А тебя?
– Александра, – пробормотала она, удивляясь, что этот переход на «ты» кажется ей почему-то естественным.
– Отлично! – восхищенно сказал Ростислав. – Великолепное имя! Ты по профессии кто?
