Обнаженная тьма - Арсеньева Елена (читать книги полные txt) 📗
Спина не болела два дня, за которые журналистка торопливо наваляла восторженную статью и отдала ее в номер. А спустя месяц начались боли в паху. Потом стали неметь икры, словно их «отсидели». Потом заныла кожа на ногах, да так, что женщина не могла спать.
Памятуя о чудо-руках, поехала к Эльдару. Тот пожал плечами: «При чем тут я?» – и предложил сделать массаж. При этом жаловался: «У вас совсем нет мышечного корсета, нечего массировать!» Потом эта фраза стала эпиграфом для новой статьи о чудо-мануальщике, который устроил своей пациентке всего-навсего разрыв сосуда, снабжающего спинной мозг кровью. Это выяснилось после операции в Институте нейрохирургии, куда молодая женщина попала после того, как у нее отнялись ноги. Ходить она больше не смогла, даже после сложнейшей операции…
На Эльдара подали в суд. Чтобы выплатить компенсацию журналистке, пришлось продать родительское наследство – квартиру в Москве – и вместе с братом переехать в Озерное в дачную, еще дедовскую развалюху. Гелий перешел в местную школу, а Эльдар устроился в районный морг. Он и раньше, до того как подался в мануальщики, работал патологоанатомом – теперь вернулся туда, откуда ушел. Замолвил за него словечко один из бывших его пациентов – у которого, наоборот, после лечения исправилось застарелое смещение дисков, так что он был немало благодарен Эльдару. Фамилия его была Корнилов, он был депутатом Госдумы от НДР, близким к Черномору и Рыжику-младшему, считался человеком могущественным. Но даже он, при всей своей силе и власти, не мог запретить Эльдару пить и оплакивать свою загубленную жизнь. Корнилов имел в Озерном дачу недалеко от дома Мельниковых, разрушение Эльдара происходило на его глазах, и Леонид Васильевич старался встречаться с ним пореже. Младший сын его, Севка, был почти ровесником Гелия, какие-то два года разницы, однако дружбы между мальчишками не получилось: прежде всего потому, что Севка, звезда спортивной гимнастики, больше времени проводил за границей, чем в Москве, ну а появляться в Озерном у него практически не было времени.
А в этом году прошел слух, будто Севка Корнилов ушел из спорта по болезни, более того – прочно прописался в кардиоцентре и вроде бы на выздоровление даже не надеются. Дом Корниловых теперь большей частью стоял запертым, Леонид Васильевич и его старший сын наезжали сюда только изредка – наверное, когда уж совсем невмоготу становилось в Москве. Тогда Корнилова-отца можно было увидеть рано утром над озером, где он стоял, глядя на восходящее солнце, словно какой-нибудь древний язычник, вымаливающий у светила спасение единственного сына. Ну да, единственного, – ведь старший-то, Слава, был сыном его жены от первого брака, носил другую фамилию и Корнилову был не родной. А вот Севка… Корнилов уже потерял не так давно дочь и жену, смерть Севки была бы для него невыносима.
Сейчас Леонид Васильевич как раз был в поселке – Гелий видел его «Мерседес» за каких-то полчаса до того, как его зазвала к себе рыдающая Елизавета Петровна Ховрина, и у него мелькнула мысль: если к Малявке идти бессмысленно, может, обратиться к Корнилову? Может быть, Леонид Васильевич сумеет избавить поселок от распоясавшегося Демы?
Кто-то громко вздохнул рядом, выпустив изо рта клуб морозного воздуха. Холод коснулся лица, и Александра резко, как от толчка, открыла глаза.
Перед ней методично ходили по стеклу «дворники», разгребая тяжелые комья снега, а чуть ниже успокоительно светились разноцветные огоньки, мигали какие-то цифры, вздрагивали стрелочки… Мгновение Александра тупо смотрела на них, потом с облегчением вспомнила, что это – автомобиль, в котором она едет на автовокзал. Ну, слава богу, она дремала всего несколько минут, а такое ощущение, будто спала не меньше часу, даже шея замлела.
Александра с удовольствием потянулась, потом вспомнила, что вроде была не одна в автомобиле, покосилась налево – и обнаружила, что как раз одна. Место водителя пустовало. Наверное, он хлопнул дверцей, выходя из кабины, – это и разбудило Александру.
Она прижалась лицом к стеклу, но ничего не могла разглядеть в снежной кутерьме. Ну и погодка! Хоть бы не отменили рейс, такие фокусы на автовокзале иногда проделывали, когда погода стояла «нелетная». Якобы в целях безопасности пассажиров.
Но где же водитель? Надо бы с ним как-то расплатиться. Интересно, дорого он возьмет? Впрочем, больше двадцатки давать глупо: ведь ехать до автовокзала было всего ничего.
Однако что-то он загулял. До отправления осталось, наверное, минут пять, не больше.
Александра взглянула на часы и безнадежно усмехнулась. Можно считать, она опять осталась без часов, потому что эти вдруг сломались. Фирма, называется! За пять минут уйти вперед на полтора часа – это же просто сойти с ума!
Она скользнула взглядом по панели приборов и тихо ахнула, наткнувшись взглядом на циферблат. Видимо, все часы в мире сошли с ума, потому что эти тоже показывали шесть тридцать – в точности как Александрины. Не пять, как следовало бы, а шесть тридцать!
Александра рванула дверцу и высунулась. Лицо ее сразу оказалось залеплено снегом, но и одного взгляда хватило, чтобы понять: автомобиль стоит не около автовокзала, не на какой-то сергачской улице, а натурально в чистом поле, затянутом белыми вихрями. Нет, вон чернеется какое-то приземистое строение – то ли избушка, то ли балаган…
Похитили! Ее снова похитили!
Ужаленная страхом, Александра ринулась вперед и, сорвавшись с высокой подножки, упала на стылую землю. Не чувствуя боли, вскочила, побежала, ничего не видя в мельтешенье снега, но почти тотчас с силой ударилась обо что-то похожее на ходячий сугроб, все такое белое и холодное. Сугроб покачнулся, ойкнул, а потом спросил:
– Подышать решили? Смотрите не заблудитесь!
Голос показался знакомым… Да ведь это тот самый приветливый водитель, который предательски заманил ее в свой могучий черный автомобиль, а потом завез неведомо куда!
В своем страхе Александра как-то малость подзабыла, от кого все-таки исходила инициатива, но сейчас это было совершенно неважно. Не до тонкостей, когда надо спасть жизнь!
Она с такой силой толкнула водителя, что он качнулся, Александра же рванулась куда-то вперед, но не пробежала и трех шагов, как рука ее была словно бы тисками стиснута, а сердитый голос спросил:
– Вы что? С ума сошли?
Водитель рванул ее к себе. Лицо его, покрытое снежными нашлепками, показалось Александре необыкновенно злобным. Только тут Александра смогла оценить милосердие – да-да, именно милосердие! – трех ее бывших похитителей, не дававших ей увидеть свои лица. Ведь общеизвестно – лишнее знание о похитителях часто становится причиной смерти заложника. А этот…
– За что? – вскрикнула Александра, совершенно теряя голову от отчаяния. – Что вам от меня надо? Что вы ко мне привязались! Отпустите меня!
– Да вы что? – спросил водитель изумленно. – Вам приснилось что-то страшное, не пойму? Это бензозаправка, успокойтесь. Я просто остановился заправить машину.
– А где автостанция? – истерически выкрикнула Александра, не понимая, почему она тут стоит с ним и точит лясы, вместо того чтобы бежать сломя голову.
– Надо полагать, осталась в Сергаче, – ответил водитель, и в голосе его Александре послышалась усмешка. – Давайте вернемся в машину, и я вам все толком объясню.
И, не обращая больше на нее внимания, он пошел к бесформенному темному пятну – своему автомобилю, на ходу пытаясь сбить с плеч наросшие на них снежные холмики.
Александра тупо смотрела ему вслед, пока он не обернулся и не сказал сердито:
– Да вы просто дурочка, честное слово! Немедленно идите в машину, пока не превратились в снежную бабу! Только отряхните как следует шубку, если не хотите сидеть в луже.
Словно подавая пример, он отряхнул с себя налипший снег – и проворно шмыгнул в теплое автомобильное нутро. Тотчас вспыхнули фары, высвечивая Александру, и ей вдруг показалось невыносимо глупым стоять вот так, окутанной метелью и страхами. В конце концов, если он так уж хотел ее похитить, почему не затащил в машину силком?
