Импульс (СИ) - "Inside" (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
*
— Его привезли ночью. — Тонкая папка ложится на стол. — Хармон сказал, что тут все и без того ясно, но что-то во всем этом вводит меня в… — пауза, — сомнение.
Темноволосый мужчина достает из нагрудного кармана очки в дорогой оправе и тянется к плотному картону.
— Мистер Мосс, — продолжает принесший папку врач, — здесь налицо, то есть на голову, проведенная краниотомия.*
— Что именно вас смущает? — Эндрю Мосс пробегается взглядом по исписанному листку.
— Взгляните на снимок.
Он недовольно поджимает губы: его смена официально еще даже не началась, — но все-таки подходит к висящему на стене огромному негатоскопу и, закрепив небольшую фотографию, включает лампы.
— Вы видите? Вот здесь. — Мужчина, принесший папку, показывает на точку. — Как думаете, что это?
— След от неудачного стереотаксиса?
— Внутри?
— Наш мозг не имеет нервных окончаний, — пожимает плечами Мосс. — Он не может болеть, профессор. Вы и сами это прекрасно знаете. Может быть, это очередная опухоль, которую не увидели, или новообразование, появившееся недавно. Ну, или нам стоит сменить аппарат. В любом случае…
— Мистер Мосс, — на песчаного цвета пиджаке под белым халатом ярко блестит бейджик: Professor M. Higgins, GP, — я проверил его в трех разных аппаратах. Они все показали одно и то же — у пациента нет опухоли, есть только этот дефект. Серое пятно на снимке. Полость, которую словно забыли заполнить.
Марк садится в кресло напротив стола Эндрю и потирает седую бороду.
— Зачем вам мое мнение, если вы уже и так знаете ответ? — хмурится Мосс.
— Вам понравится это. — Марк улыбается уголками губ. — Наш пациент имеет искусственно вырезанный Вернике. Вместо него там пустота. Более того, он остается анонимным до сих пор: у него полностью отсутствует память. Проще говоря, он имеет слишком много дефектов для одного человека. Но тем не менее это очень интересный случай: Брока остается не задетым.
Мосс поправляет идеально отутюженный воротничок дорогой рубашки и выключает настенные лампы. В утреннем свете кабинета отчетливо виден золотой циферблат его «Hublot»: стрелки неумолимо приближаются к семи утра.
— Интересно. — Эндрю складывает пальцы домиком. — Мистер анонимность с вырезанной речью. — Его карие глаза кажутся почти черными, когда он щурится. — Афферентная афазия, стало быть. Напомните, сколько ему лет? Под шестьдесят?
— Ему едва ли двадцать, — качает головой Марк. — Нашли на улице без сознания, доставили сюда. На голове была кровь — заподозрили черепно-мозговую, сделали снимки… А дальше вы знаете. Кто-то сделал ему операцию и просто выбросил, словно ненужную вещь.
— Нужно узнать, была ли у него эпилепсия, — Мосс возвращает папку, — или геморрагический инсульт. Еще нужны анализы на энцефалит, лейкоэнцефалит, тяжелые металлы, белок. Поймем причину — тут и главное следствие недалеко. И нужно показать эти снимки Грейс.
Хиггинс встает с удобного кресла, забирает тонкий картон и, кивнув, выходит, не попрощавшись: у него, как у врача общей практики, смен не бывает; вся жизнь — работа.
После Мосс достает из шкафа идеально выглаженный белый халат, накидывает его на рубашку и, подойдя к столу, берет бейджик — на глянцевой поверхности пластика отчетливо выделяются слова: Andrew Moss, neurologist.
Чертыхнувшись, он сует в карман пачку сигарет.
Над Ройал Лондон Хоспитал постепенно встает солнце.
====== 2. Choking in a large concrete box filled with people ======
Комментарий к 2. Choking in a large concrete box filled with people #np Passenger — Somebody's Love
одевайся, пожалуйста, потеплее, скоро осень, лужи на мостовой, ты же знаешь, мир тебя одолеет, если ты проиграешь себе самой.
Эмили находит «бедолагу» Эвиса без проблем — с метафорой Мелисса попадает точно в цель: высокий и худощавый, Эвис Вуд спит, смешно приоткрыв рот, прямо у приемного отделения. Кто-то заботливо подложил ему под голову термоодеяло и убрал очки в карман.
Эмили легонько трясет его за плечо, и Эвис подскакивает как ужаленный.
— А-а-а?!
— Я от Мелиссы, — терпеливо объясняет Эмили. — Нас направили в неврологию.
— А-а-а…
Он приглаживает растрепавшиеся волосы и кое-как нахлобучивает очки — металлическая тонкая оправа делает его и без того серые глаза почти бесцветными.
— Извини. — Он поднимается. — Я был на сутках, а теперь еще дневную сверху набросили. — Вуд зевает, но двигается уверенно, в отличие от Эмили, не знающей, куда идти — за полгода работы ей еще не доводилось бывать в неврологическом отделении: это противоположный блок.
— На сутках? — Она следует за ним по пятам. — Ты разве не учишься?
— Ага. — Эвис кивает, посильнее запахивая халат. — Я учусь в Уориксе, у нас сейчас каникулы.
— До сих пор? — удивляется Эмили.
— У всех каникулы до октября. — Он придерживает дверь. — Ты разве не знала?
— Нет, я… — Она теряется. — Я просто училась по другой системе, наверное.
Эмили прикусывает язык: это двадцать лет назад было круто обучаться в университете Святого Георга; а сейчас там остаются только те, кому больше некуда податься: на территории огромного госпиталя сбоку примостилась серая постройка — лекторий, гордо именуемый университетом. На деле в ее магнитном пропуске значилось, что она была студентом программы MBBS4 — четырехлетнего курса по медицине, позволяющего продвинуться не дальше чем до старшей медсестры.
Ей еще повезло — после такого слабого обучения редко найдешь хорошую работу; а денег на еще одну квалификацию не хватало, и мечты о повышении были надежно и далеко спрятаны.
Поэтому она опускает взгляд в пол, но Вуд больше не обращает на нее внимания; кажется, ему вообще все равно — он даже не спросил имени, и уж тем более ему наплевать, чем она занимается.
Неврологическое отделение кажется в разы больше, чем привычная ей ортопедия или приемная: за гигантскими стеклянными дверьми — широкий светло-бежевый коридор со множеством ответвлений; здесь, закутанные в рамы из черного дерева, располагаются служебные проходы к операционным и лабораториям.
Повсюду дерево и лофтовая, кирпично-белая отделка; у каждой двери цвета слоновой кости — таблички: невролог, нейрохирург, нефролог, старший ординатор, помещение для младшего персонала. Самая большая дверь, конечно, у кабинета заведующего отделением: приемная профессора Дональда Рэя, гласит позолоченная надпись.
— Пойду найду Джеймса. Подождешь или со мной? — Вуд даже не оборачивается, разговаривая со стеной.
Эмили неопределенно пожимает плечами; Эвис фыркает и, вопреки ее ожиданиям, сворачивает в небольшой коридор на пути к операционным. Приложив бейджик к замку и толкнув едва приметную серую дверь, они попадают в комнату отдыха младшего персонала оперблока.
Джонсон с завистью разглядывает огромную, наполненную воздухом и светом комнату: мягкие диваны, телевизор, небольшая кухня с красной гудящей кофемашиной, большой кулер у стеллажей с книгами; еще одна дверь, ведущая к раздевалкам и душевым.
На темно-синем диване лениво перелистывает страницы справочника темноволосый мужчина. Он показался бы чересчур брутальным — широкие плечи, трехдневная щетина, татуировка выше локтя, — но крошечные круглые очки придают его лицу странное, почти детское выражение.
— Доктор Хармон? — Эвис откашливается, привлекая внимание.
— А, Вуд! — Мужчина отрывается от книги и щурится, словно диоптрий в его очках недостаточно, чтобы разглядеть их обоих. — Храни господь вашу Мэл! У нас сегодня не вышли четверо, и все мэривские! Так что нам нужны новые руки, ха-ха, точно, руки. — Он смеется. — Вот я ее попросил, значит, чтобы она мне помогла, прислав кого-то из своих; может, хоть так справимся. — Хармон говорит так быстро, что Эмили с трудом воспринимает поток слов. — Так что ноги, хи-хи, в руки — и вперед, нужно, хи-хи, разложить наших овощей по полочкам, слава богу, не морга, а только палатным, да, палатным полочкам…
