Нарисуй мне дождь (СИ) - Гавура Виктор (книги онлайн полные .txt) 📗
Мы все же напились в этом ресторане. Я и Ли, мы плясали до исступления. Мы доплясывались до полного отрешения, как дервиши, ‒ до разговора с Богом, до плечо к плечу с Богом. Так я чувствовал. Вот так!
Перед уходом, Ли в своих блестящих резиновых сапогах под барабанную дробь лихо отбивала чечетку вперемешку с гран батманами, припевая:
Мне казалось, то пляшет ее Печаль. Когда-то великолепное, а теперь безнадежно заношенное платье, заштопанные чулки. Один глаз подведен, другой — размазался. И в самом деле, как мало ей надо. Всем довольна, не имея ничего. Ей достаточно этой изношенной одежды, ее удовлетворяет любая еда, неустроенный быт, но она не может без общения, ей нужны наши встречи, наши отношения, которые, кажется, продолжаются давным-давно, но у них нет прошлого и, к моему неизбывному страху, вряд ли возможно будущее.
— Эх, Андрюша, жить бы, как сам того желаешь! Так нет же, не дадут, «низ-з-зя»!
Она порывисто обняла меня, на миг прикоснулась своей щекой к моей.
— Давай уедем отсюда, рванем за буйки! Будем жить сами по себе, ни от кого не будем зависеть… — с затаенной болью и надеждой быстро заговорила она и осеклась, споткнувшись на полуслове. — Так нет же, опять-таки не дадут. Хорошо там, где нас нет. Везде одно и то же, горит оно всё огнем! — махнув рукой, она беспечно рассмеялась.
Не одного меня изумляла ее бесшабашность. В ней жила какая-то разудалая свобода, да ни какая-то там абстрактная свобода, ‒ она была сама вольная воля. И эти, исходящие от нее флюиды независимости, ощущались, реально. Быть может, ей удалось достичь той самой, вожделенно недосягаемой свободы духа? Нет, никому не дано ее подчинить, как нельзя подчинить себе, живущих в море рыб. Эх, ты, повелитель рыб!..
Уехать? Сбежать? Подставить паруса ветру, ‒ что может быть проще. Меняются города и страны, но не люди. Никому еще не удалось изменить свой жребий, меняя место обитания, не расставаясь при этом со своими привычками. Не найти того, чего нет в тебе самом.
Уже поздней ночью, провожая Ли домой, нам повстречались двое ее знакомых. Один из них, высокий, разболтанный в движениях с маленькой не по росту легкой головой и чересчур длинных для его тела ногах, стал уговаривать Ли идти с ними на вечеринку. Такая голова вряд ли может вместить что-то пространное, подумал я шутя. Ли отказывалась, но должно быть, недостаточно твердо, он громко настаивал, размахивая длинными руками, и уже силой принялся тащить Ли за руку в противоположную от ее дома сторону. То ли он был не совсем нормальный, то ли наоборот, но нам пора было идти. Я вежливо вмешался, а он, неожиданно взбеленившись, начал выкрикивать какие-то непонятные для меня оскорбления, относящиеся, то ли ко мне, то ли к Ли. Из Ниагары визгливых выкриков я разобрал только: «предательница» и «паршивка бацильная». Вдруг он влепил мне звонкую пощечину и отскочил на длинных ногах.
Удар был не сильный, но хлесткий, и пришелся мне прямо в глаз. Ничего подобного я от него не ожидал. Настроение у меня странным образом ухудшилось. Да и любой бы на моем месте от такого расстроился. Но это мало сказано, ярость захлестнула меня с головой, и я решил рассчитаться с ним с процентами. Прежде всего, точным ударом в подбородок я сбил с ног его напарника и только хотел взяться за прыгающего вокруг меня полуголового, как его приятель проворно подполз ко мне и, обхватив двумя руками мою ногу, накрепко меня блокировал.
Подлый микроцефал скакал вокруг меня, путаясь в своих длинных конечностях, плевался и наносил размашистые удары открытыми ладонями, ни один из которых не достигал цели. Однажды я видел нечто похожее, когда на танцплощадке подрались две девчонки. Мне стало ясно, что передо мной пара местных клоунов, не имеющих понятия в настоящей драке. Периодически я, как в бубен, бил в свой живой капкан, но он, удачно совершив «проход в ноги», спрятал лицо меж обхвативших меня рук и держал меня на совесть. Никогда в жизни я не находился в таком дурацком положении. Хоть смейся, хоть плачь! Я чувствовал, как заплывает левый глаз.
Ли гонялась за длинным, стараясь ударить его сумочкой, но никак не могла попасть.
— Чеша! Ах, ты поц на куриных лапках! Зачем ты это сделал?! Сейчас ты у меня получишь! Ты у меня сейчас будешь рыдать и плакать! — то ли смеялась, то ли сердилась она. — Ты у меня, потаскун, локти будешь на себе кусать! Теперь тебе не поздоровиться, ты у меня, как Тутанхамон в бинтах ходить будешь!
Где-то в квартале от нас вспыхнули фары и замигали фиолетовые всполохи проблескового маяка патрульной милицейской машины. Этих двоих, как ветром сдуло. Я даже не заметил, как отпустил мою ногу и исчез один из них, изображавший пиявку. Зато синяк под глазом получился на славу. Я разгуливал с ним две недели, как Джеймс Бонд, не снимая черных очков, и все спрашивал себя, как это могло со мной случиться? Ведь раньше я всегда ко всему был готов, тем более в подобных ситуациях и, как правило, не пропускал первый, самый неожиданный удар. Проще всего было все списать на коварство туземцев, но я-то понимал, что это не так. И дело было вовсе не в последней встрече с парочкой ее дружков, закончившейся подсиненным глазом, это был не более чем забавный эпизод. Скорее, Ли привела меня в круг более опасных субъектов, чем те, с которыми приходилось сталкиваться прежде.
И что с того? Из-за этого расстаться с Ли? Конечно же, нет. Я всегда хотел найти кого-то вроде нее, отпустить такую девчонку потому, что вокруг нее ошивается какая-то шелупень? Да не бывать этому никогда! Как же быть? Задавал я себе вопрос и отвечал на него почти с полной уверенностью ‒ почти, с полной… Случай трудный, достойный моих способностей. Значит, надо быть более собранным, как взведенный курок, всегда начеку. Буду держать себя в постоянном напряжении, как плазму в электрическом поле. Вот повод испытать свою реакцию неожиданным риском. Буду жить, как на войне или, как разведчик в тылу врага, всегда в ожидании удара, так даже интереснее. Мне это по плечу, хочу ‒ это половина могу. Интересно, что из этого получится? Посмотрим, какой из тебя «разведчик недр»…
Глава 7
Ли много рассказывала мне о своих знакомых, но чаще всего о своих близких подругах Тане Чирве и Клане. По ее словам, только они были ее настоящие друзья, только у них она находила полное взаимопонимание и так нужную нам всем поддержку. В один из непогожих дней октября Ли меня с ними познакомила.
В заранее назначенный день и время Ли попросила меня прийти в «Чебуречную», чтобы меня им представить. Меня малость позабавило ее желание предъявить меня своим подругам, но я не подал виду, чтобы ее не обидеть и с уважением отнесся к этой протокольной встрече. Друзья Ли, это и мои друзья, и это здорово, что они проявляют такой интерес к тому, с кем она встречается. Позже мне стало понятно, что вряд ли это была инициатива Ли. Она бы не поставила меня в неловкое положение на всеобщее обозрение, как на смотринах, а при случае меня бы с ними познакомила без никакого официоза.
Был понедельник, не базарный день, посетителей в «Чебуречной» было мало. На улице ветер гулял с дождем. Тяжелые редкие капли косо летели с темного без просветов неба, неожиданно шлепали по лужам, беспокойно стучали в окна. Одинокие пьяницы заседали по углам, уткнувшись в свои кружки. Ли и ее подруги сидели за столом у окна, из которого открывался вид на площадь перед базаром. Я приехал сюда прямо с занятий и сильно проголодался. Взял для всей компании горячих чебуреков и две бутылки темно-красного алжирского вина «Солнцедар», но когда они с интересом начали меня рассматривать, мой аппетит заметно поубавился. Мое предложение выпить за знакомство поддержала только Кланя. Ее открытый взгляд лучился искренней доброжелательностью, но под пристальным взглядом Тани она поставила на место свой стакан.
