Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила (читаем книги TXT) 📗
— Я не так старо выгляжу, не выдумывай. И он младше меня года на четыре.
— На пять, - поправил мужчина, за что получил чувствительный тычок по ребрам. - Недавно ты стала на год старше, не забывай.
Андрей нас неожиданно окликнул, мы оба обернулись, и я с каким-то шоком и облегчением увидела позади мальчика Залмаева с девушкой, которые заняли наше место под прицелом камер.
Марат чувствовал себя в своей тарелке. Не улыбался направо и налево, но и напряженным не выглядел. Рука в кармане, отчего лацканы пиджака разошлись в стороны, а белая рубашка натянулась на широкой груди. Другая - властно и спокойно обвивала тонкую талию молодой девочки в коротком красном платье, которая млела от удовольствия, раздавая всем улыбки и воздушные поцелуи. Она к Залмаеву грудью прижалась, тряхнула волосами и приняла выигрышную позу, демонстрирующую красивую фигуру.
Он как почувствовал. Но даже голову в нашу сторону не повернул - только скосил глаза и все. И от того, что сам он не пошевелился, его взгляд выглядел еще более жутко. Марат без всякого выражения оглядел нас с Панцовским, который по-прежнему меня обнимал. Андрей что-то Игнату втирал, но заметив, что никто его особо не слушает, оглянулся и обрадовано заулыбался. Залмаев сухо и приветственно кивнул, подтаскивая свою спутницу внутрь.
Я наклонилась к Панцовскому и прошептала, не в силах отвести взгляд от приближающейся мрачной фигуры.
— Пойдем за столик.
Игнат без вопросов меня усадил спиной к моему кошмару, уселся сам, разложил салфетку на коленях и разлил по бокалам шампанское. Я клатч отложила и глубоко вздохнула.
— Это один из тех, про кого ты просила меня разузнать?
Врать не было смысла. Игнат наверняка, перед тем как файл мне выслать, досконально его изучил. На всякий случай.
— Да.
— Вы знакомы?
— Так заметно?
— Выпей, - он протянул мне бокал, который я безрадостно повертела в руке и со вздохом поставила на стол. От шампанского я вмиг захмелею, алкоголь в голову ударит, а мне это совсем ни к чему. А если бы я стала пить водку, меня никто бы не понял. - Выпей, говорю тебе. Расслабишься.
— Опьянею. Ты меня знаешь.
Панцовский согласно вздохнул и в несколько глотков прикончил содержимое своего бокала.
— Все у тебя через одно место. Чего тебе не хватает, а, Аль? Деньги, работа, дом… Ромка - хороший мужик, на руках тебя носит. Экстрима мало? Риска?
— Я риск не люблю, ты же знаешь.
— Тогда чего тебе на месте не сидится?
— Сама не знаю.
Он губы поджал и отвернулся.
— Я с тобой по-человечески пытаюсь. Помочь хочу.
Помощник хренов.
— Я сама как-нибудь, спасибо. Жизни меня учить не надо. Я же не тычу тебя носом в твой “экстрим”. Ты треть отдела по распространению перетрахал. А жена у тебя не хуже моего Ромы - только что не молится. И дочка хорошая - твоя копия.
Панцовский побагровел, еще шампанского себе плеснул и зло в меню вцепился, закрывшись им от меня. Я смотрела в потолок и старалась не ежиться от неприятного чувства между лопаток.
Очень скоро мы перестали сидеть в одиночку. Люди по залу лавировали, находили себе новые пары и присаживались за другие столики. Через полчаса за нашим столом собралась приличная компания, которую мы с Игнатом, забыв про разногласия, активно развлекали. Двое из присоединившихся к нам людей, еще трое - не последние меценаты, а остальные - просто известные и влиятельные люди.
Никаких глобальных вопросов не решалось, шли одни сплетни и разговоры ни о чем, но имидж мы формировали и очень хороший. Я снова почувствовала себя в своей тарелке. Держала на ладони бокал с теплым выдохшимся шампанским и с вниманием слушала известного режиссера, громко приглашающего меня на премьеру собственного фильма.
Я степенно кивала, мягко смеялась над чужими шутками, выслушивала всех, высказывала свое мнение по тому или иному вопросу, к которому прислушивались и согласно кивали. Потом все разбежались, и Игнат, предупредив меня, тоже убежал кого-то выискивать. Я же, дождавшись заказанного блюда, вооружилась ножом с вилкой и с интересом уставилась на сцену, с легким разочарованием слушая фонограмму и разглядывая дорогой яркий костюм певицы.
— Ты, оказывается, просто нарасхват, Александра Леонидовна, - вальяжно и лениво произнес Марат. Остановился позади меня и положил руки на спинку стула. От его дыхания короткие волоски на затылки встали дыбом. - Как они тебя не растерзали?
Я выпрямилась, будто кол проглотила. Нож звякнул о тарелку. От греха подальше столовые приборы отложила и промокнула рот салфеткой, намеренно растягивая свои действия. Не поворачиваясь, проговорила в сторону:
— Уметь надо.
— А ты умеешь?
— Представь себе.
Он ничего не ответил, но от стула отлип и пересел на место Игната - прямо напротив меня. Залмаев был уже без пиджака и даже рукава рубашки - дорогой, между прочим! - небрежно подкатал. Узел черного галстука ослаблен, верхние пуговицы расстегнуты. Все для своего удобства. Никто так себя не вел, а Марату можно было.
— Шампанского? Или, может быть, водки? - явно издеваясь, предложил Залмаев.
— Не хочу.
— А я с твоего позволения выпью, - он сделал знак официанту и тот через пару минут принес бутылку вина и бокал. - Не возражаешь?
— Нет.
— Ты кушай, Саша, кушай.
— Не хочу.
— Что так?
— Аппетит пропал, - сухо ответила я.
— Ну ничего, не волнуйся, - заглядывая мне в глаза, он по-отечески погладил ледяную ладонь, до этого спокойно лежавшую на столе. - Мы попросим официанта завернуть. Не пропадать же добру, да?
Это был удар по больному. Он знал, как я отношусь к еде и почему так отношусь. Насмехаясь над моей слабостью, он насмехался над моей жизнью.
— Да.
— Ты прямо идеальной женщиной стала, Саша. Красивая, так еще и неразговорчивая. Мужу твоему повезло.
— Он давно об этом знает.
— Ну что ж, за встречу? - Залмаев бокал вверх поднял и, не дождавшись от меня никакой реакции, сам чокнулся с моим. - Неплохое вино, кстати. Благородный напиток.
— Пей на здоровье.
— Итак…Александра Леонидовна.
— Тебе не надоело, нет?
— Я только начал, солнце мое. Чего ты завелась? Никакой выдержки, честное слово.
Только когда кости захрустели, я обратила внимание на то, как сильно сжимаю кулаки. Выдохнула, расслабилась, ладони на гладкую скатерть положила и прямо посмотрела в ненавистное лицо.
Без спешки, без животного страха и неожиданности, какими я была наполнена до предела в первую нашу встречу, я смогла по-настоящему Залмаева рассмотреть. Изменился, ничего не скажешь. А в тоже время вроде внешне и не поменялся особо. Постареть - постарел, да. Вроде бы остался таким же массивным, но стал заметно суше, жилистее. Увереннее и ленивее. Он вообще теперь все с ленцой делал - говорил, двигался, смотрел. Веки прикрывал, когда слушал кого-то, словно еще минута, и он просто уснет от скуки.
Если раньше в Залмаеве была порывистость - единственное, что выдавало его молодость - то сейчас от нее и следа не осталось. И даже на свою девочку, красивую, между прочим, девочку, он смотрит с ужасным безразличием, с каким вообще на женщин, тем более, таких красивых, смотреть неприлично.
Но ни на минуту не закрадывалась сомнение в том, что он на самом деле обленился. Глядя на него, я готова была поспорить, что он затылком все видит и замечает, и при надобности среагирует так быстро, что оглянуться не успеешь.
Ни одно его новообретенное качество мне не нравилось.
— Нагляделась?
— Надо же посмотреть, в кого ты превратился.
— Нравится?
— Нет, - чистосердечно призналась я, не сомневаясь, что Залмаев поймет ответ правильно.
— Сочту за комплимент, - щетинистый кадык дернулся, когда Марат залпом выпил вино. - Ты тоже изменилась, Саша. На тебя теперь приятно смотреть.
Я вздрогнула, будто меня со всего размаху ударили по лицу.
— Спасибо.
— Это не комплимент.
— Итак, Марат, - в груди все похолодело от такой опасной близости, а несчастное самолюбие, лелеемое годами, с трудом выбиралось из толстого слоя грязи, вытаскивая за собой глубокую обиду. - Как ты и хотел, мы встретились. Теперь давай поговорим серьезно и начистоту.
