Все изменится завтра (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" (прочитать книгу .TXT) 📗
– Пардон, – промямлил тот, расплываясь в улыбке, – все понял, не дурак, – поднял вверх указательный палец, – дурак бы не понял! – заключил с умным видом, шагая в сторону.
Вера оглянулась вслед уходящему, обнимая себя руками.
– Спасибо, – смущенно взглянула на Артема, который, к ее удивлению, был мрачнее тучи.
– Езжай домой, – с этими словами он вернулся к компании, почти сразу включаясь в беседу.
***
Положив руки на металлическую перекладину, Артём наблюдал за уходящей из клуба Кораблевой. Красивая девочка, стройная. Все при ней, такую, конечно же, хочется трахнуть. Она быстро пересекла зал, останавливаясь у большой арки, ведущей в коридор. Замерла, а после повернулась к нему лицом. Подняла голову, будто знала, что он смотрит. Артем ухмыльнулся, замечая на ее губах улыбку. Мимолетная эмоция быстро исчезла с ее лица, как и она сама из здания клуба.
Она ушла, оставив после себя след приятных воспоминаний, ощущений… хорошая, милая девочка. Говорят, еще и танцует, мысленно улыбнулся, представив ее в обтягивающем платье с разрезом от бедра, но словно по щелчку, весь свет, пришедший с этой картинкой, рассеялся. Не просто рассеялся, а нагнал мрак. Черный, непроглядный, словно смола. Он был вязким и обжигающим.
Он прекрасно знал, что это за мрак. Давно жил в этой тьме, смирился. Больше не испытывал боли, страха… даже сочувствия. Отключил эмоции. Они, эмоции, по праву считались высшим злом, чем-то, что калечит жизнь… Может он ошибался, может нет. Но свой выбор он уже сделал. Сделал, но только сейчас понял, что не может объяснить своей тяги к этой девочке. А она есть, эта тяга, какое-то безумное притяжение…
– Нравится? – раздался голос за спиной. Ребров вальяжно положил ладонь Артёму на плечо.
– Руки, – вскипел, – убрал.
– Прости, – икнул, смотря на происходящее мутным от алкоголя взглядом, – так, нравится?
– А ты претендуешь? – злой смешок.
– Нет, но я ее с детства знаю. Она правильных мальчиков любит.
– Пусть любит, мне не жалко.
– Ты серьёзно про сотрудничество?
– А что, глазки загорелись и ручки зачесались?
Ребров молчал.
– Может и серьёзно. Только, – сжал пальцами подбородок, – что мне за это будет? А?
– Хочешь ее трахнуть?
Старков посерьезнел, но уже через секунду разразился хохотом.
– Интересный ты, Дмитрий, экземпляр, – хлопнул мужчину по плечу, – ты мне в этом как поможешь?
– Я… – прикурил сигарету, закашлялся – никогда до этого не пробовал, – она мне денег должна... поэтому могу посодействовать, конечно, не за так.
– Что-то я сомневаюсь, что это содействие равно цене, которую ты мне хочешь выставить.
– Нет, оно конечно меньше, – масляно улыбнулся, – но разве не хочется такую девочку?
– Ну, зачем это все тебе, мне понятно. Не жалко… – повернулся так, что Ребров видел только половину его лица, – ее?
– Жалко. Но что делать, жизнь она такая, либо ты, либо тебя.
– Хорошо, – Артем громко хлопнул в ладоши. Ребров даже бред свой перестал нести, обращая все внимание на Старкова, – хорошо…
На этих словах Артем ушёл, проигнорировав протянутую Ребровым руку. Брезгливо вытер ладони салфеткой, схваченной со стола, кивнул Антону, и быстро сбежал вниз по лестнице.
» Глава 11
Как и собирался, утром в понедельник, Ребров решительно припарковал свою машину возле офиса Старкова. Их разговор в клубе не был пьяным бредом, и Димка не сомневался в серьезности старковских слов. Такие, как он, если обещают, то делают. А он ему обещал.
Поправив манжеты голубой рубашки, Ребров заскочил в вестибюль, спешно поднимаясь на нужный ему этаж. Все сегодня казалось ему слишком медленным, люди, шагающие впереди. Лифт, ползущий со скоростью черепахи. Все.
Вероятно, это отголоски мелькающей перспективы или давно похороненной совести. Ведь там, в клубе, он не врал по поводу Верки. Он «продаст» ее Старкову, потому что ему нужно развиваться. Он себя сам делает, нет у него богатого папы или дяди…он в этой жизни все сам, и неважно какими методами. Да и она, когда она сможет вернуть ему деньги? А так, так все останутся довольны.
Улыбнулся длинноногой секретарше, сообщая, что он по делу. Девушка кивнула и уже через пару минут пропустила в кабинет.
Артем сидел за столом, что-то набирая на компьютере. Заметив Реброва, он даже глазом не повел, продолжая что-то печатать. Димка стушевался от такой встречи, но боевой настрой старался не терять. Присел в кресло у стола, решив дождаться, когда на него обратят внимание. Прошло минут пятнадцать, прежде чем Артем заговорил.
– Послушный песик,– откинулся в кресле, положив одну ладонь на стол. Хлопнул той, как бы подталкивая Реброва к действию.
Дима, конечно же, все проглотил.
– Заводи шарманку.
– Я по поводу нашего разговора…
– Не передумал, значит, – приподнял бровь.
Димка кивнул, прекрасно понимая, что весь этот моральный прессинг доставляет Старкову удовольствие. Да и вообще, таким, как он, нравиться играть с судьбами других, ставить в неловкое положение, заставлять себя бояться. Но он решил! Да и вообще, его дело только посодействовать, а остальное его не касается. Да и зная Веру, он отчего-то был полностью уверен, что Старкова она пошлет. Она пошлет, а Димка останется с двойным выигрышем, и с Веркой и с деньгами…
–Не передумал.
– Ладно,– сцепил пальцы в замок,– вот тебе номер, завтра позвони, там будут в курсе. Человека зовут Михаил, он тебе все расскажет.
– Хорошо.
– Хорошо-то, хорошо, но хотелось бы узнать, как ты собираешься свою часть сделки реализовывать?
– Я тебе говорил, что я ее с детства знаю, это могло бы быть моей платой, я бы мог все устроить,– ухмыльнулся, выпрямляясь.
– Хм, – в секунду поменялся в лице, выказывая все свое презрение,– передумал я. Она мне не нужна, я придумаю для тебя другую цену, как говорил Крестный отец: «Однажды, хоть этот день может никогда не наступить, я попрошу оказать мне услугу, а до тех пор прими это, как подарок», но мы оба знаем, что это день обязательно наступит…а теперь…пошел вон.
Димка сглотнул, давясь злостью и своей беспомощностью, «гордо» уходя за дверь.
Артем побарабанил пальцами по столу, набрал Мишкин номер.
***
«Что может быть хуже семейного ужина? Правильно, ничего!»
Именно с этой мыслью Вера расставляла тарелки на большой круглый стол, покрытый белоснежной скатертью. Старый дубовый стол как нельзя лучше вписывался в атмосферу дома. У отца всегда было много антиквариата. Он был одержим этими старинными, на Верин взгляд, безделушками.
Ира поставила на стол большую тарелку с запеканкой. Бабушка притащила пару салатов, Вера разложила приборы. Все действие происходило в полной тишине. Каждая думала о своем, но атмосфера ненависти разъедала стены комнаты.
Поправив салфеточки, Кораблева села на стул, сталкиваясь с Иркой взглядом. Женщина гордо подняла голову, выходя из комнаты. Видимо, отца пошла звать.
– Не порти нам вечер,– пробубнила Надежда Тимофеевна, зло смотря на внучку.
– Да я вообще могу уйти, ты думаешь, мне тут с тобой и твоей Ирочкой сидеть хочется? – сама удивилась тому, с какой интонацией и ядом ответила бабушке. Видимо и та слегка шокировалась. Ведь раньше Вера всегда молчала, на каждый их «удар» подставляла вторую щеку. Всегда и все проглатывала, потому что считала, что живет в их доме, их семье, и просто не имеет права на выказывание своих истинных чувств. Но события последних месяцев отложились на ней гораздо больше, чем она думала. Хотя от этого был свой плюс, теперь в этом доме к ней почти не лезли.
– Все в сборе, – в гостиную зашел отец. В длинном шелковом халате, из-под которого виднелся ворот рубашки, мужчина присел на стул, губы расплылись в улыбке. Он тепло посмотрел на дочь, тайно радуясь, что она не нашла очередную отговорку, и не сбежала из дома.
Он любил Веру, любил всем сердцем, но, к сожалению, лишь так, как умел. Слегка скрыто, где-то чопорно. С Людой они развелись еще по молодости, тогда он хотел лишь одного – сделать карьеру. Стать лучшим в своем деле. Он врач, и, по сути, всегда был женат лишь на одной женщине – своей работе. Люда этого не понимала, она со своим приземлённым взглядом на жизнь, семейным очагом, лишь тянула его вниз. Ира же была куда более прагматична. Молодая медсестра, живущая его интересами, всегда ждущая и покорная. Она стала его находкой – кладом. С ней было легко, не нужно было оправдываться и чувствовать себя виноватым.
