Территория падших (СИ) - Romes Julia (е книги txt) 📗
Она смотрела на Джорджа, словно плод собственных действий манил взгляд. Никогда раньше ей не приходилось испытывать чувства, подобные тем, что сейчас заполняли всё тело. Убийство человека — то, что оставляет жгучее клеймо на совести, даже при факте самозащиты. И как только Ник не чувствует этой тяжести вины за погубленные жизни?
— Ник, — вмешался Джим, открыв холодильник в поисках чего-то интересного. — Можем обойтись без расследования. Предлагаю расчленить тело Бакера, отрезать руки, ноги и залить кислотой. Голову можно закопать в лесу. Кости отдам своему псу или сварю на них суп с плавлеными сырками.
Тори широко раскрыла веки, не отводя взгляд от Джима, подхватившего одну-единственную шоколадную конфету, которую нашёл на пустующей кухне. Закинув конфету в рот и бросив на пол обёртку, Джим обернулся. Он замер, уставившись на ошарашенное лицо Виктории Далтон и недовольный, прожигающий взгляд Николаса.
— Я забыл, что тут неженки, — неловко улыбнувшись, оправдался Джим. — Простите, мисс Далтон. Я всего лишь шучу. У меня плохо с юмором, как ты уже смогла заметить. Мы с Ником никогда не расчленяем людей! Честное слово! Никогда такого не было! Упаси Боже!
Ник многозначительно кашлянул, прочистив горло, чтобы Джим закрыл рот. Поднявшись на ноги, он спешно остановился перед адски перепуганной Викки, которая, казалось, вовсе забыла, как правильно нужно дышать. Утешительно обхватив её плечи, другой рукой Ник слегка коснулся её подбородка, заставляя поднять стеклянный взгляд.
Засмотревшись в красные заплаканные глаза, Николас пытался найти нужные слова. Он знал, что правильнее будет сказать, ведь понимал её состояние, как никто другой: первое убийство, совершённое им восемь лет назад, тоже было самозащитой. И тогда ему казалось, что лучше бы он позволил себя убить, чем изо дня в день чувствовал столь тяжёлый груз от осознания собственной вины.
— Викки, теперь тебе нужно отдохнуть, и чтобы принять всё, что произошло, необходимо время. Ничего больше — только время, — сказал Ник лишь то, что однажды помогло и ему.
Тори тяжело выдохнула, ощущая, как внутри всё буквально переворачивается от вновь наступившего ужаса, который то стихал, то возвращался с новой силой. Она продолжала смотреть в сострадающие, но уверенные глаза Ника и поражалась тому, как легко ему удаётся совладать с собой и быть настолько хладнокровным. Убийство — это ведь не игра, не то, что возможно исправить. Как он может так просто относиться к этому?
— Что ты чувствовал, когда убил впервые? — спросила она, хотя про себя уже догадывалась. Она почему-то была уверена, что Ника это вовсе не расстраивало.
— То же самое, что и ты сейчас, — на удивление ей, ответил он. — У меня тоже не было выбора. Или убьют меня, или убью я — таковы были условия. Ты ведь знала о камере, в которой меня держал Мануэль. Всё, что произошло там, навсегда оставило след в моей жизни, — Ник сделал паузу. — Первое убийство далось сложно. Потом я понял, что моей вины в этом нет. Я просто спасал свою жизнь. Ты тоже должна понимать это, Викки. У каждого живого существа есть инстинкт самосохранения. Ты не исключение.
Тори вслушивалась в каждое его слово. И только сейчас смогла наконец-то понять, почему Ник изменился до неузнаваемости. Она лишила жизни одного человека, всего лишь пытаясь защитить себя — и уже ощущает, как всё вокруг перевернулось с ног на голову. Ник же убил множество людей, чтобы спастись от смерти. С таким ударом может справиться только самый сильный духом человек. Теперь ей стало яснее, почему он выбрал такой путь и почему стал настолько бесчувственным, не принимая близко к сердцу боль других людей. Преграда, мешающая ей понять Ника, исчезла. Теперь, смотря на него, она видела его совершенно другим, не таким, каким он ей казался ещё вчера.
— Мне так жаль, что с тобой это произошло, — прошептала Тори, лишь представляя ту боль, что он испытывал много лет назад, и то, через что ему довелось пройти.
Ник слегка улыбнулся. Если бы у Тори были силы, она бы ответила ему тем же.
— Если я справился, то тебе тоже это не доставит труда. Такую сильную барышню, как ты, ещё поискать надо, — ухмыльнулся он.
Тори устало выдавила улыбку. Она была благодарна за все слова Ника, ведь только его поддержка помогла выбраться из глубокой ямы саморазрушения. Позвонить ему было самым правильным решением, которое она когда-либо принимала. Теперь же хотелось просто спокойствия. Ничего больше.
— Ник, — прошептала она хриплым голосом. — Можно я поеду домой к сестре? Пожалуйста, позволь мне это. Дай мне побыть вдали от смертей и вдали от убийц. Я, правда, не могу больше жить в мире, где меня окружают только преступники, жертвы, оружие, крики. Мне действительно нужно время. Пожалуйста, дай мне его. Я готова умолять тебя. Правда. Никому не расскажу твою тайну. Готова поклясться всем, что у меня есть. Я больше не могу так. Отпусти меня.
Неприступная стена рухнула, и Виктория сдалась, покорно смирившись с тем, что её жизнью руководит Николас. Переступив через собственную гордыню, она была готова молить о спасении из реалий криминального мира. Ник — тот, кто решает её судьбу. Или вновь запрёт в золотой клетке, или же позволит сделать глоток свежего воздуха, где не слышно выстрелов из пистолета, нет слёз и крови. Это единственное, в чём сейчас она нуждалась не меньше, чем в кислороде.
Ник едва мог сохранять беспристрастность на своём лице. Он с трудом смотрел в проникновенные отчаянные глаза пошатнувшейся духом Викки. Она действительно сломалась. За два дня пережила то, после чего многие другие не хотели бы даже просыпаться по утрам. Её состояние после обнаружения, что Рассел — это тот, кому она доверяла, казалось худшим, что Ник когда-либо мог видеть, но он ошибался. Худшее он видел сейчас. Непокорная Виктория Далтон выглядела, словно запуганная лань, окружённая львами.
Тори с искоркой последней надежды в глазах смотрела на каменное лицо Ника. Вера постепенно угасала, словно пламя догорающей свечи. Ледянистый взгляд Николаса давал понять, что свобода — последнее, о чём ей стоит мечтать.
— Прошу тебя, Ник, позволь мне уйти, — едва могла говорить Виктория, не отводя от него наполненных слезами печальных глаз.
Её мольба о свободе пронзила Ника насквозь больнее острого кинжала. Он коснулся ладонью щеки Викки, ощущая пробравшую её дрожь. Посмотрев на одинокую слезу, скатившуюся на его руку, он лишь на мгновение прикрыл веки.
— Ты свободна, — прошептал он.
Как бы он ни хотел держать эту девушку рядом — не мог позволить себе продолжать её муки. Она достаточно настрадалась. Теперь самое время уйти с её пути. Каким бы сложным и невыполнимым не казалось подобное, столь болезненное решение.
Заострив взгляд на её лице, было сложно упустить удивление. Она точно не предполагала, что он может воплотить мечту в реальность. Широко раскрыв веки, Виктория смотрела на Ника, едва ли не впервые заметив в его глазах не прикрытую безразличием грусть.
Прикусив до боли нижнюю губу, Тори пыталась прошептать слова благодарности, но они вместе с подступившим комом застряли в горле, словно она вовсе разучилась говорить и навеки стала немой. После минутной паузы Тори отбросила прочь предрассудки и, подавшись вперёд, резко заключила в объятия Ника, прижимаясь к его груди так сильно, будто бы отпусти она его — упадёт в пропасть.
Ник не сразу ответил на искренний порыв Виктории. Он на мгновение остолбенел, не веря, что она сама сделала этот шаг. Осторожно обхватив её хрупкое тело, он спрятал её в своих объятиях, ощущая, что она больше не дрожала, как прежде. На лице Ника появилась едва заметная тёплая улыбка. Викки лишь пыталась в очередной и, вероятно, последний раз насладиться моментом. Ведь он своими же руками отпустил её. Теперь у неё должна начаться другая жизнь, в которой ему точно не место.
***
Неделю спустя
Оценив новую поставку оружия из Мексики, Ник дал указание своим людям надёжно спрятать ценный товар для новых покупателей. Наклевывалась чертовски хорошая сделка с наркобароном из Испании: этот парень готов был выложить немаленькую сумму за, казалось бы, не особо годный товар.
