Оберег для невидимки (СИ) - Долгова Жанна (читать книги без сокращений .txt) 📗
Не прошло и минуты — мне она показалась целой вечностью — как со всех сторон послышались быстрые шаги множества ног и возбужденные голоса.
— Кто кричал?
— Что случилось?
— Кому плохо?
— Анна?!
— Помогите… — рыдала, видя перед собой только безжизненное лицо матери.
Дура. Какая же я дура! У меня было в запасе еще несколько часов, чтобы как-то подготовить родного человека к таким «сюрпризам». И вот чего добилась своей поспешностью. Все бессмысленно.
Как наяву перед глазами в мареве сизого тумана всплыл надгробный памятник с выгравированными буквами, покрытыми сусальным золотом. Фамилия, имя, отчество, дата рождения, дата смерти. Тупым ужасом накрыло с головой понимание, что это уже было, что я теряла самого родного мне человека. Случился этот кошмар два года назад. Это, наверное, единственное, что я так и не вспомнила в момент просветления от прикосновения с тауроном.
От страха стало трудно дышать, будто ошейником сдавило горло.
Чьи-то сильные руки встряхнули меня за плечи.
— Что с ней?
Невидящим взглядом уставилась в смутно знакомое лицо перед собой.
— Сер… сердце, — с огромным трудом, превозмогая спазм, выдавила из себя.
— Лео, аккуратно отцепи её от женщины, — прогудел рядом голос графа Карре.
Мои скрюченные в судороге пальцы оторвали от руки родительницы. Кто-то подхватил под мышки, оттаскивая в сторону.
— Все будет хорошо, Аннушка. Гантер справится, — ласково увещевал мне на ухо Леонард. — Он хороший маг. Самый лучший. Он спасет.
Широкая спина лекаря закрыла от меня маму. Я было дернулась, но попытку пресекли твердо и безапелляционно. Беспомощно оглядела присутствующих и не нашла среди них ту, которую хотела бы видеть сейчас рядом с собой. Лица знакомые и не очень. На каждом печать сочувствия или хмурой грусти. Чужие. А мне нужна была Тельма.
Уехала?
Все правильно. Какой смысл ждать землянку, пребывая в неизвестности, — вернётся, не вернётся?
Что там делал этот эскулап, не знаю, но в какой-то момент распластанное на диванчике тело дернулось раз, второй, третий и обмякло. Окружившие слуги дружно и как-то пораженно выдохнули. Гантер приложил голову к груди Алины Векшиной, попутно прощупывая пульс у неё на запястье.
Секунды бежали. Я тихо скулила. Протяжно, на одной ноте. Виконт шептал мне слова утешения в макушку, согревая кожу горячим дыханием.
— Ну вот и всё, — неожиданно сказал молодой целитель спокойным тоном и наконец выпрямился, а у меня подкосились ноги от этого его «всё». — Случай, конечно, запущенный, но не критичный. Еще пару сеансов, и здоровье полностью восстановится. Госпоже следует хорошо отдохнуть и, как проснется, вкусно покушать.
Как он сказал? Наверное, ослышалась.
— Что с мамой? — глухо спросила не своим голосом.
Парень обернулся и улыбнулся.
— Спит. Просто крепко спит.
А я… просипев «спасибо», лишилась последних сил и повисла тряпичной куклой, беззвучно плача от счастья на крепких и надежных руках его милости.
В течение нескольких минут парочка «виконт — попугай» испытывала меня на прочность. Даже сквозь плотно закрытую дверь в спальню слышен был их «великосветский» диалог в приглушенных тонах.
— Лео самый лучший. Скажи: Лео. Самый. Лучший.
— Аш-ша деф-фачка…
— Лео краси-ивый.
— Щ-щас плюну!
— Даме не пристало так выражаться! Ай, смотри какое яблочко! Вкусное, сладкое! Или ты персики любишь? Ням-ням, ум-м… Скажи…
— Подавис-сь!
— М-да, сдается мне, красавица, вы с Перри будете отличной парой.
Утренний свет заливал помещение. Солнечно, ярко. Глубоко вздохнула и огляделась, снова знакомясь с комнатой, в которой меня когда-то — два года назад! — разместили. Или прошло всего пять дней? Память стерла многие детали интерьера, да, собственно, я их особо и не помнила. Все свободное время проводила возле Рихарда. И ночи. За редким исключением, когда Лео прогонял меня оттуда хоть немного поспать в нормальных условиях, а не скрюченной в кресле у кровати больного.
— Доброе утро, Виннет! — мурлыкнула зелени за окном, траве, деревьям, кустам. Небу — высокому, чистому, синему, без единого облачка, почти прозрачному.
В гардеробной на полу обнаружился чемодан. На вешалке-каркасе моя синяя юбка и голубая блуза, приобретенные еще в Ливике. На полке саквояж-несессер. Белье… Все, что было со мной в день приезда в поместье Карре. Все, кроме платья с рядом пуговичек на спине, которые, спеша и волнуясь, сначала расстегивал, а потом застегивал граф Моран. Помню, как дрожали его пальцы. Как трепетно они касались моей кожи и пробегались по кружеву на бюстгальтере. Сердце заходилось в неровном ритме от этих прикосновений и сбивалось дыхание…
Тельма ничего не забрала. От мысли, что ей их просто не отдали, сделалось жарко: этакий романтический поступок Рихарда — сохранить вещи в память обо мне? Или… Нет, я желала именно этих розовых фантазий! Именно таких: он верил, что я снова появлюсь в его мире.
С языка сорвалось шепотом Ашинское:
— Встретимся — зацалую!
Двое за дверью подозрительно притихли: услышали, что я встала? Затаились!
Торопливо приводя себя в порядок, вспомнила о главном: мама! Как она там? Что я за дочь?! Наверняка, проснувшись в неизвестном месте, она если и не истерит, то тихо паникует себе во вред. Да ещё меня рядом нет! Предстоит столько всего объяснить!
Спешно выскочила из комнаты и замерла, встретившись взглядом с обращенными на меня глазами виконта. И столько было в них радости! А еще затаенной обиды.
Улыбнулась немного смущенно — неужели успела отвыкнуть от этого человека?
— Здравствуй, Леонард.
Увидела, как он вздохнул с облегчением и расслабился.
— Я рад, что ты вернулась. Очень рад. Ты так внезапно исчезла. Не простившись. Дом… заболел. Стал пустым и холодным. И Рич… Он сравнялся цветом с землей, Аннушка. Словно, уходя, ты забрала с собой его тепло, душу, жизнь.
Говоря все это, мужчина медленно приближался. Шаг за шагом. Крадучись, будто боялся меня испугать резким движением.
— Я не хотела уходить так внезапно. Таурон решил по-своему.
— Но ты думала об этом? У тебя было такое желание? — Мужчина с каждым сказанным словом все больше и больше заводился.
— Думала. Но… только в том случае попрошу оберег об услуге, если… Рихарда не станет.
— Пять дней существования за гранью, Анна. Для него это было пять дней… Он и сейчас там, потому что не знает, что ты здесь. Он думает, что ты исчезла навсегда! — в словах виконта сквозил упрек. Неприкрытый, терзающий, жестокий.
Разве я его заслужила? Стало обидно.
— Лео, я прожила в своем мире два года, не помня ничего о жизни на Планиде. Вообще ничего. Только видела странные сны: одни и те же лица, волшебный мир, старая эпоха, колдуны, ведьмы… Я думала, что схожу с ума.
В носу защипало от подступающих слез.
— Два года? — Его милость неверяще уставился на меня во все глаза.
— Я вернулась в свое прошлое. Без таурона, без воспоминаний.
Виконт зажмурился, с силой провел руками по лицу, сдирая с себя маску безжалостного холодного судьи.
— А как же…
— В том же месте, в тот же час встретила Хьюго — слугу графа Морана. Я рассказывала. Он ждал меня с артефактом. Оракул. Всевидящий. Предсказатель. Не пожелал переместиться со мной. Но обещал, что мы еще не раз встретимся.
— Прости меня. Я в своей скверной манере опять накинулся на тебя с упреками.
— Ты не знал, — сказала тихо, коснувшись его предплечья в примирительном жесте.
Леонард осторожно обнял меня, по-братски поцеловал в лоб и, пожевав нижнюю губу, будто в раздумье, как преподнести информацию, выдал:
— Я рано утром послал гонца в Бережины, но… Прилетела мышь от госпожи Брайт. Пишет, что ждет тебя. Рихард ушел в лес. Два дня рыскал по своим охотничьим угодьям и… пропал.
Не передать, как я встревожилась.
— Едем, — решительно направилась на выход из покоев. — Ты со мной? — Меня одарили скептическим взглядом «что за вопрос?» — Только маму предупрежу. Надо узнать у лекаря, не вредна ли ей будет тряска по вашим дорогам? Покажешь, где вы её разместили?
