Оберег для невидимки (СИ) - Долгова Жанна (читать книги без сокращений .txt) 📗
Пусть сердится или считает меня полоумной, ненормальной, пусть грозится клиниками, но только не отталкивает! Не отстраняется. Разочарование в глазах — это я переживу. Все изменится, стоит только перенестись на эту чертову Планиду, где остался дорогой мне человек. Любовь и судьба.
— Я в такие игры не играю, дочь.
Прозвучало глухо и резко. Она даже не обернулась ко мне!
Очень хорошо понимала её в этот момент. Были у нас минуты, когда мы и шутили, и дурачились, разыгрывали друг друга, предавались беззаботному озорству, получая от этого обоюдное удовольствие. Но то, что происходило сейчас, было для неё за гранью. Непонятно и неприемлемо. Настораживало и ставило в тупик.
— Знаю. — Помолчала немного и, гладя взглядом её плечи в меховой накидке, мысленно уговаривала, заклинала довериться. — Давай не будем ругаться. Просто обними меня. Мне сейчас нужно твое тепло, твоя поддержка. Ты мне сейчас нужна, как никогда!
Сама бы это сделала, да длинная ручка чемодана переброшена через руку, а в кулачке с намотанным на запястье шнурком, словно живой, пульсирует таурон. Он готов. Он ждал этого дня. Он понял, что я от него хочу. В другой конечности зажато кольцо от клетки. Притихшая птица, нахохленный вид. Сюрприз для Перри.
Родительница развернулась ко мне. Оглядела снисходительно с ног до головы. Издала нервный смешок. Я видела, что она колеблется. Ей трудно принять весь этот бред. Гложут сомнения, и все же… что-то мелькнуло в глубине её глаз. Благодаря этой искорке замешательства мне становится легче изображать из себя капризного ребенка. Пусть.
«Пожалуйста…» — произнесла одними губами. Поставила бровки домиком — сама невинность.
Взглядом молила: ну же, сделай эти два шага по диагонали, от стола до двери! Меня там ждет Рихард! Там Перри и Тельма. Там лекари, которые вылечат твоё сердце, мама! Пожалуйста…
Она сделала эти два шага. Сделала так стремительно, порывисто, словно этим действием давала понять, что не допускала и мысли на другой исход. На долю секунды ощутила крепкие объятия, окунулась в родной запах, как вдруг темнота накрыла нас так внезапно, что я, откровенно говоря, даже не успела подготовиться морально. Мама вздрогнула всем телом и невольно прижала меня к себе еще сильнее. Душноватый воздух кухни сменился на прохладу. Появилось ощущение большого помещения. Гулкого, просторного. Звуки от нашего «прибытия» в пока еще неизвестное мне место прокатились чередой эха: от упавшего плашмя чемодана, от звонкого перебора металлических прутьев покатившейся клетки по каменному полу, от пронзительного и резкого вскрика испуганной птицы. Этот последний аккорд от Аши взметнулся высоко вверх и рассыпался под неразличимым во мраке потолком, уносясь в разные стороны протяжным затухающим отголоском.
— Мам, — позвала шепотом, — ты меня задушишь. Уже все. Переместились. Отпусти меня, надо осмотреться.
Родительница всхлипнула и немного ослабила хватку.
— Что это такое бы… было? Почему темно? И… холодно?
— Сейчас узнаем, пусти меня, — повторила просьбу, аккуратно разводя её руки в стороны, прилагая при этом некоторое усилие. Спохватилась: — Голова не кружится? Не тошнит?
Себя я чувствовала преотлично, но это не значит, что мои «попутчики» тоже в полном здравии.
Мне в ответ промычали что-то невразумительное, но довольно бодрое.
Огляделась. Были большие подозрения, что «ввалились» мы, судя по акустике, в дом Карре. В холл. Среди ночи. Большое окно не пропускало свет от лун. Густая облачность была тому причиной или какое другое природное явление, я не знала.
— Нет! Не отходи от меня! — запаниковала мать и словно наручниками оплела пальцами мое запястье.
— Я никуда не денусь, я рядом. Успокойся.
Из темного прохода справа послышались шаркающие размеренные шаги, а следом оттуда в пятне света от масляной лампы показался человек.
— Кто здесь? — прозвучало знакомо глухо и недовольно.
— Здравствуйте, Мартин. Это я, Анна Ньер.
Откликнулась и затаила дыхание: а ну как таурон забросил нас из вредности или каких-то собственных соображений в то время, когда меня ещё не знали в Виннете.
— Бесса? Вы как сюда попали? — Дворецкий поднял над головой светильник, всматриваясь в две сцепившиеся женские фигуры, замершие посреди залы. Перевел взгляд на разбросанный багаж. — Разве было не заперто?
А я выдохнула от облегчения.
— Кто сейчас есть в доме, Мартин? — спросила старика, игнорируя его последний вопрос. — Граф Моран здесь?
Пока ждала ответа, деловито распутала на запястье шнурок с оберегом и повесила его себе на шею.
— После того как вы покинули нас, все разъехались, — молвил тот, не спеша двигаясь по периметру помещения и поджигая свечи в канделябрах, стоящих на тумбах. Холл постепенно озарялся мягким светом, выдавливая темень под куполообразный потолочный свод. — Его сиятельство граф Карре у себя. Его милость виконт тоже наверняка изволит отдыхать. По крайней мере, с вечера никуда не отлучался. А вот граф Моран отбыл еще три дня назад в свое имение. В Бережины. Во всяком случае, мы так его поняли.
— Отбыл… — растерянно произнесла. — Три дня…
— Совершенно так, — невозмутимо согласился мужчина, проверяя задвижку на входной двери.
— Он уехал в тот же день, как очнулся?
— Нет, что вы, два дня после своего выздоровления сидел взаперти.
Бедный Рихард…
Невольно представила измученного мужчину с пустым безжизненным взглядом. Душу затопили тоска и сожаление.
— Так вы не уверены, что он в своем родовом поместье?
— Нет, госпожа. Он умчался в таком состоянии, что и лишний раз переспрашивать страшно было.
Получается, оберег перенёс нас на пятый день после моего исчезновения из этого мира?
— Госпожа?.. — подала слабый голос мама, молчавшая все это время. Ох, сколько же было в нем изумления!
Напряженно замерев на месте, она с широко распахнутыми глазами наблюдала за слугой в ливрее и с пышными седыми бакенбардами.
— Я все обязательно объясню, — шепнула доверительно, заметив неестественную бледность на родном лице, видимую даже при свете огня от нескольких свечей. Потянула к диванчику. Насильно усадила. — Господи, ты же босиком, — проворчала недовольно, подозревая, как сильно замерзли её ноги от пребывания все это время на холодном полу.
Вырвав руку из захвата, кинулась к чемодану. От моего резкого движения встрепенулась птица, забилась испуганно, хлопая крыльями.
— Вы, полагаю, прибыли в коляске? — Дворецкий прошаркал ближе и осторожно поднял клетку с говоруньей. И вид у мужчины был такой, будто подобное его нисколько не удивляет, и босые леди со своими домашними питомцами вламываются в этот дом каждую ночь. — Тогда стоит разбудить конюха. И госпожу Смарт, пожалуй, тоже. Ваши покои, бесса, насколько я знаю, остались за вами. О поклаже не беспокойтесь.
— Конюха не будите, Мартин. Мы… нас подвезли до поместья, — предупредила старика, пока тот не скрылся за поворотом в коридор для слуг, при этом постоянно поглядывая на мать. Мне категорически не нравилось, как она выглядит.
— Аннушка… — сдавленно просипела родительница, — я ничего не понимаю. Кто это? Где мы? Какая бесса?
— Мамуль, тебе плохо?
Её состояние буквально вопило о приближающемся сердечном приступе.
— Давит в груди. Больно, — ответила она тихо, прерываясь после каждого слова на вздох.
Я запаниковала так, что помутилось в глазах.
Аптечка — дрянь такая! — все норовила выскользнуть из рук.
— Что, что тебе дать? Валидол? Аспирин? Корвалол? Что?!
Названия лекарств расплывались перед взором. Пальцы дрожали, лихорадочно перебирая упаковки.
— Там… — прошептала она невнятно, вяло махнув ладонью, на миг оторвав её от груди и, недоговорив, вдруг завалилась набок.
— Помогите! — сорвалась я на крик, заталкивая ей сквозь плотно сжатые губы капсулу нитроглицерина. — Кто-нибудь! Лекарь! Как тебя там, господи-и… — взвыла не своим голосом. — Гантер!!!
