Не оставляй меня одну (СИ) - Солнечная Зоя (лучшие книги txt) 📗
— Прошу, уважаемая, проходите. И простите моего нерадивого глупого друга за его поступок. Уверяю, он хотел как лучше, не убивайте его.
Я усмехнулась в ответ:
— Никогда не сомневалась в наличии у тебя ума.
— Это еще не все, — Виктор вытащил монетку из вариума и покрутил в пальцах, а затем легонько подбросил ее, и та зависла над его указательным пальцем. — Я понял ее, Сцилла. Это было крайне занимательно, благодарю вас. С удовольствием продолжил бы обучение у вас. Надеюсь, я могу на это рассчитывать?
На этот раз мой смешок был горьким.
— Виктор, ты ведь знаешь, зачем я здесь. Сегодня погибнет один из нас: либо я, либо мой брат.
— О, вы выживете. Иначе вы не были бы Сциллой, Вероника.
Я не стала с ним спорить. Он видел во мне беспринципную стерву. Возможно, именно это во мне ему нравилось. Но он не понимал самой важной вещи…
— Ты не видишь главного, Виктор. Считай это самым важным уроком. Не любая цель оправдывает средства. Однажды ты поймешь, — когда полюбишь, вот чего я не стала договаривать.
Его брови поднялись. В эмоциях скользнуло удивление:
— Звучит так, словно вы пришли сюда не убить врага. Зачем тогда?
— Где он? — я проигнорировала его вопрос.
— Здесь, — Влад отозвался со стороны лестницы.
Он стоял внизу, боком прислонившись к перилам, скрестив руки, и наблюдал за нами. Привычная поза. Привычная одежда. И наш дом, каким я его помнила. Я словно вернулась на двадцать лет назад. Наконец я обратила внимание на мольберт в углу и краски. Холст был чист, краски свежие, брат собирался рисовать, но похоже, не смог. Что ж, я его понимаю, сейчас и я бы не смогла сыграть на пианино. Не потому что разучилась, а потому что настроения не было. Поддаваясь внезапному порыву, я направилась к мольберту. Провела пальцами по маслу. И почему я зацепила только красный и черный цвета? Повернулась к Владу. Он отстранился от стены, опустил руки, пристально глядя на меня:
— Виктор, покинь нас.
— Он останется, — возразила я.
Влад промолчал, продолжая неотрывно следить за мной. Я подошла и потянулась измазанной в краске рукой к его лицу. Мы оба знали, что должно произойти сегодня, и оба не желали этого, оттягивали момент, как могли. Брат не пошевелился, остался стоять, позволяя моим пальцам скользить по своей щеке, оставляя на ней красно-черные полосы. У тебя по всему лицу черная краска, — сказал он мне когда-то очень давно, глядя на мои черные слезы. И мы прочитали в глазах друг друга это воспоминание, одно на двоих.
Влад ничего не сказал, он резко схватился за мое лицо, пальцы вцепились в подбородок, отчего я слегка вздрогнула, но отшатнуться не успела, он жадно впился в мои губы поцелуем. О Викторе он то ли забыл, то ли ему было наплевать. Я схватилась за его рубашку, размазав масло и по ней. Впрочем, скоро на его рубашке появятся новые красные пятна, и это будет не краска. Влад наконец отпустил мои губы, оставив меня жадно глотать воздух.
— Раздевайся, — произнес он, пристально глядя в глаза.
Воспоминания нахлынули разом. Я слышала это слово в этом доме тысячи раз. Я ненавидела его за это слово, боялась и любила. Каждый раз реагировала по-разному. Он говорил это в каждой из комнат. И здесь, в гостиной, тоже. Я закусила нижнюю губу, чтобы удержаться и не выполнить требование. Сопротивляться было сложно, да и не хотелось.
— Я здесь не за этим, — произнесла я почти жалобно.
Его пальцы скользнули мне по лицу и взяли его в ладони. Он изучал меня взглядом:
— Пришла убить меня? Ну так убей, — его спокойный приятный голос резал мне по нервам.
У меня задрожали губы, и слезы полились сами собой, отчего его пальцы сразу стали мокрыми:
— Я не знала, что это будет так сложно!
— Ну что ты ревешь, как обиженный ребенок, — пожурил он, стирая большими пальцами влагу с моих щек и не выпуская лица из рук.
Когда я в детстве разбила коленку, он вел себя точно так же. Так же стирал слезы, тем же тоном успокаивал. И я задыхалась от безысходности ситуации.
— Ты не сопротивляешься! — кажется, я действительно обижалась на него за то, что он не давал мне повода начать, а сама я не могла.
— Ну ты еще ничего и не делаешь, — усмехнулся он.
И где-то в этот момент я смирилась с тем, о чем думала всю дорогу сюда: я не смогу убить его. Я не он, не могу даже ради целого мира убить того, кто мне так дорог. Он смог бы. Мучился бы, страдал, но сделал бы. А я не могу. Я проиграла. Гхаттот победил. Значит надо убрать хотя бы Кайраджа. И я знала, что делать. Умереть, ведь я все еще его эхо. Стало легче, я наконец-то приняла решение.
Кажется, что-то изменилось в моем взгляде, а может просто слезы перестали течь, потому что Влад разом напрягся, и его пальцы замерли. Он вглядывался мне в глаза, пытался понять, о чем я думаю. Я медленно подняла пальцы обеих рук, будто собиралась взять его за лицо. Очень даже угрожающий жест от той, что может влиять на разум прикосновением и выпускать электричество из пальцев, и он это понял. По его телу мгновенно заклубилась тьма. Он разжал пальцы, отпуская мое лицо, чтобы не касаться меня:
— Не шевелись, — угрожающе приказал он, и что-то такое было в его голосе, что я замерла.
Покосившись вбок, я заметила, что расходящаяся от него тьма щупальцами зависла над моей шеей. Коснись я его — умру. У меня на губах расплылась ухмылка. Он должен думать, что я на самом деле сражаюсь, и я собиралась это делать. Влада надо довести до состояния боевого ража, в котором он сначала будет реагировать на угрозу, а только потом думать. Так проще всего заставить его меня убить. Для этого нужно убедить его в том, что я серьезна. Интересно, нанесет ли он сейчас мне удар или блефует? Нет, не нанесет, пока рано. И я вцепилась пальцами в него, сразу пуская мощный электрический разряд. Его с силой швырнуло спиной в стену лестницы, у которой он стоял, а я попятилась назад. Покосилась в сторону Виктора, но тот предусмотрительно не вмешивался, однако внимательно наблюдал за нами, оставаясь рядом с Никитой, полагаю, на случай, если тот придет в себя. Влад устоял на ногах лишь благодаря стене, с которой прямо сейчас осыпалась штукатурка. Он тряхнул головой, провел ладонью по лицу, размазав краску, и перевел взгляд на меня.
— Я убью тебя, — спокойно сказал он. — Так что либо ты защищаешься, либо погибнешь, и твой призрак отправится с тобой.
Он раскинул руки, и тьма раскинулась во все стороны. Оплела окна, двери, перекрывая проходы, будто очерчивая границы поля боя. Я окинула взглядом стремительно темнеющее помещение. Виктора и Никиту тьма обошла, оставив снаружи и скрыв с моих глаз. И теперь от Влада стала расходиться мгла — тьма, покрывающая все вокруг внутри этих границ. В свое время я долго привыкала различать виды его тьмы. Сейчас здесь ее было две. Сквозь одну он мог перемещаться. Вторая слушалась его, словно щупальца. Я перестала видеть его лицо и даже не знала, где он, однако лишь хмыкнула:
— И это все, на что ты способен?! — крикнула я в темноту. — Ну давай, удиви меня чем-нибудь! Потому что мне есть, чем тебя удивить!
Его силуэт мелькнул и появился совсем рядом со мной, и примерно в то же время я ударила вспышкой молнии, разогнав мглу рядом с собой и осветив брата. Только так ему можно было нанести урон, и я ногтями врезала ему по лицу, оставив на его черно-красной от масла щеке крупные рваные раны, словно это были не человеческие ногти, а когти огромного чудовища. Ого, да у меня новая способность? Влад отшатнулся и замер на расстоянии пары метров. Провел ладонью по щеке, не отрывая от меня глаз, а затем бросил взгляд на окровавленную руку.
— Я не собиралась возвращаться за тобой в твою тюрьму, Влад, — я намеренно била по больному. — Потому что я сумела упрятать тебя, чудовище, за решетку. И если бы не Отдел, я бы не пришла. Потому что таким, как ты, не место среди людей. А сейчас для меня ты еще и досадная помеха, жалкая шавка Гхаттота. Не станет тебя — и я приберу к рукам этот мир!
