Не оставляй меня одну (СИ) - Солнечная Зоя (лучшие книги txt) 📗
— Вероника, родная, каждый из нас любит по-своему. Это прозвучит грубо, но я не могу не сказать. Да, он их трахает. Но и только. А тебя он любит.
— Не понимаю, какого дьявола ты на его стороне?!
— Я на твоей стороне, — он выделил слово твоей.
— Все, к псам тебя! Жди меня снаружи комнаты, — приказала я, разрывая связь, чтобы не наговорить туда лишних глупостей.
Ну все, он меня выбесил и теперь-то я уж точно на Ольге отыграюсь. Михаил понял это по моему взгляду и вздохнул, неодобрительно покачал головой, но возражать не стал. Вот и ладненько. Я открыла дверь и вышла из темной комнаты в не менее темный коридор, прошла до соседней двери и остановилась перед ней, расплылась в довольной предвкушающей ухмылке. Я не прощаю обидчиков, Ольга. Не надо было дергать Сциллу за хвост, это вам не домашний песик. Михаил также покинул комнату и встал рядом, расслабленно оперся спиной около двери и, скрестив руки, покосился на меня, то ли ожидая, что я передумаю, то ли что войду. Отлично.
Я распахнула дверь в ее комнату. Помещение было средних размеров, здесь помещалось кресло, столик рядом с ним, рабочий стол в дальнем углу с еще одним креслом и несколько шкафов с книгами и какими-то бумагами около ныне зашторенного окна. Вокруг стоял полумрак, разгоняемый лишь огнем камина, и в нем было не разглядеть содержимое шкафов — какие-то книги. Меня полумрак давно не смущал, я привыкла к темноте. Кресло стояло спинкой ко входу, и Ольгу видно не было, одна только ее рука лежала на подлокотнике. Рука в привычной одежде канца — рукав белой рубашки окрашивался пляшущими язычками пламени. Я вошла довольно шумно, да и двери открывались не беззвучно, однако Ольга не пошевелилась. Она там жива вообще? Кольнуло разочарование. Если мертва, то у меня отняли игрушку. Впрочем, если так, я найду убийцу и отыграюсь на нем. Хотя минутку, пальцы пошевелились, значит живая. Однако я успела сделать лишь шаг, раздумывая, что же все-таки не так.
— Здравствуй, Вероника, — голос брата ввел меня в ступор, а уже через секунду — в ярость.
— И давно ты тут? — я осталась стоять, судорожно сжимая пальцы в кулаки и разжимая обратно, пытаясь справиться с гневом, из-за которого даже мир вокруг потемнел и частично выцвел.
— Третий вечер. Ты не торопилась. Иди сюда, у меня для тебя кое-что есть.
Он оторвал спину от кресла и потянулся вперед, к столику, что стоял перед ним. Ноги сами заставили меня выйти из темноты и подойти к свету огня. Опять этот его тон, которому так сложно сопротивляться, и это ощущение рассинхронизации с самой собой… Стоило оказаться рядом, как он одной рукой сгреб меня за талию и заставил сесть к себе на колени, а второй поднес мне стакан, взятый со стола.
Яблочный сок. Теплая рука на поясе. Губы у виска. И он рядом — такой родной и близкий. Оказывается, я очень сильно по нему скучала… Я выдохнула от избытка чувств и взяла в руки стакан, расслабленно привалившись к нему боком. Мир снова принял привычные цвета.
— Ненавижу тебя, — тихо пробормотала я, кусая нижнюю губу.
— Я соскучился, — это прозвучало, как обвинение.
В детстве мы не всегда сидели в разных креслах, когда он читал мне. Иногда я забиралась к нему на колени и сидела прямо как сейчас. Было невероятно хорошо — сидеть с ним вот так. Губы задумчиво мазнули мне по виску, а ладонь погладила по волосам. Привычный приятный жест. Я поймала себя на том, что так никогда не делали ни отец, ни мать, а полюбила я этот жест из-за него. От воспоминаний захотелось разреветься. Как в одном человеке могут жить одновременно ангел и чудовище?.. Впрочем я и сама не лучше.
— Я убила эхо Гхаттота, — негромко произнесла я и отхлебнула сок. — Точнее, мы с Михаилом.
— Я знаю, был там после вас.
Огонь тихо потрескивал поленьями в камине. Влад не смотрел на меня, он приподнял подбородок и оперся им о мою макушку, глядя на огонь и обняв меня крепче.
— Кровавую баню там устроила не ты, полагаю?
— Не я. И не Михаил. Гхаттит, — я помолчала. — Как ты нашел то место?
— Я теперь официальный агент Отдела. Мы впятером с Анной, Ольгой и двумя твоими подопечными выявили всех вампиров и раскрыли их шпионов в Отделе. Знаешь, без твоих способностей это было значительно сложнее, чем обычно. Я ведь не могу без тебя использовать и свои возможности. Не хотелось бы в приступе безумия убить своих союзников и уничтожить город.
Я поставила полупустой стакан на стол и улеглась поудобнее боком, опираясь на его плечо, и разглядывала стоячий воротник и открытую полоску груди у расстегнутой на пару пуговиц рубашки. Влад тем временем продолжал:
— Вампиров в сенате убили всех, кого успели, остальные сбежали, но их осталось мало, не уйдут. Государь лично поблагодарил Ольгу за отличную службу на благо государства, а мы с тобой получили амнистию. Наше родовое поместье нам вернули, и я сейчас живу там.
— У тебя все получилось. Завидую…
Я нервно затеребила пуговичку на его белом воротнике и пожаловалась:
— А у меня не получилось. Эхо Гхаттота умер, Кайрадж нанес по богу удар, но к сожалению, у Гхаттота нашлось второе эхо. И я до сих пор не могу его найти! Кайрадж сделал меня богом и ушел уже два месяца назад, а я все еще не нашла своего главного врага, — я снова нервно закусила губу и потянула на себя его воротник, уткнулась носом в шею. — Может тебе что-то известно про него?
— Не ищи его, — вздохнул Влад и снова крепче прижал меня.
Странные интонации скользнули в его голосе. Нотки, которых и не заметишь, если не знаешь моего брата. Что-то не так… О чем он думает? Благодаря своему новому божественному дару я могла ощущать эмоции и мысли даже у агентов первой волны. Я коснулась губами его кожи на шее в недопоцелуе, скрывая свои намерения, и бесцеремонно полезла в его мысли. Ничего. Стена. Будто я и не бог вовсе. Но почему? Что происходит? Догадка о причине, единственно верная, поразила меня, и я резко дернулась, высвобождаясь из его объятий. Наконец взглянула ему в глаза. И когда он также перевел взгляд на меня, узнала эхо. Второе… нет, основное эхо Гхаттота.
Он надавил мне на плечо, силой уложив назад в свои объятия, но меня пронзила паника от очередной вспышки ощущения беспомощности в его руках, и я забарахталась, пытаясь высвободиться. Он разжал хватку, и я вскочила, пытаясь справиться с подступающей истерикой:
— Не ты ли говорил мне, что не надо связываться с богами? — я начала отступать к камину, становясь для него все более темным силуэтом на фоне жаркого пламени. — Не ты ли считал, что миру не нужны боги?.. Михаил!
Последнее слово я выкрикнула вместе с эмоциональным импульсом, направленным Михаилу. Тот буквально вломился внутрь, потому что в выплеснувшейся от меня эмоции сквозила истерика. Бывший призрак мерцнул ко мне прямо от входа и сразу оценил ситуацию, заметив Влада, вот только замешкался, потому что не понял, от кого или чего меня надо спасать. Брат по-прежнему сидел в кресле, и с появлением Михаила лишь напряженно сжал подлокотники, не совершая угрожающих действий. А после начал говорить мне:
— Он стал звать меня уже давно. Весь первый год, до твоей неудачной попытки меня вытащить, я сопротивлялся его зову. Когда меня перевезли, я ждал тебя еще три года, но потом понял, что ты не придешь. Тогда мне стал наплевать на свою жизнь, и я решил, что его зов — отличная возможность лишить его главного последователя. Став им, я попросту ничего не мог сделать из того, что он требовал, да и не собирался, как бы сильно он ни требовал. Ценой вечной борьбы я нейтрализовал Гхаттота. Я тогда не знал, что он может получить себе второе эхо, но даже так вторым значительно слабее меня, потому что он вторичен.
— Влад… Пока ты жив, Гхаттот не уйдет.
— Ты сильно усложнила мне задачу. Ты сглупила в своем желании стать богом, и теперь пока жива ты, у мира все равно есть бог. Я никогда не хотел твоей смерти, ты сама себя подставила по собственной глупости.
Он поднялся с кресла, сделал пару шагов ко мне, и я малодушно попятилась от него и от камина. Михаил сделал шаг вперед, закрывая меня собой. Шок был настолько велик, что я просто не знала, что делать. Сражаться с Владом? Это какая-то глупая шутка, так не может быть. Не может все быть настолько плохо. Я не могу поднять на него руку. Да и он, похоже, не собирается меня убивать, по крайней мере сейчас.
