Тени забытой шестой (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна (мир книг txt) 📗
— Вот он. Вот Антон Ланстикун! — и указал на юношу.
Князь медленно повернулся и уставился на новоиспеченного светлого вояга. Антон явно понял, кто перед ним, потому что торопливо вскочил со стула и расправил плечи. Вид у него с разбитой губой был не очень вояжеский, но он все равно постарался произвести на тестя положительное впечатление.
— Ты заплатишь мне за то, что сотворила твоя сестра…
Голос князя дрожал от едва сдерживаемой ярости, однако выдержка и аристократическое воспитание не позволили ему сделать то, что полчаса назад сделал я.
— Эмм… Ваше сиятельство… — встрял Джемми Вислоухий. — Я бы хотел обратить ваше внимание на то, что перед вами не кто-нибудь, а светлый вояг Ланстикун.
— Разница лишь в том, что его не повесят, как бродягу, а отрубят голову, как благородному. Я требую, чтобы власти города немедленно заключили его под стражу! Иначе…
— Ваше сиятельство! — вмешался я. — Боюсь, ваша ненависть направлена не на того. Помогите мне снарядить корабль, чтобы догнать ту, кто действительно повинна во всех несчастьях.
Верховный подскарбий заволновался, нарываться на политический скандал ему явно не хотелось.
— Ваше сиятельство! Думаю, сначала нам надо послать за супругой светлого вояга, а уже потом решать…
— Так у него еще и жена есть? — выгнул бровь князь Тимофей. — Что ж… отправится на каторгу как сообщница.
Эмиль закусил губу и вопросительно взглянул на меня. Я медленно покачал головой. Время стремительно утекало сквозь пальцы, а вместе с секундами уплывал и корабль, унося Хриз все дальше и дальше… Куда? За золотом? Что-то подсказывало мне, что она отправилась не только за золотом. Источник. Она знала, где он, а я нет. И это сводило меня с ума. Однако осознание того факта, что мальчишка знал, куда отправилась его безумная сестричка, давало некоторую надежду. Осталось придумать, как его прижать.
— Присаживайтесь, Ваше сиятельство, — вкрадчиво предложил Джемми Вислоухий. — И вы, Ваша светлость, тоже не стойте столбом… в смысле, тоже присаживайтесь. Давайте дождемся госпожу Остро… в смысле, светлую вояжну… в смысле не ту вояжну, ну она тоже теперь Ланстикун… Эмм… Или ее уже можно назвать воягиней? Да уж…
Подскарбий запутался в сложных превращениях имен, титулов и положений, поэтому замолчал. Я воспользовался паузой:
— Ваше сиятельство, я жду. С каждой минутой Хризокола Ланстикун все дальше! Мне нужен самый быстроходный корабль и команда!
Князь тяжело посмотрел на меня, прозелень его глаз сделалась похожей на топкое болото.
— Когда я услышал о том, что произошло на площади, то сразу же отправил гонца в Зевасталь. Скоро за убийцей моей дочери будет снаряжен весь флот княжества.
Повисло напряженное молчание, все обдумывали сказанное. Спустя несколько минут тишину нарушил робкий вопрос отца Васуария:
— Хм… Кто-нибудь хочет кофе?.. Нет?..
— Ваше сиятельство, даже весь флот княжества не сможет остановить Проклятую Шестую, — начал я свою речь, пока ждали прибытия жены Антона.
Князь надменно взглянул на меня, и я поторопился остановить его возражения.
— Не спорьте, просто выслушайте. Вы все меня послушайте. Легенда о Шестом, увы, не просто легенда, это горькая действительность. Я еще раз хочу напомнить, — с нажимом продолжил я, — что один прецедент уже имеется. Это Хризолит Проклятая. Ее действия двести лет назад привели к страшным последствиям. И Синяя война была лишь одним из них. Что может случится сейчас, если мы не остановим Шестую, трудно представить. А теперь несколько слов о перерождении…
Собственно говоря, вся моя речь была направлена лишь на одного слушателя — Антона. Юноша сидел ровно, сцепив пальцы в замок на столе, и глядя прямо перед собой. Однако при моих последних словах он вздрогнул и поднял на меня взгляд.
— Так вот… — я старался говорить, как можно уверенней, однако вся заковыка была в том, что я и сам не знал, что такое перерождение. — Проклятие Шестой заключается в том, что она носит в себе все знание мира, включая и то, что дает ей возможность как колдовать, так и чудить… в смысле, творить чудеса. Каждые двести лет проклятие набирает силу, то есть знания в Шестой накапливаются, как эээ… вода в закипающем котле…
— И? — напряженно спросил Антон, когда я остановился, судорожно соображая, что врать дальше.
— Ну… эээ… Что произойдет в котле, если в нем кипит вода, а крышка плотно закрыта?
— Его разорвет… — закусил он губу. — А что служит той крышкой? Как ее снять?
Я начинал смутно подозревать, что мои неудачные сравнения завели меня куда-то не туда, но отступать было поздно.
— Крышка… это… это… Это ее память, да! — нашелся я, вспомнив ужас отца Валуа на мое сообщение о том, что Хриз стала забывать. — Ну разумеется, это же так просто… Ее память не вмещает всего, вот и…
Антон часто-часто задышал, и я неожиданно понял, что попал в точку. Хриз явно поделилась с братом и своими планами, и своими страхами.
— И чтобы остановить перерождение, чтобы Хриз не забыла, кто она есть, чтобы не исчезла в своих безумных фантазиях…
— Мне нет никакого дела до этой сумасшедшей убийцы, я просто хочу, чтобы она отправилась на костер! — вдруг резко оборвал меня князь, вставая из-за стола и обращаясь к подскарбию. — Господин Вислоухий, я не намерен больше ждать. Я требую, чтобы…
— Нет дела? Ваше сиятельство, в безумных фантазиях Шестой исчезнет не только она сама, но и весь наш мир! Все мы!
— Это все слова! — отмахнулся князь Тимофей. — Эмиль, ты при оружии. Оставайся здесь сторожить этого…
— Папа?.. — раздался голос у него за спиной.
Черты князя исказились в смертной муке, взгляд лихорадочно заметался и замер в одной точке. В нем читалось отчаяние пополам с сумасшедшей надеждой на чудо… Надеждой, которую так страшно разрушить… поэтому лучше не оборачиваться и продолжать верить в то, что…
— Папа!
Князь, словно пловец перед прыжком со скалы, набрал воздуха в грудь и резко обернулся. В дверном проеме стояла Юля. В простом прогулочном платье из светлой ткани, которое не скрывало ее округлившихся форм, она была чудо как хороша той особенной красотой, которую дарует женщине материнство. Она сильно изменилась, очень сильно. Теперь Юля уже не была изнеженной сиятельной южанкой, той мечтательницей и чудачкой, которую я знал, нет… Сейчас перед нами стояла гордая северная воягиня. Высокая прическа, придерживаемая на голове простой, но изысканной шляпкой-капором, с шелковыми завязками на шее, светло-зеленый зонтик от солнца в одной руке, и поводок во второй. Рядом с хозяйкой гордо выступала огромная… чудовищно огромная… Я таких раньше и не видел… Огромная рыжая кошка, черные кисточки на ушах, мощное тело и хищный взгляд голубых глаз, смотрящих на нас презрительно-надменно. Кошатина громко рыкнула и уселась рядом с хозяйкой, нетерпеливо подрагивая хвостом.
— Юля?.. Это ты?.. — выдохнул князь и, словно пьяный, шагнул к ней.
— Папа, прости меня.
Юля подошла к отцу и взяла его руку в свои ладони. На безымянном пальчике сверкнуло тонкое золотое обручальное колечко, вдруг напомнив мне то, другое, которое я видел во дворце…
— Прости, но я не могла иначе. Не вини Анжи, он ни в чем не виноват…
— Ты жива… Доченька… — не слушал он ее.
Князь провел ладонями по ее плечам, ощупывая и разглядывая дочь так, как будто пытался впитать в себя весь ее образ и боялся, что она растворится, стоит ему моргнуть и проснуться.
— Я жива. Прости, что раньше не сообщила, я не могла…
— А ты?.. — его взгляд опустился с ее лица на округлившийся живот. — Боже мой…
Он погладил живот и радостно спросил:
— Это ребенок вояга?
— Да!.. — поторопился влезть Джемми Вислоухий. — Это ребенок вояга. Ваше сиятельство, позвольте представить вам супругу вояга Ланстикун, светлую вояжну Юлию. Эмм… или все-таки воягиню? Кто-нибудь знает, как правильно?
