Ночь святого Кондратия (СИ) - Мышык Лев (книга регистрации TXT) 📗
Дьявол сунул его за пазуху и подогнал осла.
Глава 5
Ослики резво трусили по Тракту. Как ни торопились путешественники убраться подальше от недовольного караванщика, а на ночлег остановились засветло. По темноте ни дров для костра не нащупать, ни ужин приготовить. Ужина все ждали с нетерпением, но прежде надо было привести в сознание “серебряную глицинию”.
Константа выполнила это с привычным блеском, парой легких шлепков по щекам.
Очнувшись, Зафира вцепилась в камеристку с полузадушенным воплем:
— Предательница!!!
Кинувшись оттаскивать блондинку, дьявол получил свою порцию пинком по голени. Сложившись в колене, Юрий рухнул поверх сцепившихся женщин вишенкой на бисквите. Константа опять оказалась ниже всех и засопела под двойным грузом.
Распутавшись, Зафира первым делом схватила Дьявола за уши, вздернула на ноги, и принялась самозабвенно хлестать его по щекам:
— Скотина! Козел! Мужичье!
— А чего ты от Дьявола хотела? — проворчала в сторонке помятая Константа. — И, в конце-то концов, теперь же у нас есть конь. И деньги!
Но Зафира не слышала камеристку за собственным визгом. Перехватив запястья, Юрий удерживал карающие длани подальше от собственных щек. Зафира трепыхалась, пыталась его укусить, и пинала коленом по бедру, лишь чуть-чуть не попадая по деликатным местам. Отчаявшись угомонить ее, Дьявол схватил девушку в охапку. Но тут случайная подсечка уложила пару на мох. Зафира пискнула от неожиданности, на мгновение замерев.
И тогда Дьявол поцеловал розовые губы. Девушка окаменела. А вот Дьявол — наоборот. Его теплая сухая ладонь неторопливо расстегнула рубашку на груди у Зафиры. Скользнула под ткань и к ключице, сдвигая рубашку с плеча. Губы прильнули к основанию девичьей шеи, и стали медленно спускаться по округлости плеча к локтю.
— Еще… — Зафира подалась вверх, выворачиваясь из рукава. Правая половина ее тела оставалась скромно прикрытой, чего Дьявол никак не мог допустить. Рубашка полетела в кусты, а губы Дьявола нашли розовый сосок, и принялись мять его. Руки медленно двинулись к талии, словно изучая каждую впадинку на теле. Губы перешли ко второму соску — чтобы его не обидеть. Левая рука нежно очертила окружность груди; правая ушла под ягодицу, сравнивая, что нежнее.
Самоцветный поясок щелкнул и распался. Девушка запустила пальцы в перепутанные волосы Дьявола. Спасая уши, он скользнул губами ниже — между грудями к пупку… А потом еще ниже.
Руки Юрия подхватили девушку под обе ягодицы. Зафира застонала, даже не пытаясь вырываться, закрыв глаза от удовольствия. И не увидела, как Дьявол сперва содрал с себя рубаху и штаны, а затем его гладкая чертова кожа лопнула в паху, выпуская упругую плоть.
Константа засунула кулак в рот, разроняв собранные дрова. А она-то думала, что там и нет ничего! Собственными глазами видела, что нет! А тут вон какой дивный цветок выстрелил!
Дивный цветок нашел нужное место, и сплетенные тела закачались в такт на волнах наслаждения. Зафира вскрикнула, потом застонала, закричала хрипло и протяжно, не раскрывая глаз. Константа изо всех сил прикусила кулак. Можно было схватить сук потолще и с размаху приложить дьявола по голове. Чтобы спасти бедняжку. Но, судя по выражению лица, бедняжка в спасении не нуждалась. Да и нечего было называть верную камеристку предательницей! Забыв, что совсем недавно считала Дьявола бесполезным в хозяйстве, Константа вцепилась в собственную гриву: разве она хуже этой бледной немочи, которая даже одеться не умеет без посторонней помощи?
И от удара по голове дьявола спасло только чудо.
Камеристка поплелась к ручью, где долго смывала слезы.
Когда она вернулась к лагерю, все уже закончилось. Красный от стыда Дьявол возился с костром. Всхлипывающая Зафира неумело прикрывалась штанами, вяло отмахиваясь от комаров:
— Предатель! И ты предательница! Я просила спасти меня от графа Дебиана! А ты меня обесчестил! А ты куда смотрела, курица! — схватившись за промежность, блондинка томно простонала:
— Ах, больно! Я умираю! У меня кровь!
Разозлившишь еще сильнее, Константа попыталась оторвать рукав Зафириной рубахи — а нечего по кустам хорошую одежду разбрасывать! Но дьявольская ткань поддалась только ножу. Помогая госпоже одеться, Константа скрипела зубами, думая про себя: “А еще меня курицей называла! Овца!”
Тут еще и Дьявол приперся. С подогретым вином, кавалер чертов! Да он же и есть черт! Чего от него, собаки, ждать!
Нерешительно потоптавшись с кружкой, Дьявол так и не выбрал, кого спасать. Выпил вино сам, сказал, опустив глаза:
— Константа… Посторожи до полуночи, а потом разбуди меня. Пожалуйста, — прибавил он после паузы.
Сгреб плащ и поплелся на противоположный край поляны.
— Сделал дело, и в кусты, — буркнула Константа.
— Ага-а, — захныкала Зафира, — Позор какой… Что мне батю-юшка сделает… Какой позор… Что мне де-елать… Делать мне что-о…
— Думать! — рявкнула Константа, с трудом проглотив “овцу”, — Сразу думать, а не когда уже засунули! Ты же даже не отбивалась!
— А что, надо было? — искренне изумилась баронская дочь, даже не возмутившись неподобающим обращением.
Константа рухнула на колени, сотрясаемая смехом и слезами вперемешку. Сердиться на дурочку сил уже не было. В конце-то концов, надо было не беречь малолетку. А сразу все рассказать… Но барон Рыск не велел. Наукам учил, а вот этаким вещам… Была бы жива старшая госпожа.
Да что теперь-то! Теперь надо, чтобы последствий не было. Утром, по свету, поискать траву-материнку. И заваривать с неделю. И в баню непременно, но это уже как до города дойдем…
Зыркнув на ворочающегося под плащом Дьявола, Константа мстительно прижмурилась: “А тебе, собаке! Стебель оторвать под корень, чтобы на девушек не кидался!”
Даже в мыслях Константа не разрешила себе продолжить: “Когда рядом такая женщина, как я!”
Дальше камеристке пришлось солоно. Госпожа никак не успокаивалась. Хныкала, причитала, что у нее все болит, что она истечет кровью, и они все еще вспомнят, какую добрую и ласковую госпожу потеряли. Пеняла на жесткосердие мужчин вообще и отдельного хвостатого козла… Не удержавшись, Константа фыркнула: “Да где вы бесхвостых козлов-то видели?” “Да на любой ярмарке, — огрызнулась Зафира, — Ты же сама сколько раз мужиков козлами называла. И заставляла меня лицо вуалью прикрывать!” Константа вздохнула: “Сказала бы я, чего тебе надо прикрывать!” Но сил ругаться у нее уже не осталось. Пнув от души под ребра, женщина разбудила “отдельного хвостатого козла”, выдрала у него плащ. И, не слушая больше ни стонов блондинки, ни нечеловеческих зевков Дьявола, укуталась сразу в два плаща — свой и отобранный. И мгновенно заснула.
Проснувшийся Дьявол растер колено. Уселся спиной к огню и стенающей Зафире, уставился в ночь, комкая и вертя в пальцах собственный хвост. Даже хвосту он больше внимания уделял, чем бедной девушке!
Заснула Зафира только к рассвету. И почти сразу ее безжалостно растолкали и сунули в руки котелок:
— Наберите воды, госпожа.
— У меня кровь, — завела было старую песню Зафира, но камеристка без капли сочувствия отрезала:
— Нет воды — нет завтрака. Да и умойтесь…
— Дьявол! — Зафира простерла руку, не думая вставать, — Душу я тебе продала, а тело ты и сам взял.
Она всхлипнула.
— Так что, именем благородных баронов Рыск! Живо обеспечил мне умывание!
Про воду для завтрака она сказать не успела. Дьявол сгреб ее в охапку, прихрамывая, проломился через крушину. Зафира еле успела подхватить волосы, чтобы не остались на ветках. Оказавшись на пологом песчаном берегу речушки, вдоль которой шел Тракт, Дьявол без малейшего почтения окунул Зафиру прямо в одежде. Ему самому, судя по каплям на черной коже, это никаких неудобств не доставило. Когда девушка отошла от неожиданности, она принялась визжать, брыкаться и перечислять все, что ее батюшка сделает с Дьяволом.
