Власть любви (СИ) - Караюз Алина (книга бесплатный формат txt) 📗
Его дыхание нервировало ее. Словно он дышал ей в затылок. А еще он, не отрываясь, смотрел на нее, и от этого взгляда у нее внутри все сжималось от страха и ожидания.
Когда Леся прикоснулась губами к краю кружки и сделала первый глоток, мужчина шумно выдохнул и отступил.
— Пойду, прогуляюсь, — услышала она его голос.
На этот раз в тоне мужчины не было неприязни, скорее — сдержанное волнение.
Зачем он озвучивает свои действия? Ждет ее разрешения?
Девушка молча кивнула, не поднимая на него взгляд. Через мгновение раздался скрип несмазанных петель и стук захлопнувшейся двери. И тут же нервное ожидание, все это время державшее ее в напряжении, отступило.
Несколько секунд Леся сидела, прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы, но так и не услышала скрежет засова или замка. Значит, похититель не стал отходить далеко. Но даже его минутное отсутствие может быть ей на руку. Добежать до стола, найти нож и спрятать его в рукаве — дело пары секунд.
Выдохнув, она расслабила плечи и отставила надоевшую кружку. Вскочила с импровизированной кровати. Подбежала к столу. На серой столешнице стояло несколько алюминиевых мисок, разорванный пакет с остатками рафинада и упаковка чая из серебристой фольги. Ни ножа, ни вилки, на крайний случай, там не было.
Разочарованно выругавшись, Леся ударила рукой по столу — и тут же взвыла от боли в ладошке. Безымянный палец неприятно кольнуло.
Вот дерьмо! Кажется, она загнала занозу. Но вытаскивать ее сейчас некогда, придется терпеть.
Сунув больной палец в рот, второй рукой она начала лихорадочно выдвигать ящики буфета.
Где-то здесь должен быть нож. Хотя бы один! Он обязан здесь быть! Не может же она быть настолько невезучей!
Но мебель была старой, самодельной, и ящики поддавались с трудом. Да и их содержимое оставляло желать лучшего: каждый ящик оказался завален каким-то мусором, в котором было просто нереально найти нужную вещь.
Бормоча ругательства, она уже двумя руками схватилась за верхний ящик, вытащила его и вывалила на пол его содержимое. Пожелтевшие обрывки газет, какие-то железки, связки ключей, жестяные банки из-под патронов, тряпки, пропахшие ружейным маслом…
За первым ящиком пошел второй, потом третий. Присев на корточки, она начала перебирать вещи, сваленные в кучу. Каждый раз, когда с улицы доносился какой-нибудь звук, Леся покрывалась испариной, думая, что это возвращается ее похититель. Она даже представить себе боялась, что он сделает с ней, увидев, чем она занимается. Но сильнее страха было желание себя защитить. Желание иметь в руках хоть что-то, что придаст уверенности в себе. И когда ее взгляд натыкался на блеск металла, сердце сжималось в надежде, что это нож. Но вслед за этим губ срывалось разочарованное проклятье.
Кажется, здесь ничего нет…
Зарычав, она в гневе разметала всю кучу хлама.
И осеклась.
Взгляд прикипел к небольшому предмету.
Серебристый металл, инкрустированный вставкой, похожей на малахит. На одном конце — маленькое кольцо и цепочка.
Швейцарский нож!
Неужели ей повезло?
Откинув растрепавшиеся волосы, Леся потянулась к нему руками. Схватила, сжала в потной от волнения ладошке, чувствуя, как бешено бьется сердце где-то под горлом. Схватила воздух пересохшим ртом. Бросила нервный взгляд на дверь и окно. Прислушалась.
Нет, кажется, тихо…
Тихонько выдохнув, девушка раскрыла ладошку. Нож оказался совсем маленьким, почти игрушечным. Сувенирный брелок для ключей — вряд ли таким можно защитить себя от здорового мужика.
Но главное было не в этом.
Она его вспомнила.
И вспомнила этот домик.
Никакая это не сторожка, так, заброшенная лесная избушка, в которой одно время собирались местные охотники-любители, чтобы выпить и похвастаться добычей. Осенью здесь частенько бывали компании местных ребят, вышедших за ягодами или грибами, да и она сама не раз захаживала, пока не повзрослела и не утратила интерес к детским компаниям. Тут у них был свой «штаб», в котором они варили полевую кашу, пекли картошку и играли в казаки-разбойники или прятки.
И ножик, который она нашла, когда-то принадлежал ей. Его подарил отец, когда она училась в седьмом классе. И она сама его сюда принесла.
Но самое главное, она теперь знала, где находится, и знала, куда идти. Всего семь километров отделяло ее от шоссе, ведущего к дому. Каких-то семь километров по дремучему еловому лесу, заваленному нехоженым снегом, в мороз, среди ночи…
Но разве такие мелочи важны, если речь идет о ее жизни?
С улицы не доносилось ни звука, в заледенелое окно светила луна, а слабый огонек в керосиновой лампе грозился вот-вот погаснуть. Остаться здесь наедине с маньяком, да еще в темноте Леся никак не планировала. Нужно было что-то решать.
Она поднялась и на цыпочках, стараясь не скрипеть половицами, прокралась к окну. Подышала на стекло, что бы растопить лед, мешавший обзору. Прижалась одним глазом к освобожденному месту, выглянула наружу.
Ее встретила зимняя ночь, упавшая на лес глухой пеленой. Ни звука, ни шороха, ни единого движения. Даже ветер не тревожил ветви деревьев, покрытые снегом. Серое небо висело так низко, что задевало верхушки елей, темной громадой застывших на его фоне. И луна — круглая, серебристо-белая, покрытая темными пятнами впадин — освещала ночное безмолвие. Как на детских рисунках.
Незнакомца нигде не было видно.
Сердце девушки екнуло: неужели ушел?
Да нет, это было бы слишком хорошо. Зачем ему врываться к ней в дом, похищать, приносить сюда, чтобы потом бросить ее здесь и уйти?
Этот тип выглядел очень странно и подозрительно. Но его поведение казалось вполне осмысленным. Он не был безумцем.
Но даже если он сейчас стоит под дверью и слушает, что здесь происходит, она не будет ждать, пока он войдет!
Закусив губу, Леся раскрыла нож. Он поддался с трудом, видимо механизм заржавел от долгого неиспользования. Серебряное лезвие тускло блеснуло, отбивая свет, падавший из окна.
Надо же, сохранился совсем неплохо, хотя и валялся здесь несколько лет. Удивительно, что его никто не присвоил. Хотя, зачем кому-то такая девчоночья игрушка? Парни предпочитали ножи посолиднее: делали сами, подражая взрослым, или тайком от родителей покупали складные. Такими ножами можно было и грибы срезать, и картошки начистить, и лучин на растопку нащипать. А Лесиным ножичком только в зубах ковыряться.
Нахмурившись, девушка взвесила нож на руке.
Если придется, она и в зубах им поковыряется.
Только вот не в своих.
Все так же на цыпочках она прокралась к двери, влезла ногами в свои угги и снова прислушалась.
Нет, тишина.
Наверное, сейчас стоило бы помолиться.
Но Леся в бога не верила.
Вдохнув и зажмурившись от отчаяния, она легонько толкнула дверь.
Та не поддалась.
Девушка усилила нажим.
Нет реакции.
Разозлившись на свою слабость, она со всей силы ударила по ней ногой.
И тут же словно кто-то снаружи дернул дверь, распахивая ее настежь.
Сжав в руке игрушечный нож, Леся рванула вперед.
И остолбенела, не успев выскочить за порог.
Прямо перед ней, на крыльце, только немного ниже, стоял огромный пепельно-серый волк. И шерсть на его загривке торчала дыбом.
Желтые, словно светящиеся изнутри глаза зверя замерли, поймав ее взгляд. Он словно ждал ее здесь. Знал, что она выйдет.
Он ее сторожил?
Нет, такого не может быть… Это просто приблудный зверь… Подозрительно похожий на того, которого она сбила.
Только в отличие от сбитого, этот был почти в полном порядке, если не считать пулевого ранения на правом плече, из которого тоненьким ручейком текла кровь.
Волк нагнул голову и издал глухое рычание.
Леся вздрогнула, беспомощно хватаясь за дверь. Потянула. Но та оказалась слишком тяжелой, да еще увязла в снегу, покрывавшем крыльцо.
Девушка лихорадочно осмотрела видимое пространство.
Где он, этот маньяк, когда он так нужен? Неужели бросил ее в этом лесу на съедение волку?!
