Невольница для зверя, или Попаданский кодекс мести (СИ) - Мар Диа (бесплатные полные книги .txt) 📗
За ней важно, шелестя одеждой, выплывает Аврора. Замирает напротив меня. Я задерживаю дыхание и рассматриваю ее профиль. Когда-то она была красивой, наверное… Женщина, хмыкнув, идет дальше.
Когда шаги дерзкой дамочки затихают, я выдыхаю. Теперь можно поискать мусорницу.
Бак для отходов я нахожу в уборной. Там же вдоль стены строятся, как солдаты, неведомые одинаковые ящики с шестеренками, увитые трубками. Один из них гудит и выпускает пар. Подойдя поближе, замечаю ворох разноцветной одежды внутри. Большие шестеренки мнут гибкий бак с тряпьем, полоща и выжимая его. Усмехаюсь про себя: ну, хотя бы стиральную машинку здесь изобрели!
— Свое грязное бельишко пришла полоскать? — в спину вклинивается высокий голос.
— Нет, — отвечаю машинально и оборачиваюсь. — Тебя искала. Шла на запах.
Девка сжимает губы и кулаки и краснеет, как вареная креветка.
— Ты, Элен, пыл поумерь, а не то будет страшно спиной ко мне поворачиваться.
— Спиной? Хм… Бить будешь или плевать?
— Говори нормально, что ты, как иностранка?! — она складывает руки на груди и перегораживает мне путь из уборной. — Пылкий он любовник, правда? Как умудрилась в первый день службы лучшего клиента увести? А еще притворялась жалостливой и обиженной вчера, когда оформлялась. Лицемерка.
Лицо девушки снова краснеет под стать ее платью. Неужто это та самая, что спорила с Авророй минуту назад?
— Роан Азар — взрослый мужчина, — замечаю я, — и сам решает, куда ему идти. Ни я, ни ты, ни даже Аврора ему не указ.
— Обидно просто, — вдруг сдает позиции девушка и расслабляется. — Как-то привыкла к нему, а тут…
— Я думаю, у вас с ним впереди еще много прекрасных мгновений, — заявляю я. Но от одной мысли, что Михаэль ласкал эту девицу, внутри растет странное возмущение. Неужели ревную?!
Она заправляет за ухо каштановую завитушку и слишком радостно кивает. Никак, втюрилась в клиента?
— Ты обедать пойдешь? — довольно мягко говорит девушка. — Нас вчера так и не познакомили. Я — Алесса, — она протягивает мне ладонь, а я немного отстраняюсь. — Извини, что-то в голову мне сегодня стукнуло, на пустом месте разошлась, не должно воспитанной девушке гнев плодить.
— И ты меня извини за грубость, — я пожимаю ее ладонь, и снова представляю, как Михаэль ее целует. — Вот только есть что-то не хочется. Как вспомню, что не могу отсюда выйти, сразу пропадает аппетит. А почему ты здесь оказалась?
— А! — девушка улыбается. — Сбежала от папаньки. Бил, как выпьет, в старших классах ребра мне сломал. Тогда из лекарни и сбежала. Как вспомню… — она пропускает меня в коридор и идет рядом. — Меня Аврора с улицы забрала, можно сказать, у голодных собак из пасти выдрала, еще бы чуть-чуть…
Я вижу, как девушка вздрагивает, а темные волосы подскакивают на плечах.
— У всех родные, как собаки, — с горестью отмечаю я. — Чужие люди и то лучше.
Алесса кусает губы и заламывает кисти.
— Есть и чужие очень жестокие, — и прячет глаза. — Я сама не лучше.
— И… гости? — осмелев, спрашиваю я. — Не все так добры к девушкам, как роан Азар?
— Да ты что! Таких, как он, больше нет! — она густо краснеет и хлопает пышными ресницами.
— А что это за Виктор, о котором все говорят, и почему его все так боятся?
— Ты лучше не заикайся о нем так громко, — Алесса сжимается и затравленно оборачивается. — Он владелец всех борделей в городе, — почти шепотом добавляет.
Замолкаю и проглатываю услышанное. Как мог мой брат задолжать крутому парню, под которым ходит сама Аврора? Где они пересеклись?! Мысли не идут в голову: зависают липким туманом на середине пути. Лишь когда мы садимся за столики в большом и светлом зале позади гостиной, вспоминаю, что Олег тоже говорил о долгах. Надо будет потрясти мою энциклопедию. Он расколется, точно расколется!
Алесса ест неаккуратно и роняет крупные крошки на платье, вид у нее при этом задумчивый и улыбчивый. Она — как взрослый ребенок, лет девятнадцать, не больше. Симпатичная, курносая и губки бантиком.
— Хорошо, что есть вкусная еда, — бормочет она, пережевывая булку с яблоками. — И хорошие мужики не перевелись, жаль, что сюда они приходят не семью создавать.
Мне же и кусок в горло не лезет. Лишь когда убеждаю себя, что для побега понадобятся силы, надкусываю куриную ножку. Золотистая хрустящая корочка лопается, и на язык проливается острый сок.
Я слушаю Алессу вполуха. Пока она ест, осматриваюсь и ищу пути для отступления. Как назло, ни одного окна без решеток, ни одной лишней двери! Словно это здание строили специально, чтобы отдать под бордель, в котором гнобят должниц. Как бы там ни было, оставаться здесь и обслуживать агрессивных мужланов я не намерена. Со второго этажа выпрыгну, но убегу! В отличие от Алессы, мне терять нечего.
— Знаешь, говорят в Заокеании большие горы и водопад высотой в несколько кораблей. Так хочется туда попа-а-асть!
— Давай сбежим? — комментирую я и усмехаюсь. — Угоним дирижабль, взмоем в воздух и полетим в твою Заокеанию. Но уверена, что там живут толстяки. У них улыбка до ушей, и едят они одни гамбургеры и картошку фри.
— Гаммерами? Картошка Фи? — Алесса смеется и вытирает салфеткой руки. — Я бы рада, но я тут на всю жизнь, видимо. Мне никогда с Авророй не расплатиться.
— Никогда не знаешь, куда выведет тебя судьба. Не зарекайся. Может, завтра ты возьмешь и в Заокеанье проснешься? Главное…
— Так, девочки, — громкий и низкий голос Авроры разрывает мою речь. Она влетает в столовую: крупная и разгоряченная, похожая на курицу-наседку. — Отставьте еду. Раммон Виктор приехал, нужно показать, как мы его любим и ценим то, что он для нас делает!
Страх пронзает тело и замирает под ложечкой. Я — оголенный нерв. Кажется, сейчас я получу ответ на один из главных вопросов.
Алесса быстро отодвигает тарелку и отряхивает подол. Так, словно уже привыкла к форс-мажорам.
— Скорее, — поторапливает Аврора. — Что возитесь, как черепахи?
Иду за женщинами и царапаю взглядом и подолом платья пол. Кажется, что реальность давно исказилась, и верить, что у меня было прошлое получается все меньше.
Терракотовые стены, деревянные полы, механические штучки на замках, вместо бра — свечи на подставках и похожие на керосинки лампы. Что-то в этом мире до боли знакомо, будто я попала в далекое прошлое.
— Аврора, зачем ты этот бедлам собрала? Я просил только одну кралю привести, — возмущенный голос летит над головами и, кажется, впивается мне в яремную впадину. Я не могу сделать вдох, будто проглотила морского ежа.
Поднимаю глаза. Смотрю на массивного человека у двери. Вглядываюсь в его лицо, и страх выпускает шипы, полосуя меня наживую. Хочется убежать отсюда, не медля. Спрятаться в темном углу и сидеть там, пока он не уйдет.
Этого не может быть!
Память, как назло, воскрешает картинки прошлого. Дрожащий в полумраке лоскуток света — у нас в прихожей всегда мигала лампочка; спертый воздух, провонявший парами алкоголя, и грубая ладонь, зажимающая пол-лица, чтобы не кричала… Десять лет прошло, а я еще живу с этим.
Впервые за день я не в состоянии обуздать свои эмоции. Ужас прорастает все глубже, мешает дышать, опутывает сердце. Облизываю губы, загоняя его под коросту милой улыбки. Снова поднимаю голову и дерзко смотрю в глаза мужчины.
Ничего не изменилось. Я вижу лицо моего отчима: Виктора Шувалова.
Он манит меня пальцем, как свою собачонку, и сально скалится.
— Элен, я долго буду ждать?
Правило № 8. Вовремя одумайся
— Краля, — бормочу я, пытаясь побороть отвращение и гнев. Они клокочут внутри, словно ведьмино варево. — Это про меня, что ли?
Замечаю, что у Виктора в этом ужасном сне, или мире, длинные блеклые волосы, стянутые в тугой хвост на затылке. Я иду за ним по коридору и замираю перед дверями в чужую комнату. Он приглашает войти, а я отступаю, но позади оказывается Аврора. Как цербер, в самом деле.
