Боль (СИ) - Шматченко Мария (бесплатные полные книги .txt) 📗
— Да…
— А…а…тебе-то что? Не тебя же выдают замуж за того, кого ты даже не видела… Или…или…там что-то другое?
— Я…я… я люблю его.
— Адриана?! — в голосе прозвучал испуг.
Эйлин, пряча лицо, подавляя рыдания, ответила, что да. Сестра и кузина в одном лице, однако же, призвала безрассудно влюблённую вспомнить, кем является её избранник.
— Да, я помню, что он раб. Ну, и что из этого?
— А как же Фил? Я думала, что…что…вы… у вас симпатия…
— Нет у меня никакой симпатии! Ты же меня спрашивала уже, и я тебе говорила… Я сразу полюбила Адриана.
И зарыдала ещё сильнее.
— Сестрёнка моя, не плачь… Ну, так получилось… — Геральдина ласково утешала сестру.
Но почему у самой на душе стало так паршиво?
Тем временем Джеральд, как и обещал, отправился обрадовать «женишка и будущего свёкра». Их он застал за работой в другом конце сада. Они собирали упавшие с деревьев яблоки, когда пришёл господин и всё им рассказал. И мужчина, и юноша просто пришли в шок от такого приказа!
— Хозяин, но ведь это нехорошо — они не знают друг друга… И Адриан… он… — Даррен хотел сказать «не хочет», но не стал, — так ещё молод. Ему нет двадцати. Куда ему жениться?
— Послушай ты, я бы тебя с большим удовольствием ударил, но ты старше меня. Мне как-то даже неловко, поэтому… — и Джеральд внезапно ударил Адриана, который стоял рядом. — Мальчик для битья у тебя сын, что ли? Мой раб, только мой, что хочу, то и делаю! Послушай, ты, Адриан, ты видел Люсинду, собачку моей жены?
— Да, конечно, господин, — и по его лицу даже соскользнула незаметная, лёгкая улыбка, он очень любил животных.
— Так вот, её как-то водили к кавалеру, к такому же породистому пёсику. У нас щенки были. А сейчас я, может, «рабят» хочу разводить. А ты так красив!
— Господин, как вы можете так поступать? Он же ваш…раб… — сказал Даррен.
— Вот именно, подонок, что мой! Ты ещё пожалеешь, что сломал мне жизнь!
— Но я всего лишь раб…
Джеральд криво улыбнулся, горько усмехнувшись, но ничего не ответил. Он развернулся, чтобы уйти, как внезапно снова обернулся к ним и схватил Адриана за руку:
— Пошли со мной!
— Куда вы его тащите? — не выдержал Даррен от испуга.
Но господин жёстко ответил, что это не его дело.
Сэр потащил юношу через сад. Недалеко от дома хозяин вдруг остановился, признавшись, что забыл зачем звал его. И рассмеялся сам над собой. Но губы Адриана не дрогнули даже в подобии улыбки. Он не имел права смеяться над господином.
— Сколько тебе лет? — спросил Джеральд, прогулочным шагом направляясь к дому.
Юноша, робко последовав за ним, ответил:
— Восемнадцать, мой господин.
— Скоро девятнадцать? Почти через полгода…
— Да, верно, мой господин.
Так они подошли к дому. С террасы вышла Конни, а за ней выбежала та самая собачка.
— Адриан, я, конечно, не скрою, что считаю, что рановато тебе жениться, но всё же поздравляю, — сказала госпожа.
— Спасибо бо…
— Не будет никакой женитьбы! — перебил его Джеральд.
Меж тем собачка подбежала к Адриану. Леди Констанция улыбнулась, разрешив юноше погладить их Люсинду, сказав не бояться. Он опустился на колени и погладил её. Хозяйка нагнулась, чтобы тоже приласкать свою любимицу. Пальцы леди и раба даже коснулись друг друга. Юноша, покраснев, одёрнул руку и выпрямился.
— Но пусть Даррен не думает, что это из-за него!
— Что? — не поняла жена. — Джерри, ты о чем? Мы уж давно забыли, — она подняла собачку, — Адриан, не бойся, гладь-гладь. Ты ей понравился.
— Надоел мне этот Даррен! Кого из себя возомнил?! — неожиданно воскликнул Джеральд. — Сейчас же велю высечь его и привязать к столбу на всю ночь.
Адриан вздрогнул. Кажется, даже на улице стало холоднее, когда хозяин озвучил свой жестокий план. Юноша вздрогнул, сердце его забилось в груди сильнее.
— Господин мой, я вас умоляю, не делайте этого, пожалуйста… Мой папа не так молод… — внезапно взмолился он, сам себе удивляясь, откуда набрался такой смелости.
— Ну, давай я тебе вместо него! Хочешь?!
Юный раб низко опустил голову, прошептав, что согласен, что лучше его, чем папу. А сэр Джеральд…? Он рассмеялся, заявив, что договорились, и позвал с собой.
Адриан только хотел сделать шаг, как тут Констанция совершенно внезапно остановила его за талию.
— Постой-ка тут! — строго приказала она, но сердилась, по-видимому, не на него. — Джеральд, ты с ума сошёл, что ли?! Ничего подобного — я не позволю тебе этого сделать! Это взрослые мужики-бугаи не все выдерживают, а ты его решил! Уж лучше сразу возьми револьвер и пристрели, чтобы никому не достался! Одного нашего раба, когда я была маленькая и училась в школе, как-то привязали на всю ночь, так потом лишились рабочих рук чуть ли не на неделю… А ему было уже за двадцать. Мне потом всё хотелось на него посмотреть, но не успела — когда вернулась из колледжа, его уже продали.
Господин опустил голову и сказал негромко:
— И что ты это рассказываешь при нём? Ничего с ним не случится: постоит…
— Джерри! Я сказала «нет», и на этом точка! Попробуй только! И того не смей трогать! Я же говорю: не каждый это выдерживает, они могут умереть. Что ты нам с девочками решил стресс устроить?! Смерть — это всегда неприятно, я не хочу, чтобы здесь кто-то умирал! И Геральдина с Эйлин будут при этом присутствовать?! — тут залаяла собачка. — Вот и Люсинда того же мнения!
— Ну, раз даже Люсинда говорит… Я, между прочим, в это поместье только из-за тебя приехал! Сдалось оно мне без тебя, — но, говоря последнюю фразу, взглянул в глаза ни Конни, а Адриану.
С этими словами развернулся и ушёл.
— Спасибо вам, госпожа, — поблагодарил молодой раб.
— А? Что? Да не за что, — она проснулась от временного забытья. — Ты молодец, что за отца осмелился вступиться. Но, наверное, представить себе не можешь, что такое столб в нашей стране. Тебя бы цепями приковали к нему, но ты был бы не, как цепной пёс, который может бегать от своей конуры на расстояние. Чтобы ты не мог ни присесть, ни облокотиться, тебя бы в коленях, талии и груди заковали бы в цепи. Все тело затекает, тебе становится трудно дышать… И так весь оставшийся день и всю ночь. Не факт, что снимут на утро живым. Ты имеешь об этом только примерное представление…Или…или тебя…уже…?
— Нет, никогда, госпожа, — его вообще до приезда хозяев никто никогда не бил. — Спасибо вам…
Констанция глубоко вздохнула и, легонько коснувшись его руки, позвала с собой, сказав, что является тут, конечно, хозяйкой, а он — садовником, но… Не поменять ли им гардины в гостиной? В этот момент вдали в саду по тропинке между кустами давно отцветшего шиповника шёл Том.
— А вон и Томас! — окликнула его леди. — Томас, добрый день!
Мужчина остановился и учтиво с улыбкой поздоровался с хозяйкой. А она спросила, не в город ли он. Управляющий кивнул и ответил, что будет там до вечера, и может быть, вернётся в поместье поздно, ведь нужно успеть выполнить все поручения сэра Джеральда. Конни ничего не сказала на это, но попросила взять с собой Даррена. Томас удивился такой просьбе.
— Ну, возьми. Ты же его часто берёшь. Тебе хоть не скучно будет.
— Ну, хорошо, госпожа. Спасибо вам.
Констанция целый день ни на шаг не отпускала от себя Адриана. Постоянно искала ему все новые и новые задания. Даже на чайный перерыв повела его на кухню, сама осталась с ним, в то время как остальная семья пила его в гостиной.
Джеральд же не пил чай, он вообще убежал с ранчо. Мужчина вскочил на коня и поскакал в поле. Спешился, только когда был уже далеко, и тут же упал на колени.
— Господи! — заорал Джерри. — Что он со мной сделал? Что сделал с…нами? А я ведь так люблю…его! Я…я ненавижу тебя! Да будь ты проклят! Любовь моя, сможешь ли ты простить меня?! А-а-а-а-а! А-а-а-а! Он никогда не отдаст мне тебя, он будет всегда против! Будь ты проклята, судьба, что так жестоко встала между нами!
На закате дня Констанция и Адриан сидели на скамейке. Ни Томаса с Дарреном, ни Джеральда, исчезновение которого всё-таки обнаружилось, не было ещё дома. Стоял тихий вечер, воздух наполнился ароматом ночных цветов. С тех пор они навсегда стали ассоциироваться у Адриана с леди Констанцией. Весь день хозяйка носилась по дому и саду в поисках любого предлога, чтобы не отпускать юношу ни на шаг от себя. Она боялась, что Джеральд передумает и всё-таки решит воплотить в жизнь свой бесчеловечный замысел. Догадался ли раб об этом? Вряд ли… А если и догадывался где-то в глубине своей души, то едва ли мог поверить в то, что госпожа станет этим заниматься.
