с любовью, Смерть (СИ) - Шермер Ольга (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
В задумчивости я прикусила губу, любуясь на мелькающие за окном огни.
— Почему?
— Очевидно же, — спокойно отозвался Ран, не отводя взгляда от дороги.
— Для меня — не совсем.
— Сама подумай. Я не боюсь своего отца, который способен сдать меня на опыты и наградить проклятьем. Не боюсь брата, который, чтобы спасти меня от отца, готов на все. Не боюсь чокнутых мутных душ, от которых вообще неизвестно чего можно ожидать. Не боюсь ни смерти, ни проклятий — я к ним привык. Не боюсь твоей "карающей длани", потому что… — На секунду взгляд его потерялся, дрогнули зрачки. — Потому что за тебя я боюсь намного больше, чем тебя.
Дрогнуло сердце. Забилось загнанной в клетку птицей. Застряло в районе солнечного сплетения такое глупое, но закономерное очередное "почему?", когда Ран, все так же не глядя на меня, произнес контрольное:
— Потому что люблю. И больше ничего не имеет значения, уж прости.
— За что? — тихо спросила я, растерявшись окончательно.
Перекручивала услышанное в мыслях, пытаясь найти подвох, уловить привычную шутливую нотку, обнаружить хоть малейший намек на то, что это не всерьез.
И не находила ничего.
Только какую-то тоскливую обреченность.
Ран молчал. Я протянула руку, желая коснуться его, но приятель вздрогнул и отстранился. С досадой качнул головой, указал на дорогу, мол, не сейчас, не отвлекай, мы ведь разобьемся — хотя не помню, чтобы раньше это его останавливало.
Трижды я порывалась что-то ответить. Трижды терпела фиаско. Не вязались слова в предложения, а чувства не облекались в слова. Только странное тепло разливалось там, где жила душа.
Непривычное, но знакомое.
— Элгерт. Я не знаю, кто ты, но ты меня уже бесишь, — сообщил Ран листку бумаги и нервно отшвырнул в сторону папку с нашими данными по экспериментам и экспериментаторам.
Весь вчерашний вечер напарник провел перед ноутбуком, погруженный в свои мысли. Не то жалел о сказанном, не то представлял, что ни к чему хорошему это не приведет, не то просто боялся, что однажды я отвечу — и это будет совсем не то, что ему бы хотелось услышать. Усложнял все мой мозг, попеременно предлагающий то кинуться ему на шею с криком "Я тоже тебя люблю", то убежать на несколько лет в горы и подождать, пока все затихнет.
Страшно даже подумать о том, что многие его шутки на самом деле были вовсе не шутками. Сколько раз я называла его балбесом в ответ на очередное "Ты разбиваешь мне сердце, моя леди" — и не замечала очевидного. Проще было отмахнуться, сказав: "Это же Ран, он всегда такой". Все верно. Всегда. Сколько я его помню.
Мысли эти нисколько не помогали расследованию, поэтому, стараясь вернуться в рабочий ритм, я раз за разом вычерчивала на листке ненавистные уже инициалы. Элгерт. Т. "Т.Э."
Кара пришла в районе обеда совершенно расстроенная. Мы просили поузнавать по всем доступным ей каналам хоть что-нибудь, что выведет нас на этого товарища неопределенного пола, но судя по печали в глазах — у нее ничего не вышло. Более того, когда она попыталась зайти в базу специальных данных, ее довольно быстро отловили и попросили впредь не хулиганить. Будет разрешение с пятью печатями — милости просим, мол. Хорошо хоть отделалась предупреждением, без выговора, штрафа или чего похуже.
— А может, черт с ним, с этим Элгертом? — вздохнула я, в очередной раз выводя "Т.Э." на листке перед собой.
— Он — единственный, кто пока позволяет мне сомневаться в отцовской причастности, — отрезал Ран.
— А что если мы напрасно зациклились на этом списке?
— Сложи паззл. Дано: несколько человек, проклятых Коллекцией Темной Крови, сама коллекция, которая то ли есть у отца, то ли нет — вспомни слова Лира. И куча трупов по числу статуэток прямо рядом с отцом. И, что самое страшное, у него есть мотивы в обоих случаях.
— Ты про одно, кажется, забываешь. У тебя ведь самого проклятие из отцовской коллекции. Он бы никому ее не отдал. Для начала потому, что двух хозяев у проклятий быть не может — то есть ему для начала нужно было бы замкнуть круг. Но ты ведь жив.
— Магия развивается. Появляются все новые артефакты. Не удивлюсь, если уже есть какой-нибудь способ передать Коллекцию до завершения цикла.
— Ты все-таки думаешь, что отец кого-то покрывает? Но зачем ему это?
— Спроси чего полегче.
"Т.Э."
— Слушай. — Я даже вздрогнула от всплывшего воспоминания. — Это может быть совпадением… Но я ведь у твоего отца эти инициалы видела. На ручке его гравировка. "Рагнару, в день пятисотлетия Совета. Т.Э", что-то такое.
— О как, — только и выдохнул Ран. — Все страннее и страннее.
— Может быть, съездишь к нему? Под каким-нибудь благовидным предлогом. Пошаришь в кабинете, найдешь эту ручку словно бы случайно, да спросишь между делом, кто это.
— А если не найду? Он может оставлять ее на работе. "Специальная ручка для раздачи автографов".
— Он ее приносил с собой к менталистам. Тоже "автографы" раздавал?
— Угу. Ну, допустим, она при нем или дома. Если он никуда за город не укатил, то смотаюсь "в гости" после работы. Но откуда ты про гравировку знаешь?
— Мы пересеклись у менталистов в день, когда Дервику подкинули проклятие. До нас в том же кабинете с сержантом Ликом твой отец беседовал и, видимо, случайно ручку на столе оставил.
— Это может быть зацепкой. Хорошо, что вспомнила.
— А еще это может быть совпадением. Но лучше убедиться, — заключила я.
В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги. Я переложила уже третью папку к готовым делам, когда пиликнул мой телефон.
— О, Ад нарисовался, — проговорила я, открыв сообщение.
— И что пишет?
— Чтобы проверила почту как можно быстрее и удалила письмо.
Так быстро свои пароли я еще не вводила. Все пересланное компьютерным гением быстро полетело в печать, а само послание растворилось прямо у меня на глазах, едва я забрала из принтера последний лист.
— Чудеса компьютерных махинаций, — с некоторым восторгом в голосе заключила я. — Письмо с самоуничтожением, видал?
— Видимо, он в тебя совсем не верил, раз предупредил, но все равно перестраховался, — хохотнул Ран. — Ладно. Допустим, это была несмешная шутка. Что там?
— Он нашел… историю создания Коллекции Темной Крови, — полушепотом произнесла я и жадно вперилась взглядом в слова, надеясь во второй же строчке найти ответ на вопрос, как же ее уничтожить.
Ответа не было. Были вырезки из мемуаров — судя по виду, древние, как мир. Текст перемежался символами и схемами, слова из общепринятого языка смешивались с малопонятными иероглифами…
Но чем дольше я смотрела на этот текст, тем сильнее мне казалось, что я понимаю, о чем в нем говорится.
— "…и кровь есть пища его, и тьмою насытится он, и всем по заслугам воздаст…"
Ран сунул нос в бумаги тоже.
— И что это нам дает?
— Сейчас узнаем. Так. Если верить записям, то некий Аверий, волхв Саверенский, активно планировал некое "мероприятие". Лунные фазы расписаны, местоположение… Заполярье.
— Серьезный малый, — с уважением присвистнул Ран. — Это ж как он туда в те века добирался?
— Он же волхв. Мало ли чего он там нашаманить мог. Но в этом определенно есть логика — чем ближе к земной оси, тем сильнее концентрируется магия, соответственно, если задумываешь какое-то глобальное колдунство, то лучше места не подобрать. Далее. "Два раза по десять оберегов и один еще". Двадцать один.
— Не знаешь, почему мне захотелось Ада расцеловать?
— Догадываюсь. Он, кажется, действительно нашел нам всю теорию создания проклятий. Только тут неполный текст. Запись последняя гласит, что начерчен круг, расставлены обереги, "энергия тьмы вырваться грозится, да близится полночь". Схемы. Зарисовки.
— Смотри. Септаграмма в круге. По три точки на каждом из концов.
