Танец для двоих - Романовская Ольга (книги .txt) 📗
Город медленно просыпался. Хлопали ставни, скрипели двери. Запахло кофе — неизменным спутником утра всех времен и народов. Открывались лавочки, позевывая, возвращались после работы «ночные бабочки», стреляя глазами по статной фигуре проректора.
Поисковые заклинания методично прочесывали окрестности. Пока они возвращались с добрыми новостями, однако Тарья предпочла накинуть иллюзию. Без браслета она вышла не столь совершенной, как прежде, но все равно, заметит только опытный взгляд. Теперь рядом с Норманом, призывно покачивая бедрами, шагала полукровка с крупной серьгой в ухе — типичная обитательница здешних кварталов, подцепившая богатого покровителя. Оборотница не забывала всячески подчеркивать, что мужчина занят, и злобными взглядами отгоняла товарок.
Пользуясь ситуацией, проректор обнимал Тарью, вдыхая дразнящий запах меда. Неумелые поцелуи разбередили кровь, окажись на месте Хранительницы другая женщина, он отыскал бы укромный уголок и утолил взаимное влечение, но приходилось сдерживаться. Хрупкий огонек легко погасить, пусть Тарья сама разрешит, с ее принципами иначе нельзя. Отсюда и ухаживания — лорд Шалл отродясь не тратил время на подобные мелочи. Он придирчиво выбирал женщин, взрослых, не страдавших любовью к конфетам и томным вздохам при луне, и после ужина в ресторане обычно показывал собственную спальню. Здесь же, похоже, придется взять пару уроков соблазнения у лорда ти Онеша — друг явно больше поднаторел в галантности.
— Могла бы выбрать облик симпатичнее! — улучив момент, шепнул Норман. — А то красавец-мужчина и образина.
— Образина бы за такие слова тебе между ног дала, — не осталась в долгу Тарья. — Орчанки тоже женщины.
Оставалось порадоваться, что рядом действительно не рыжая представительница данной расы: та бы действительно поколотила за оскорбление, пусть даже зеркало треснуло от подобной «красоты». Хрупких женщин среди орчанок не водилось, пусть и не столь мощные, как троллихи, они частенько подменяли мужей-вышибал.
Норман тяжко вздохнул и отчего-то взглянул на обручальное кольцо. Ободок уже стал неотъемлемой частью существования, казалось, врос в кожу.
— А ты — женщина?
Вопрос оказался столь неожиданным, что Тарья едва не споткнулась. Лорд Шалл невольно порадовался, окажись оборотница реальной орчанкой, не удержал бы такую за локоток.
— Не понимаю, объясни, пожалуйста, — чуть слышно попросила Хранительница.
— Ну, — развил мысль Норман и настойчиво потащил вперед, к порту, — даже орчанки за отсутствие комплиментов лезут в драку, а ты, наоборот, за них проклясть готова.
— Да врешь ты все, потому что! — в сердцах выпалила Тарья и вырвала руку.
На них оборачивались, пришлось вспомнить о роли и изобразить быстрое примирение после краткой ссоры. Ластясь к спутнику, поправляя ему шарф, оборотница шепотом изливала душу. Странно, с каждым словом становилось легче, а все, чему она свято верила столько лет, казалось неубедительным лепетом.
— А я еще и Хранительница, — с горечью добавила Тарья.
— Знаешь, — не сводя с оборотницы задумчивого взгляда, Норман мягко отнял ее руку от шеи и сжал тонкие пальчики, прятавшиеся под иллюзией мясистой ладони, — мне нравится, когда ты упорно, хоть и неумело пытаешься завязать мне галстучный узел. Глупо, наверное.
Он покачал головой и по очереди поднес ее ладони к губам.
— А я тебе верю. — Мышцы расслабились, а недавние слова о корысти и лжи показались сущей нелепицей. — Тоже, наверное, глупо.
— Очень! — наклонившись к ее лицу, благо иллюзия убрала разницу в росте, выдохнул лорд Шалл и рассмеялся. Глаза его лукаво блестели.
— Давай попробуем. Если выживем, конечно, — помрачнев, добавила оборотница и отступила на шаг.
Как бы ни хотелось оставить пальцы в теплых ладонях проректора, нельзя. И не из-за собственных убеждений, с ними Тарья распрощалась, ну, почти со всеми, а из-за ловцов, императора, Роншей — список можно продолжать до бесконечности.
— С некромантами выживают все, — авторитетно заявил Норман и, не удержавшись, шепотом поддел: — Покорилась-таки воле Шаллов!
Вместо ответа Хранительница показала неприличный жест.
Нашелся покоритель! Наверное, уже планы строит, а вдруг с цветами не угадает — и фьють, планы, не вышли ухаживания.
Разыгравшаяся метель заставила поднять воротники, зато за стойкой оказалось так удобно прятать улыбку. Она не сходила с лица Тарьи всю дорогу, однако гнетущая атмосфера и вид сиротливых мачт кораблей, напоминавших вмерзшие в море скелеты диковинных животных, вернула в сердце былую тревогу.
Ветер завывал, колол лицо мелкими острыми снежинками.
Жители попрятались, на улице остались только те бедолаги, которые по долгу службы не могли погреться в кабачке.
Обнимая Тарью и тем самым защищая от ветра с одного бока, Норман пробирался к маяку. Он темнел на каменной косе, далеко врезавшейся в белую гладь усмиренного моря. Вскоре оно покроется трещинами, взбунтуется и расшибет в щепки неосторожно оставленные на полосе прибоя лодки.
Свинцовое небо опускалось все ниже. Тучи щедро сыпали снегом. Он облепил одежду, умудрился набраться даже в сапоги.
Стиснув зубы, цепляясь за проректора, оборотница грешным делом подумала, будто таким образом Небесные стражи давали ответ на будущую просьбу. Но Хранительница не собиралась сдаваться. Миновав очередной причал, пустынный ввиду отсутствия судоходства, она отпустила спутника и отныне первой встречала удары стихии.
Капюшон накидки, наброшенной поверх шубки, давно сдуло, и невидимые сильфы играли ржавыми прядями мнимой орчанки, перекрашивая их в истинный цвет. Тарья не стала тратить силы на полное преображение, лишь видоизменила одежду, добавив потертости. Странно, если бы проститутка разгуливала с муфтой и в песце. Они, само собой, достались поносить от Малицы.
Лорд Шалл пару раз порывался укутать спутницу, хотя бы пустить под пальто, но всякий раз раздумывал: откажется. За короткое время он успел неплохо изучить Тарью.
Ветер играл на руку проректору. Он жадно принюхивался, мог рассказать, что творилось на полудюжину миль вокруг. Обоняние не уловило опасности, но Норман не расслаблялся и на всякий случай материализовал жезл, который до поры прятал. Перчаток он не снимал: берег чувствительность пальцев на случай боя. Она для мага все, ведь в поединке зачастую доли секунды стоят жизни.
Одинокая фигурка Тарьи чуть впереди казалась одновременно хрупкой и сильной. Казалось, злая метель должна была сломать ее, но вопреки яростным порывам и снежной шрапнели, оборотница с каждым шагом выпрямляла спину. Она видела цель — свет маяка. Смотрителя в нем нет, Хранительница точно знала. На зиму в маяках устанавливали специальные магические шары, подпитываемые артефактами, да и в летнее время никто больше не дневал и не ночевал в комнатке наверху, так наведывался проведать на пару часов.
Укрывшись под защитой волнореза, Тарья аккуратно опустилась за корточки, придерживаясь за руку Нормана. Он страховал ее от падения — заснеженные камни скользкие.
Лорд Шалл смотрел на город, оборотница — на замерзшую воду. Оба со схожим выражением — напряженной тревоги.
— Тарья, поторопись! — внезапно обжег ухо шепот. — Может, показалось, но на подъезде к Триену гости. Ветер меняет направление, точно определить не могу.
— Гости какого рода? — Хранительница предпочитала конкретику.
— Ронши. Видимо, мы им сильно понравились, — усмехнулся Норман.
Оборотница не испугалась, кивнула и потянулась к водным. Она настойчиво звала их, стучала по льду и сулила всячески кары неблагодарным тварям.
На зов, как и в прошлый раз, явилась русалка. Судя по ухмылочке, та самая.
Тарья заскрежетала зубами, с трудом поборов желание снять скальп с хвостатой предательницы, и вместо этого обратилась с вежливой просьбой предоставить упряжку из рыболюдей.
— А, может, сразу на закорках Тритона поедешь? — русалка стрельнула глазами по стоявшему вполоборота к Хранительнице проректору. — От тебя одни неприятности!
