Блитвуд (ЛП) - Гудман Кэрол (читать книги онлайн .TXT) 📗
Ощутив острую боль, я увидела, что полумесяц был нарисован рядом с именем моей матери. Я чиркнула ногтём по нему, пожелав вычеркнуть его, но когда я сделала это, я счесала узкую полоску бумаги, которая была вклеена у имени моей мамы — и соединяла имя моей мамы с дефисом, также как имена мужей были соединены с их именами их жён. Под полоской было имя моего отца! Но почему оно было скрыто?
«Потому что имя твоего отца было высечено из журналов».
Возможно по той причине, что они не были женаты (я не видела строчной буквы «б», которая обозначала брак), но меня это не заботило. Я до сих пор хотела увидеть…
Имя было написано совершенно чёрными чернилами, темнее, чем другие надписи на странице, как будто сэр Малмсбери нажал на перо сильнее — или может быть, оно казалось темнее, потому что весь мир, окружавший это имя, стал туманным при сопоставлении. Имя, написанное там, где должно было быть указано имя моего отца, было Юдикус ван Друд.
— Нет! — произнесла я вслух, ногтями впившись в страницу. — Этот монстр не мой отец!
Я повнимательней присмотрелась к графе. Даты замужества не было. Сэр Малмсбери исчез, когда моей маме было всего лишь пятнадцать, за три года до того, как она вышла бы замуж. Запись была сделана по причине помолвки — от этой мысли у меня всё равно замутило желудок — или потому что сэр Малмсбери считал, что они должны пожениться.
«Да, должно быть так». Я снова внимательно рассмотрела схему и поняла. Сэр Малмсбери вычислил, как произвести колокольного ребёнка путём скрещивания, и он задумал спарить Юдикуса ван Друда с моей матерью. Это не означало, что они когда-либо состояли в браке.
Но я родилась колокольным ребёнком.
Совпадение?
Или моя мама влюбилась в кого-то ещё с проявлением колоколов в роду?
Ответ на то, кто это, мог лежать в этой схеме.
Я вырвала страницу из журнала. Звук разрываемой бумаги развеял «сумерки». Репетир бешено звонил, словно он усилился, взволновавшись из-за моего открытия, точно так же как и я. Я запихнула страницу в карман, заглушив звук репитера. Подняв вверх фонарь, я широким шагом вышла из кабинета, разгоняя перед собой «сумерки». Они спасались бегством… или, возможно, показывали мне путь. Я достаточно легко нашла проход к комнате канделбеллума. У двери в комнату я засомневалась. Я ухом прижалась к двери и прислушалась, но внутри не было никаких звуков. «Это всего лишь комната с колоколами». Дейм Бекуит предостерегала от входа в помещение в одиночестве — те, кто сделал это, выходили оттуда безумцами — вторили её слова у меня в голове. Но это был единственный выход.
Я повернула ручку и вошла в тёмную комнату, держа прямо перед собой фонарь, свет которого отбрасывал тени канделбеллума на стену и явил дверь на другой стороне комнаты. Я опустила фонарь, невзлюбив отбрасываемые им по стенам тени, и медленно пошла по мощённому камнем полу, стараясь не натолкнуться на стулья и стол, с трудом отважившись дышать. На полпути через комнату, я рукой задела юбку, и страница, вырванная из журнала сэра Малмсбери, захрустела.
Хрустальный колокол задрожал в ответ. Я замерла и отвела трясущуюся руку от юбки. Бумага захрустела в ответ ещё громче, как будто воспламенилась. Колокола в канделбеллуме зазвенели, словно огласили предупреждение. Я ахнула — и мой вдох колыхнул тонкие медные кольца, приведя их в движение. Колокола начали играть мелодию, которая отличалась от той, что они играли, когда Дейм Бекуит ударила в них.
Канделбеллум воспроизводил иную историю, в зависимости от того в какой колокол ударили первым. В какой колокол ударила я? Какую историю он расскажет?
«Ты не должна смотреть», — сказала я сама себе. Я была всего в нескольких футах от двери. Я могла добраться до неё с закрытыми глазами. Я не должна была слушать колокола, игравшие мотив, который звучал как песня, которую моя мама обычно пела мне на ночь…
Мог ли канделбеллум рассказывать мне историю моей мамы? Но как? Он был создан за сотни лет до её рождения.
Потому что канделбеллум содержал части, из которых складывались все истории. Всё что и нужно было сделать, так это переставить части, и он мог рассказать любую из когда-либо произошедших историй и любую историю, что когда-либо произойдёт. Он знал историю моей мамы.
Я подняла фонарь так быстро, что огонь задрожал. На миг моё сердце замерло, и я подумала, что он потухнет, оставив меня в одиночестве в темноте, но вместо этого пламя запульсировало и поднялось, взорвав стеклянную гильзу фонаря. Я бросила фонарь, и он с треском упал на стол. Огонь растекся по дереву, как и раньше, пламя растекалось по окнам фабрики «Трайангл» и заливало проверочные столы, изголодавшись по топливу. Огонь взвился вверх и зажёг всё разом.
Кольца задвигались быстрее, колокола отбивали мамину песню, а тени перескакивали по стенам и потолку. Молодой мужчина и женщина. Это могла бы быть Меропа и принц, но нет. Это была юная девушка из Блитвуда, звонившая в колокола, учившаяся стрелять из лука, запускавшая ястребов, читавшая книгу в библиотеке. В библиотеке с ней был молодой человек. Он показался знакомым, но как только я посчитала, что узнала его, его лицо слилось с тенями, вкрадываясь и выскальзывая из темноты. Я увидела его, идущим с этой девушкой, дающим ей книгу, и затем письмо… но она возвращает письмо и книгу. Я увидела её, уходящей от него, и затем сбегающей в лес, где крупное крылатое создание устремилось вниз и остановило мужчину от преследования её. Когда мужчина отвернулся, тени взвились вокруг него, обвив его ноги, отрастив крылья и схватившись за его рукава, его волосы, его кожу. Я увидела его, удалившимся в свою библиотеку, к его книге, обложив себя своими книгами. Я увидела другую женщину, пытавшуюся оттянуть его от книг, читая через его плечо с встревоженным лицом, но между ней и молодым человеком стояла стена теней. Я увидела его, спускавшимся в подземелье и идущим к канделбеллуму, где он наблюдал за кружившими круг за кругом тенями. Среди этих теней я смогла разглядеть лицо девушки и крылья. Тени сгустились, света стало всё меньше и меньше, чтобы рассмотреть образы. Они поглощали свет, точно также как поглощали душу молодого человека. Они наполняли его, проникая внутрь через его глаза, пока он наблюдал за тенями; сквозь его уши, пока он слушал колокола; его рот, когда он выдохнул имя возлюбленной.
Эвангелина!
Колокола воспроизвели имя моей матери, и затем я услышала голос мамы, так ясно, словно она была в комнате со мной, вернув его имя. Затем тени поглотили его и музыка прекратилась. Я была одна в тёмной комнате с единственным отголоском мужского имени, произнесённым голосом моей мамы.
Юдикус.
* * *
Не знаю, как долго я просидела там. Смутно припоминая, что где-то там наверху Натан утащил Рэйвена в лес; однако это казалось, уже иной историей, которую играли тени.
Это была другая история теней. Причина, по которой мужчина в истории показался очень знакомым, таилась в том, что он напомнил мне Натана. То как он замкнулся в библиотеке и спрятался за своими книгами. То, как он тайком прокрадывался в комнату канделбеллума и наблюдал за тенями…
Конечно же. Так вот что Натан делал. У него был доступ в подземелья. Он не смог бы противостоять соблазну канделбеллума, особенно, если посчитал, что тот сможет рассказать ему, как найти Луизу. Но истории, которые рассказывает канделбеллум, не были полностью достоверными. Они были сотканы из света и тени, и поэтому история меняется в зависимости от того на чём ты сосредоточен — на свете или на тени. Натан был заманен в тени, обольстившись верой, что Рэйвен имел ключ к обнаружению Луизы. Если я их не найду, погибнет не только Рэйвен. Натан тоже рисковал быть поглощённым тенями, точно также как и был поглощен Юдикус ван Друд.
Я поднялась на ноги и сквозь темень направилась к двери. Когда я открыла дверь, внутрь комнаты полился свет из коридора, а это означало, что потайная дверь библиотеки была открыта. Я вздохнула с облегчением и повернулась, чтобы закрыть дверь комнаты канделбеллума. Когда я закрыла дверь, я услышала слабое звяканье колоколов — последний отрезок песни, которую мне пела мама, напомнив об увиденной мною только что истории. Истории, созданной из света и тьмы. На чём я была сосредоточена?
