Дом горячих сердец (ЛП) - Вильденштейн Оливия (лучшие книги TXT, FB2) 📗
Тихонько усмехнувшись, он просовывает руку в разрез моей юбки и обхватывает мою промежность.
— Какая хорошая маленькая птичка. Совсем мокрая.
Он ласкает меня сквозь ткань, и я начинаю мяукать, потому что мне хочется, чтобы он всё продолжал и продолжал двигаться.
— Не стоит ли нам это снять?
Он, должно быть, отрастил когти, потому что нечто ужасно холодное и острое разрезает промокшую ткань.
И затем Лоркан Рибав, хозяин небес и законный король Люса, опускается на колени, берёт мои руки и кладёт их себе на голову.
— Держись за меня, mo khrà.
Я сжимаю его волосы руками, а он хватает прозрачную чёрную ткань и срывает с меня комбинацию, оставив на мне лишь кусочек ткани, который сидит на моей талии, точно плохо подобранный пояс для чулок, украшенный хвостом.
Втянув когти, он хватает меня за колено и закидывает мою ногу на своё широкое плечо, поверх кожаной кирасы, которая всё ещё надета на нём, тогда как на мне не осталось почти ничего. Я покачиваюсь и вцепляюсь в его волосы так крепко, что боюсь оторвать их от его головы так же, как он порвал моё платье.
Но прежде, чем я успеваю обрести равновесие, он запрокидывает голову, разделяет мои припухшие губы и прижимается губами к моей промежности.
Первое прикосновение его языка обездвиживает меня. Когда он проводит им во второй раз, из меня вырывается стон, а конечности начинают вибрировать. Третий раз… третий раз уничтожает меня. Я хватаюсь за его голову, он хватается за мои бёдра, и я начинаю так сильно содрогаться, что мои кости разжижаются, и я опускаюсь на его лицо, точно расплавленный воск.
Он посасывает мой пульсирующий клитор и раз за разом проводит по нему кончиком языка, пока я возвращаюсь из того мира, в который он меня отправил.
«Такая чертовски сладкая».
Когда я слышу его слова, хаотичные удары моего сердца выравниваются. А я-то боялась, что могла его задушить. Какая это была бы жалость, учитывая то, как искусно он владеет языком.
Его губы изгибаются рядом с моей припухшей промежностью. Он опускает ногу, которую закинул себе на плечо, и в последний раз целует самый необыкновенный квадратный сантиметр моего тела.
Когда он отклоняется назад, на его лице написана самая ленивая, самодовольная и сияющая улыбка.
— Надеюсь, я всегда смогу тебя удивлять, Behach Éan.
Он облизывает нижнюю губу, которая блестит из-за меня, и издаёт такой низкий звук, что мой желудок сжимается.
Кончить на его бедре — это было нечто.
Но когда этот мужчина, очевидно решивший избавить моё тело от влаги, облизал меня — это оказалось чем-то совершенно другим.
Когда его высокое и широкое тело распрямляется, точно струйка дыма, моё сердце начинает колотиться. Я напугана, но я также в предвкушении — это пугающее предвкушение того, что будет дальше.
Он ловит мой взгляд, и смахивает прядь волос со своих глаз.
— Не стоит пугаться. Нам необязательно продолжать…
Я приподнимаюсь на цыпочках и прижимаюсь губами к его губам, чтобы заткнуть его, потому что этот мужчина доставил мне удовольствие уже трижды, а я его ещё даже не касалась. Я снова ощущаю свой вкус, на этот раз на его губах, но я не морщу нос, так как это сводит меня с ума от желания. Я хочу попробовать его. Смешать наши вкусы и создать такой вкус, который будет только нашим.
Избавившись от остатков своего платья, я берусь за край его рубашки, но не могу сорвать её с него из-за нагрудника. Я отрываюсь от Лора и начинаю рассматривать его доспехи. Его улыбка становится ослепительной, когда я начинаю возиться с мириадой ремешков.
Я сердито смотрю на него, и его улыбка сменяется смехом, который мне обычно нравится, но сейчас у меня есть цель, и эта цель — избавить Лоркана Рибава от всех этих слоёв одежды, чтобы он остался передо мной обнажённым.
Я опускаю взгляд на его талию, и дьявольская улыбка приподнимает мои губы, когда я замечаю завязки. Их должно быть не сложно развязать.
— Займись верхней частью, — я провожу ногтями по его груди, и его смех прерывается, — а я займусь нижней.
Перед тем, как снять с него штаны, я касаюсь выпуклости, которая натянула кожаную ткань.
Лор произносит ругательство, не раз и не тихо. Я начинаю разминать его одной рукой, а другой тянуть за завязки. К сожалению, у меня не получается магическим образом избавиться от его штанов. Они сидят теперь свободнее, и выпуклость становится больше, словно его член оказался внушительнее, чем мне показалось сначала.
Я знаю, что он огромный, так как я чувствовала его на своём колене в Купальнях, но я абсолютно не готова к тому, что ждет меня под гладкой кожаной тканью.
ГЛАВА 56
Святая мать воронов, и что мне с этим делать?
Я смотрю на пульсирующего зверя, покрытого венами, который смотрит на меня в ответ, и я хочу заплакать, увидев прозрачную слезу на его головке, потому что я хочу сделать Лору приятно, но мне однозначно наступит конец, если я положу это себе в рот.
— Фэллон, — произносит он моё имя хриплым шепотом, — тебе необязательно…
Я обхватываю его невозможно длинный и твёрдый член и начинаю водить рукой, заставив Лора замолчать. Его глаза округляются и смотрят сейчас туда, где мои загорелые пальцы соединяются с его бледной плотью, на конце которой находится почти фиолетовая головка, которая выглядит совсем не так, как у фейри.
Фибус, моя ходячая энциклопедия по части воронов и секса, объяснил мне в тёплой ванне, что вороны срезают тонкую полоску кожи на членах своих сыновей при рождении и скармливают её Котлу, чтобы доказать свою преданность Морриган. Похоже, мужчины-шаббианцы совершают такой же обряд.
Форма члена в виде гриба кажется мне странным образом привлекательной.
«Как удачно, ведь это будет последний член, который ты будешь трогать или видеть до тех пор, пока я не сделаю свой последний вдох».
Я смотрю на него снизу вверх, и улыбка стирает всё моё волнение.
«Первый и последний. Как невероятно иронично».
Его брови сходятся над глазами, образовав глубокую складку.
— Прошу прощения. Первый?
— Помнишь своего первого ворона? Которого достал Фибус из подземелья Аколти.
— Да?..
— Помнишь, как я трогала тебя… там?
Требуется несколько секунд, чтобы на его хмуром лице появилась улыбка, но как только это происходит, я понимаю, что он вспомнил, как я возилась с его железным вороном и нажимала на тонкую щёлку между его лап. Да, он был в птичьем обличье, там ничего не болталось, но, боги, как же глупо я себя почувствовала, решив, что там может быть кнопка, запускающая какой-нибудь механизм.
До сегодняшнего дня я чувствовала что-то среднее между полнейшим стыдом и глупым удивлением, но сегодня, когда я стою на коленях перед Лором, это странное событие кажется мне комичным.
— Это был первый раз, когда я коснулась мужчины.
И хотя глаза Лора весело сверкают, та нежность, с которой он смотрит на меня, заставляет меня высунуть язык и слизнуть блестящую каплю, пока она не скатилась с его набухшей головки.
Мои ресницы вздрагивают, потому что на вкус он как соль и шторм, как море и небо — два моих самых любимых места на нашей прекрасной Земле. И если мой вкус не вызывает во мне воодушевления, его вкус заставляет меня вздохнуть и лизнуть его ещё раз.
«Посмотри на меня, птичка», — хрипло говорит он, расстёгивая нагрудник своими побелевшими пальцами.
Я смотрю на него, нежно водя рукой вдоль его члена, и слизываю новую влагу, которая появляется на его кончике. С его губ слетает ругательство, пальцы соскальзывают с ремешков доспехов, после чего он хватается за них с такой силой, что я боюсь того, что они могут не выдержать.
Изменив угол так, чтобы дотянуться до основания его члена, я прижимаюсь языком к его бархатистой плоти и провожу им от одного конца до другого.
