Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь
Под ложечкой сосет от дурного предчувствия.
– Анастасия, не волнуйтесь, – Леонхашарт накрывает мою лежащую на колене ладонь своей запакованной рукой, но сквозь искусственный материал я ощущаю приятное тепло. – Я сделаю все возможное, чтобы вас никто не обидел.
– Но есть ведь не только я, – напоминаю и снова запрокидываю голову. На этот раз верхние этажи зданий в тени, не блестят, и я вижу квадрокоптеры. – Ну вот, кажется, нас нашли.
Запрокинув голову, Леонхашарт мгновение смотрит на них, затем отпускает мою руку и вынимает из бардачка странную штуку – что‑то вроде пульта с маленькой тарелкой на конце. Нажимает пару кнопок, и квадрокоптеры, дрогнув, опадают вниз. И как раз зажигается зеленый свет.
– Как нашли, так и потеряли, – Леонхашарт вновь ударяет по газам, мы зигзагом проносимся по переулкам, а потом сворачиваем к купольному черному зданию с золочеными ребрами жесткости.
Оно окружено черным поясом ограды с золочеными пиками.
У охранников на входе довольно крупные рога с золотыми насадками, броня и… алебарды. Названия нет просто двойные позолоченные двери с чеканным спиральным узором. Остановившись возле крыльца, Леонхашарт выходит и открывает мою дверь, опять протягивает руку. Узор на дверях так лихо запутывает взгляд в своей спирали, что я рассеянно берусь за ладонь, а через миг моя рука уже оказывается на предплечье Леонхашарта.
Так, под руку, словно свою девушку, он и ведет меня к раскрывающимся дверям, изнутри доносится мягкая музыка, демоны на входе склоняют головы. И вроде все так правильно, словно так должно и быть.
Вот Леонхашарт, вот демон‑искуситель! Я должна была остаться с Уршем и упрямо саботировать попытки себя увезти, а я почему‑то здесь. Как так получилось? Сама не понимаю. Но раз уж я здесь, надо наслаждаться моментом.
На всем в безымянном заведении, в которое привел меня Леонхашарт, можно алело ставить штамп «Элитно», «Дорого» и «Очень дорого». Золотые инкрустации тянутся по черному каменному полу, стены покрыты узорами из брекчиевой яшмы, из‑за чего кажется, что на них пляшут тысячи маленьких фантастических существ. Все перегорожено ажурными решетками в восточном стиле, занавесками с золотыми и багряными узорами. Светильники заключены в золотые когтистые лапы.
– Приветствую с трепетом, архисоветник Леонхашарт, вас и вашу спутницу, – склоняющийся перед нами хостес скользит по моему комбинезону недоуменным взглядом.
Сюда дамы наверняка являются в роскошных платьях, увешанные дорогущими украшениями, но у меня его изумление вызывает лишь улыбку: он еще одна жертва внешней атрибутики и цивилизации статуса. Ну было бы на мне роскошное платье, разве перестала бы я от этого быть всего лишь полубесправной студенткой четвертого факультета? Нет. Но и от того, что я студентка четвертого факультета в комбинезоне, я хуже не стала, поэтому чуть выше вздергиваю подбородок и по‑прежнему так же легко опираюсь на руку Леонхашарта.
И так же гордо вышагиваю рядом с ним по винтовой лестнице на площадку, подвешенную под самым куполом. Снизу та, унизанная светильниками, кажется зеркальной, но наверху выясняется, что пол прозрачный, и свет идет от него, пронизывает насквозь стеклянный стол с золотыми узорами на столешнице. Диван здесь один – полукругом охватывает стол. Занавески скрывают площадку по периметру. Очень интимная обстановка. Леонхашарт дергает шторку, и та с тихим перезвоном колокольчиков перегораживает выход на лестницу. Значит, даже официант сюда внезапно не войдет.
Если спрошу, место ли это для свиданий, разговор наверняка повернется в соответствующее русло, поэтому сажусь на краешек дивана и киваю:
– Отличное место для переговоров. – Провожу рукой по поверхности стола – она гладкая, снизу тоже. Золото вплавлено в стеклянный диск. – Красивая штучка.
Леонхашарт так и возвышается надо мной, видимо, переваривает характеристику «место для переговоров».
Облокотившись на спинку дивана, я интересуюсь:
– Так о чем вы хотели со мной поговорить, архисоветник? Мне показалось, дело серьезное и секретное, поэтому я согласилась отправиться с вами.
Он молча смотрит на меня. Закатывает губу, которую на свидание раскатал?
– Надеюсь, вы меня не обманули, и вам действительно есть, что сказать. – Я улыбаюсь одним уголком губ, мне сильно не хватает возможности видеть выражение его лица, чтобы оценить произведенный эффект.
– Нам действительно есть, что обсудить. – Леонхашарт обходит стол и усаживается посередине дивана.
Вроде и на расстоянии от меня, но в то же время достаточно близко, я разворачиваюсь и жду. Леонхашарт вынимает из‑за спинки большой планшет и прикладывает палец к электронному замку.
«Добро пожаловать, архисоветник Леонхашарт», – приветствует его программа и разворачивает меню. Рядом пульсирует кнопка «Рекомендация шеф‑повара».
– У вас пальчики всего Нарака в базе этого ресторана?
– Это закрытый клуб, доступ к сервису имеют только его члены. Эту часть Нарака вам мало кто может показать.
– Но это и довольно ограниченная часть вашего мира, разве нет?
– Нашего мира. Нарак теперь и ваш дом, Анастасия.
Не спорю: мало ли как обстоятельства обернутся.
– Чего бы вы хотели? – Леонхашарт протягивает мне планшет. – Выбирайте, после входа нет необходимости в отпечатках члена клуба.
Прочитав пару описаний блюд, прихожу к выводу, что это бессмысленно. Ну что такое «ребрышки магуршарши в бурулячном соусе с кригдизой»? Какое оно на вкус? Может, это что‑нибудь вроде лягушачьих лапок с соусом из перебродившей рыбы и присыпанное жаренными личинками или местная разновидность сюрстремминга из квашеной сельди, соуса из мочи и какие‑нибудь «столетние» яйца. Оглядываю Леонхашарта. Броня, конечно, выглядит странновато, но в остальном он кажется нормальным.
– Закажите на свой вкус, – прошу я, возвращая ему планшет – Только без насекомых, тухлятины и выделительных жидкостей организма.
– А вы не так склонны к экстриму, как кажется на первый взгляд. – Леонхашарт очень быстро кликает по экрану, я даже взглянуть толком не успеваю, знакомлюсь только с припиской в окне пожеланий: «Принесите трубочки».
– Я берегу желудок, – поясняю свою осторожность в выборе блюд. – И психику.
– В этом мы с вами схожи. – Леонхашарт вынимает из кармашка на поясе небольшой прибор и переключает тумблер. – Теперь можно говорить свободно.
Он облокачивается на спинку дивана и оказывается совсем близко ко мне. Все же хорошо, что он в шлеме, иначе моя психика подверглась бы серьезному испытанию. И выдержка. И вообще все. Я тоже облокачиваюсь на спинку, сцепляю пальцы рук, чтобы хоть как‑то разграничить пространство между нами:
– И о чем говорить? Что вы хотели сказать об отборе и карантине?
Леонхашарт молчит. Просто смотрит на меня.
– О, ну только не говорите, что серьезная беседа была просто уловкой, – я смотрю в пылающие глаза Леонхашарта, и снова сердце устраивает какие‑то непонятные сжимания, ускорения и прочие фокусы.
«Был ли серьезный разговор просто уловкой? – Леонхашарт скользит взглядом по лицу Анастасии, по ее губам, к которым так хочет прикоснуться. Провести рукой по ее скуле, наклониться, чтобы ощутить ее дыхание на своих губах, а потом поцеловать. Сердце Леонхашарта тоже творит что‑то безумное в его груди, так что ему кажется, что Анастасия может услышать этот предательский слишком учащенный стук. – Был уловкой… для меня самого».
С точки зрения логики, разумной тактики и стратегии, Леонхашарту не стоило приглашать Анастасию столь демонстративно.
Он мог подождать.
Отправить сообщение на ее ноутбук.
Явиться с проверкой в сектор четвертого факультета и воспользоваться этим для приватного разговора.
Но ему слишком хотелось обозначить всем и каждому свой интерес к ней, чтобы подумали и остерегались. Чтобы сама Анастасия этот интерес осознала.
