Невеста - Демина Карина (книги онлайн полные TXT) 📗
А потом еще одно…
…и меха…
Кому нужны меха летом?
Он приходил в музыкальную комнату и садился у ног Торы, слушал, как она играет. А про то, что они женаты, так и не сказал ни слова… словно ему все равно.
Или и вправду все равно?
Мерзкий шепот Хильды стоял в ушах.
Тора не нужна сама по себе. Да, она больше не любовница, но тем для нее хуже… от жены избавиться сложнее, но райгрэ сумеет.
Если захочет.
Тора возражала самой себе. Получалось… по-разному. Наверное, она все-таки решилась бы спросить, но в доме появился король.
А потом Виттар уехал и теперь почти все время проводил или в поместье, или за Перевалом, возвращаясь поздно. Торе оставались ожидание, мысли и зеркала, в которые теперь она смотрелась почти без страха.
— Ты прекрасна. — Виттар в зеркале обнял зеркальную же Тору.
Его руки были теплыми.
Но девушка все равно вздрогнула: он появился слишком рано. Что-то случилось?
— Мне хорошо, когда ты рядом. — Райгрэ уткнулся носом в плечо. — И я рад, что мне не придется тебя отпускать… — Пальцы легли на запястье Торы, пробежались по узору из капель живого железа. — И что ребенок будет, тоже рад… я дам вам все, что смогу. Только скажи, чего именно ты хочешь.
Чтобы он был рядом.
Сегодня, завтра, всегда…
Чтобы желал ей спокойной ночи и называл золотцем. Целовал. Засыпал рядом и просыпался тоже. Чтобы возвращался домой, пусть уставшим или раздраженным, неважно, лишь бы возвращался. И слушал, как Тора играет… чтобы вот так брал ее за руку, это ведь не сложно.
Чтобы расспрашивал про дом.
Или про сад.
Или о том, как у Торы прошел день… и про собственный рассказывал.
Но это же совсем не то, что положено отвечать на подобные слова.
— Спасибо. Ты… очень добр. У меня все есть.
Виттар вздохнул и отстранился:
— Завтра мы уедем из города. Придется некоторое время пожить в поместье. Там неплохо. И я хочу познакомить тебя со своим братом…
Пошла вторая неделя после возвращения Одена.
Тора знала, что ему запрещено появляться в городе, и, пожалуй, правильно, что райгрэ все же решился на переезд.
Непонятно только, почему тянул так долго.
Завтра…
— Оден тебе понравится. Раньше… точно понравился бы, а теперь и не знаю. Он… очень странный, но так бывает, понимаешь? — Виттар гладил волосы, он говорил, словно бы извиняясь за то, что Торе предстоит увидеть. — Он очень много времени провел…
— В пыточной. — Шрам на шее не исчез.
Виттар, перехватив ее руку, поцеловал пальцы.
— Да. Он не заслужил такого. И то, что вернулся, уже чудо. Я думал, что если он окажется дома, то я уже найду способ помочь. Любой способ, лишь бы исправить все. И он дома, а я ни на что не способен. Ты же видела нить.
Тора кивнула.
— Я ничего не придумал. Она была яркой, а теперь снова гаснет.
Виттар рассказывал скупо, будто боялся делиться именно этой памятью, а Тора не смела настаивать. Она просто слушала.
Гримхольд. Перевал. И королева Мэб…
Пять лет рядом с королевой Мэб.
Это почти вечность.
Разве можно в этой вечности остаться действительно нормальным?
— Он поправится. — Виттар сжал руку. — Но сейчас… пожалуйста, не подходи к нему. Я не хочу его запирать, и доктор считает… считал, что Одену будет лучше, если обращаться с ним так, будто ничего не произошло. И что он совершенно безопасен, но… пожалуйста, не подходи к нему слишком близко, ладно?
— Не буду, — пообещала Тора.
И, не удержавшись, повернулась, коснулась теплой щеки губами. Райгрэ было больно, а она опять не знала, как унять эту боль.
— Спасибо, мое золотце…
На первый взгляд Оден из рода Красного Золота выглядел совершенно нормально. Пожалуй, излишне худой, но не истощенный, и во взгляде нет той обреченности, которая свойственна умирающим. Скорее уж взгляд этот задумчив, рассеян.
Слишком уж рассеян. И когда этот взгляд останавливается на Торе, она понимает — ее не видят.
— Оден, — райгрэ держится рядом, — познакомься, это моя жена Торхилд.
Он впервые назвал Тору женой и… и нежно коснулся ладони, будто успокаивая.
— Оден…
— Леди, вы чудесно выглядите. — Ответ вежливый, пустой, и очевидно, что если Оден и заметил Тору, то вряд ли разглядел. Он кланяется, целует руку, исполняя давным-давно заученный ритуал, но за ним ощущается пустота.
— Благодарю.
Он не услышал. Или все же…
— Здесь очень холодно, леди. — В светлых глазах все же мелькнула искра интереса. — Мне кажется, вы слишком легко одеты. Возможно, следует послать за шалью?
Холодно? Летнее солнце раскалило крышу, и на верхнем этаже душно, хотя окна и оставляли открытыми. Духота не добралась до столовой, но все же и зимний холод, с которым редко справлялись камины, отступил.
— Да, пожалуй, вы правы, — ответила девушка, и райгрэ сжал ладонь чуть крепче.
Благодарил?
— На редкость холодное лето…
Не лето виновато. Жарко, но его явно знобит.
— Это нервический шок, — шепнул на ухо райгрэ. — Тело его живет памятью о прошлом. Поэтому он не согреется, даже если его сунуть в костер.
А в столовой Оден занял место райгрэ.
И это было неправильно.
— Пускай, ему так привычней. — Виттар был рядом. — Это всего-навсего место…
Еда со вкусом плесени. Холод.
Что бы Оден ни сделал — холод. По ночам особенно. Оден неспособен больше спать, потому что во сне он замерзает почти до смерти. И тянется, тянется куда-то, умоляя помочь.
Не слышат.
А наяву его считают сумасшедшим. Наверное, он и вправду похож. Оден пытался объяснить, что вовсе не обезумел. Ему просто холодно.
И Эйо исчезла.
Он же разучился управляться со словами, и одни склеивались с другими, получалась сумятица. Ее записывал. Некто высокий. Тощий. С запахом ладана и камфары на рукавах. С черным кофром и взглядом опытного палача. Со скрипучим раздражающим голосом, которым он объяснял, что происходит с Оденом.
Не врал: верил каждому своему слову.
Он видел много сумасшедших. Ему было скучно.
Эйо ищут, да, но не найдут. И значит, осталось уже недолго.
У Виттара красивая жена. Девочка не из высших, и, значит, в мире изменилось многое, возможно, что к лучшему. Вернуться стоило уже ради того, чтобы увидеть брата счастливым.
И жаль огорчать, но… он смирится.
Из него получился хороший вожак, и сегодняшняя — сегодняшняя ли? — выходка была детской. Впрочем, поговаривают, что все безумцы — немного дети. Но Оден не сошел с ума. Ему холодно.
Только ему.
Еще там началось, в палате… отравили? Возможно. Яды встречаются разные, но доктор при всем его равнодушии распознал бы симптомы, если только… нет, Стальной Король не имел причин избавиться от Одена. Да и кому помешает калека, остаток жизни которого — к счастью, недолгий — пройдет под защитой рода? Значит, не яд… и что тогда?
Эйо.
— Девушку ищут, — в сотый раз повторил Виттар. — И найдут, если это возможно.
Выходит, Оден разговаривает вслух.
Еще один симптом безумия.
Для него найдется строка в кожаном блокноте доктора. Краткое описание. Комментарий. И подчеркивание, всегда двойное, с нажимом, отчего перо рвет бумагу.
— И яда нет. Проверял… не только этот доктор. — Виттар по-прежнему недоверчив.
Да, кажется, были другие. Сколько дней прошло?
— Семь… Десять… Три недели…
Время перестало иметь значение. Его закупорили в склянке с высоким горлом, растворили в мутном содержимом, и оттого Оден то и дело проваливается в сон. А во сне замерзает.
Пить заставляют.
Пытались подмешивать в еду, но Оден чуял запах и отказывался от еды. Так, из бутылки, честнее.
Лекарство? Допустим.
Только разрушает оно едва ли не сильней, чем холод. Оден пробует рассказать, и, наверное, получается, если склянка вдруг исчезает. А мир на время становится прежним.
Ужин… ужины были… часто… он помнил, но почему-то все и сразу, как будто один длинный, бесконечный почти. Еда по-прежнему со вкусом плесени. А пальцы настолько замерзли, что Оден неспособен был удержать вилку в руке.
