На изнанке чудес (СИ) - Флоренская Юлия (список книг .TXT) 📗
— Разрешите доложить! — прогудел жандарм, становясь по стойке смирно. — Часть зрителей поймать не удалось. Им помогала высшая сила. Половицы выворочены, полы придётся перекладывать. У горожан на устах некий Звездный Пилигрим. Якобы в его книге вся правда о вас написана. И, кхм. — Докладчик хрипло кашлянул в кулак. — Есть еще кое-что. Мерда.
— Что? Она тоже строчит обо мне опусы? — Грандиоз стоял, сплетя пальцы, морщил лоб и ухмылялся, как сумасшедший. Словно ему на события сегодняшнего вечера плевать с высокой колокольни. Словно он и вовсе здесь не при чем.
Жандарм пробубнил извинение, лязгнул шпорами и вытянулся, как если бы его за макушку к стропилам подвесили.
— Никак нет! Опусов не строчит. Она…
Сообщить, что именно вытворяет в городе Мерда, у слуги закона не поворачивался язык. А когда, наконец, повернулся, дворецкий, Грандиоз, Селена и взвод взвинченных лакеев были повержены в шок. Поедательница умов человеческих переключилась на мясную диету.
Этажом выше квакал заграничный тромбон, который Гедеон приобрел на замену расколоченной скрипке и над которым теперь издевался, терзая слух обитателей особняка.
Очнулись от потрясения, когда из угла донёсся дурацкий кудахтающий смех. До Грандиоза добралась его давняя приятельница — истерика. Придерживая свой необъятный живот, он завалился на софу и был, как никогда, близок к тому, чтобы слететь с катушек.
Страж порядка сделал верный выбор, когда предпочёл беззвучно исчезнуть в ночи. Вдогонку ему запустили увесистым подсвечником.
— Не в себе, — заключила Селена, исподлобья глядя на отца. Отослала слуг, велела дворецкому состряпать успокоительный отвар и прибегла к самому мощному оружию против психически неуравновешенных индивидов.
Грандиоз всё еще похрюкивал и трясся от хохота, когда в непосредственной близости от его уха в мягкую изумрудную вставку софы воткнулась стрела. Минуя этап ступора, из состояния невменяемости Великий без отлагательств перешел в состояние бешенства. Его физиономию исказила дикая гримаса.
— Девчонка, да что ты себе позволяешь?! Я король!
Селена даже не дрогнула.
— Вот именно. Король. Поэтому должен не сердечные капли принимать, а меры. Меры! — рявкнула она.
— Какие меры? К чему ты клонишь?
— К тому, что, прежде чем свергать старого правителя, следовало подумать, годишься ли ты для этой роли. Или предлагаешь мне взять бразды правления в свои руки?
Бешенство сменилось прозрением, как если бы раскаленный металл резко остудили ключевой водой. Грандиоз впервые видел дочь настолько грубой, властной, непримиримой. Она повзрослела. Она вполне может стать достойной преемницей и заменить его на троне, когда придёт время. Но сейчас пока рано. Ему еще предстоит свести кое с кем счеты.
Во-первых, управляющий, которого вчера доставили в подземелье скованным по рукам и ногам. Во-вторых, специалист по птицам, которого скоро поймают. В третьих, патологический врун Яровед, который не выполняет обещаний. Ах, да! Вдобавок требуется приструнить Пелагею из леса, Рину, Звездного Пилигрима и тех, кто учинил бардак в театре.
Развелось же у него злопыхателей! Все или еще кого упустил? Упустил. Пора, наконец, избавить город от Мерды.
Грандиоз почесал лысину под париком. Куда ни кинь, везде либо враги, либо дураки, либо вредители из потустороннего мира. И на каждого попробуй найди управу. Забот непочатый край!
Заметив на лице родителя проблеск мысли, Селена вырвала стрелу из обивки и перебазировалась к подоконнику.
— Ну как? Передумал сходить с ума? — спросила она, опуская метательный снаряд в колчан. — Безобразная была сцена. Больше никогда так не делай.
Улучив момент, в залу просочился дворецкий и притащил поднос со снадобьями от расшатавшихся нервов. Грандиоз влил в себя снадобья, даже не удосужившись проверить, отрава там или действительно лекарство. Видно, вконец отчаялся.
— А что прикажешь делать? — устало проговорил он. — Докажи, что достойна короны. Придумай выход.
Селена уселась на подоконник, небрежно заложив ногу за ногу, и принялась излагать программу действий тоном, который явственно говорил: о папаше она мнения невысокого.
— Концерты отмени — это раз. Сам понимаешь, о твоём провале растрезвонят по всему городу. Налоги подними — это два. Надо же как-то казну пополнять. Комендантский час введи — это три. Насколько мне известно, Мерда выходит из своей берлоги только с наступлением сумерек. И еще кое-что. Объяви Звездного Пилигрима клеветником. И награду за его голову посули.
— Я хочу засадить за решетку мерзавца, который швырнул в меня тухлым кабачком, — капризно заявил Грандиоз. — Он не имел права! Я талант!
Успокоительные всякий раз влияли на него странным образом: там, где клокотала ярость, устанавливался ядовитый вакуум. Если перед приёмом лекарства он был готов сгоряча заколоть обидчика первым попавшимся холодным оружием, то опрокинув в себя чашку-другую эликсира, начинал рассуждать, как подобает умудренному опытом душегубу, и мог долго выбирать между листовидным клинком и ножом для нарезки сыра.
— Пожалуй, засадить можно, — согласилась Селена. Перечить ему в таком состоянии было бесполезно.
Те, кто когда-то утверждал, что утро вечера мудренее, определенно не брали в расчет случаи, когда рано поутру на тебя сваливается нежданный ворох напастей. Твой план по выходу из кризисной ситуации вылизан, почти идеален и пригоден к употреблению, но всё меняется, едва начинает брезжить рассвет. У ворот собираются они — недовольные граждане и гражданки. С плакатами, лозунгами, невозможными требованиями и людоедским выражением на лицах. Высунешь нос, ступишь во внешний мир — как пить дать, растерзают.
Едва Грандиоз увидал в окне демонстрацию, как притупленная с вечера ярость принялась затачивать кинжалы. Скрежет — заслушаешься! А тут еще весьма кстати Гедеон со своим тромбоном. Вселенское зло в очищенном виде. Рафинированное, упакованное в дорогой пиджак, брюки из новой коллекции и дизайнерские ботинки по запредельной цене, сравнимой со стоимостью паромобиля. И трубит негодник, совсем как паромобиль, который свернул не туда и вот-вот врежется в столб. Как правило, в таких ситуациях авария неизбежна. Искореженный тарантас сдают в утиль и покупают новый. Жаль, с сыночком этот номер не пройдет. Эх, а ведь идеальная пытка для ушей! Надо бы взять на вооружение. Вдруг когда пригодится?
Но пока есть проблемы поважнее. Например, вопящий за стенами народ.
— Чего им надо? Подите, разберитесь! Заставьте их угомониться! — крикнул Грандиоз охотникам. Те как раз явились из леса после облавы на кабана.
— Незачем идти, господин! — пробасил упитанный бородач ростом чуть ли не с пожарную вышку. — Народ обеспокоен Мердой. В частности, ее непримерным поведением по ночам.
— А еще, — подал голос смельчак с разорванной штаниной (надо полагать, клыками того самого кабана). — Народ протестует против вашей кандидатуры на троне. И против вашего обмана. Что за глупости такие?
— Вот именно! Глупости! — взревел Грандиоз. Его ярость восстановила былую форму и, запасшись амуницией, готовилась перейти все границы.
— Разгоните бунтарей, особо упёртых — под стражу! — распорядился он, курсируя по залу. — И да, развесьте указы.
В тот же день акция протеста была подавлена, а предводитель несогласных — посажен в острог на неопределенный срок. Теперь горожане толпились не у ворот резиденции Грандиоза, а у досок с объявлениями. Первое объявление убористым почерком гласило, что с наступлением темноты в Сельпелоне вводится комендантский час. Как только горизонт застелет тьма, двери следует запереть на засов, детей и животных на улицу не выпускать, да и самим желательно не высовываться. Мерде плевать на твое положение в обществе, ее не интересует, насколько ты молод или стар, красив или безобразен. Слопает — не подавится. И несварение ей не грозит.
Второе объявление недвусмысленно намекало на то, что счастливчик, обнаруживший укрытие Звездного Пилигрима и выдавший клеветника властям, сможет, наконец, не вкалывать в конторе или на заводе ради того, чтобы прокормить семейство. В его распоряжение будет выдан личный отряд слуг, личный дирижабль, личный остров в океане и, судя по размаху королевской щедрости, личная планета впридачу.
