Последняя - Веен Александра (книги бесплатно полные версии .txt, .fb2) 📗
Эрсиль опробовала на ногте заточку лезвия – совсем тупое, с выщербинами… Спрятав резак за спину, Эрсиль возвратилась на поляну, где потрескивал огонь.
– Выброси этот похабный кусок ржавчины. – Так встретил ее Седой, не прекращая копаться в заплечном мешке. На траве около него лежали миски и коробочка с солью.
– У меня ничего нет, – солгала Эрсиль.
– Врешь. Тебя выдает твое же лицо. И ты правда надеешься, что я забуду о твоем дрянном ножишке? Ты когда‑то пыталась меня им продырявить. Тащи его сюда.
– Чтоб тебя виверн съел, – засопела Эрсиль и, лишившись оружия, спросила: – Кто это был на проселке?
– Твой единомышленник. Сходи к роднику, – скомандовал Седой и, качнув головой на север, всучил Эрсиль котелок.
– Уже умчалась, – кивнула она, царственно опускаясь на бревно.
– Тогда ничего не узнаешь.
Эрсиль подождала‑подождала… И что ей делать? Седой нацелился чистить картошку, не спорить же с ним?
Залезла Эрсиль в самые дебри. Прокляла Седого аж десятью способами: ишь, не угодила ему лужа в распадке! Но порадовалась, отыскав ручей – глубокий, почти речка, с мягкими рыжеватыми струями. Зачерпнув воды, Эрсиль закрепила посудину между оголенными корнями ольхи и расстегнула замаранный плащ, разулась… Вечер был промозглый, в горле першило, но Эрсиль не желала, чтобы Седой записал ее в грязнули.
Клацая зубами, она ступила в поток. Напитанный дождем, он оказался ей по пояс. Илистое дно щекотало пальцы. Эрсиль задержала дыхание и окунулась. Притерпевшись, она даже поплавала, слушая тихий плеск и разглядывая темный засыпающий лес. Эрсиль не боялась. Ручей смывал ее боль, смывал ее страх, унося их течением. И так далеко унес, что Эрсиль нырнула лишь в последнюю минуту.
– Тебя только за смертью посылать.
Седой захватил с берега котелок и исчез.
– Вот бы и не посылал, – злобно прошипела Эрсиль, словно присутствие врага обожгло ее изнутри.
Продолжать купание настроения не было. Кроме того, Эрсиль замерзла. Торопливо одевшись, она поспешила к прогалине.
– И зачем ты пошел за мной, а? – выскакивая из зарослей, выпалила Эрсиль.
– Проверить, не сожрал ли кто, – отозвался Седой и ссыпал картофелины в кипяток.
– Например, пугалище с дороги?
– Нет. Тебя он, скорее всего, не тронет. Ему нужен я.
– А по‑моему, исчадию без разницы, кого лопать, – поежилась Эрсиль. – И куда ваши констебли смотрят?
– Это у́эль. Они умеют затуманивать взоры, и обычные люди их не замечают. Уэли разумны, как ты и я. Хотя все же как я. Ты ведь шальная, – объявил Седой и сунул в руки Эрсиль матерчатый сверток. – На. Запасные вещи. А то лягуха лягухой…
Размотав кулек, Эрсиль ядовито улыбнулась.
– О да, в мужской рубахе и штанах я вмиг похорошею!
– А ты и так в мужских штанах, – парировал Седой, сдабривая булькающее варево тимьяном и лавром. – Но если брезгуешь, околевай в сыром.
– Почему это уэль меня не тронет? – прищурилась Эрсиль.
– Уэль – простой наемник, человечиной не угощается. И, в отличие от тебя, не кровожаден.
Эрсиль прищелкнула языком: все‑то тебе известно!
– Зато убьет – недорого возьмет.
– А ты дорого возьмешь? – обернулся Седой.
– Очень дорого, – серьезно ответила Эрсиль.
Они сидели у костра друг напротив друга и сосредоточенно поглощали суп. Рядом, подсыхая на колышках, пари́ли башмаки Эрсиль. С неба свисали черные клубящиеся тучи, грозя в любое мгновение окатить ливнем и без того размокшую землю.
Эрсиль поджала ноги в толстых шерстяных чулках, оправила юбку и вонзила зубы в третий по счету ломоть свежего ароматного хлеба. Насытившись, Эрсиль прислонилась к замшелому стволу и прикрыла глаза. Она слушала, как стучит ложкой ее враг.
– Тебя было видно в кустах, – проронил Седой.
– Что? – не поняла Эрсиль.
– Там, у «Клюки», в сирени, – отодвигая миску, пояснил он.
– А почему сразу не сказал?! – вспыхнула Эрсиль. Она‑то, наивная, возомнила, что славно запряталась!
Седой промолчал. Эрсиль поднялась и надергала кислицы – самое то, чтобы подлечиться, пока болезнь не расцвела пышным цветом.
Эрсиль устроилась на поваленном дереве, пережевывая тонкие стебельки и листочки, напоминавшие клевер.
– Простыла? – спросил Седой, отрываясь от немыслимо важного занятия – шебаршения палкой в горячей золе.
– Нет, мало покушала.
Седой наклонил голову влево, изучая Эрсиль, затем меланхолично сообщил:
– В тебе умер актерский талант… Умер и теперь воняет.
– Тоже мне, ценитель театра. Во мне талант воняет, а от тебя попахивает кое‑чем похуже!
Седой невозмутимо отогнул воротник, понюхал.
– Твоя правда… иду мыться.
И он действительно зашагал к ручью.
«Нечестно! Все мои колкости насмарку! – досадовала Эрсиль – Что это за непоколебимое спокойствие?»
Через пять минут она подобралась к котомкам Седого: было бы верхом беспечности не воспользоваться его отлучкой. Эрсиль намеревалась выкрасть стилет, но ничего острого в принципе не нашла: всё тряпки, коробочки и бумажонки, «Тихослов Харольда» какой‑то… Протрясла мешок с провизией и разочаровалась. Помимо того, что в нем отсутствовал ее кинжал, так еще из продовольствия – только фасоль в жестянках, картошка и хлеб.
– Вкусностей не ожидается, – пробормотала Эрсиль.
Ей, строго говоря, не привыкать. За три года в Онсельвальте она едала всякое. Чаще всего Эрсиль некогда было привередничать – она мчалась за врагом, который с умом непостижимой скоростью перемещался по стране и за ее пределами. Порой он оказывался буквально у черта на куличках, и Эрсиль прекращала изнурительную погоню. В понравившемся городке она снимала домик или комнату на подворье, шила у портних ладненькие платья, жакеты по фигуре, баловала себя недешевыми сладостями. Последние шесть месяцев Эрсиль обитала в Заречье. По средам она наезжала в Иоль, чтобы посетить изумительную книжную лавку и уютную кондитерскую. Эрсиль коротала дни за чтением, без особого успеха осваивала рукоделие (смастерила три корявенькие салфеточки) и решила обосноваться на берегах Морбэя вплоть до восемнадцатого ноября, но тут пожаловал Седой и все испортил…
Печальный итог. Эрсиль поморщилась. Аккуратно увязав сумки и разгладив шнуровку, она старательно придавала лицу выражение безучастное и невинное. Получалось будто бы неплохо, но Седой заухмылялся, едва очутившись на поляне:
– В вещах порылась уже?
Эрсиль надменно задрала подбородок – ха, якобы он знает все ее хитрости! А Седой стоял и отжимал волосы, отсвечивающие янтарем в редких всполохах огня. Стоял и внимательно смотрел на Эрсиль, ни капли не смущаясь, когда она поворачивалась к нему.
– Я заварю тебе чай с гвоздикой и брусничным листом… От воспалений.
– С чего такая забота? – опешила Эрсиль.
– Ну, – задумался Седой, – за два с лишним года ты уж почти как родная.
Если бы Эрсиль не сидела, то наверняка упала бы. Что ответишь на подобное заявление? Тайком прижав кулак к груди, она устремила взгляд в темноту, где мирно поскрипывали могучие ели. А свое брусничное зелье Седой все же намешал. Протянул Эрсиль объятую парком кружку и отжалел целый пучок кислицы.
«Хочет меня ею закормить, чтоб живот скрутило», – заподозрила Эрсиль.
– Ты сторожишь первая, – обязал Седой, расстилая дерюгу на куче лапника. Приспособил скомканную куртку под подушку, завернулся в плащ.
«Вот и умница, спи, дружочек, спи, – улыбнулась Эрсиль. – А я пока…»
– Кстати, меня зовут Къельт, – счел нужным известить Седой.
«…убью тебя, Къельт. И забуду твое дурацкое имя».
По окрестностям растекалась ночь. Мгла полнилась боязливыми шорохами, отдаленным ворчанием грозы на севере, потрескиванием углей.
Высушив одежду, Эрсиль поджарила на прутике несколько ломтей хлеба, запасливо их припрятала и занялась обожаемым колдовством. Предварительно она поощрила себя оздоровительным заклинанием На́виэв дэйр. Направленно оно не лечило, но сил прибавляло. Эрсиль владела им в совершенстве, да и полюбилось оно ей куда больше прочих. Эрсиль точно подхватывало теплой золотистой волной, стоило произнести его. Заскорузлое одиночество рассеивалось, а нечто прекрасное и незыблемое – то, что было с Эрсиль в самом начале и будет с ней до самого конца, – принимало ее и дарило утешение.
