Демон (ЛП) - Дуглас Кристина (читать книги без сокращений TXT) 📗
Он запнулся. В истории были времена, когда женщины носили многослойную одежду, и лодыжки считались одной из самых эротичных частей женского тела. В наши дни, когда всё выставлялось напоказ, о лодыжках забывали, но её ноги были хорошо сложены и удивительно возбуждали.
Это была Лилит, напомнил он себе, потянувшись к её окровавленным запястьям. Она была настоящей сиреной, заманивающей мужчин на верную смерть.
И тут до него донёсся тёплый, землистый запах её крови. Он отстранился, оставив её запястья исцелёнными, и присел на корточки, глядя на её безвольное тело, отрешенно облизнув свои пальцы. И тут он понял, что делает.
Он отпрыгнул в сторону, отплёвываясь, задыхаясь, пытаясь прогнать вкус, запах и соблазн её крови из своего тела. Он с трудом добрался до канавы у дороги, и его вырвало.
Было больно. Его тело боролось с ним, жаждало её успокаивающего бальзама, но он всегда контролировал эту свою странную человеческую плоть, и он опустошил себя от каждого следа её. А потом он встал, вытирая рот, и вернулся к ней.
Он понятия не имел, подействует ли на демона благодать забвения, но занес руку над её лицом, не прикасаясь, и позволил ей утонуть. На его длинных пальцах была засохшая кровь, её кровь, и он выругался.
Он втолкнул её внутрь машины, закрыл дверцу и забрался на переднее сиденье. Схватил бутылку с водой, со свистом глотнул её и снова сплюнул, затем вылил остаток на руки, стирая все следы её крови. И не его вина, что он всё ещё ощущал её.
Машина завелась достаточно легко, не обращая внимания на плохое обращение, и он снова выехал на дорогу. Он слышал приглушённый шум Нефилимов, кричащих от ярости, что им отказали в добыче. Они последуют за ним, а он не мог позволить себе задерживаться. Он всегда мог двигаться быстрее, чем они, но её присутствие замедляло его. Ему нужен был яркий свет, ему нужны были люди.
Но больше всего ему нужно было время и пространство, чтобы понять, какого хрена он только что совершил самую глупую ошибку за тысячи лет своей бесконечной жизни.
Я УСЛЫШАЛА КРИК. Он вырвался из моего горла, когда я пришла в сознание, звук был оглушительный, и я хотела остановиться, очень хотела, но не смогла. Только на мгновение, чтобы сделать глубокий, хриплый вдох, а затем я снова тошнотворно закричала. Это был звук чистого ужаса, проникшего глубоко в кости.
А потом это прекратилось, эта невольная пытка, когда его голос просто сказал:
— Прекрати.
На минуту я замерла. Я лежала, вытянувшись, на сиденье движущегося автомобиля. Логика подсказывала, что это была та самая машина, на которой Азазель отвёз меня в буш2, но у этой была открытая крыша, и звёзды над головой странно успокаивали. Я подумала, не заморозил ли он меня так же, как в ресторане, но обнаружила, что могу двигаться медленно, осторожно, словно мои кости вот-вот развалятся. Мне удалось принять сидячее положение.
Было почти совсем темно. Я потёрла свои нежные запястья, но они были целы, никаких следов от этих проклятых верёвок не осталось, и меня потрясло это. Я боролась как сумасшедшая, когда он оставил меня в кромешной темноте, и мне показалось, что я почувствовала влагу крови. Я дотянулась до лодыжек, но они тоже были гладкими и невредимыми.
Я понятия не имела, позволит он мне говорить или нет, но я должна была попытаться.
— Почему ты вернулся? — я не хотела, чтобы мой голос звучал обвиняюще.
Ради Бога, он передумал убивать меня. Почему я должна жаловаться?
Он даже не оглянулся на меня. Свежий воздух врывался в салон через открытую крышу, сдувая его волосы с элегантной структуры холодного, бесстрастного лица.
— Понятия не имею, — сказал он, наконец. — На твоём месте я бы не стал озадачиваться этим. Я могу восстановить своё здравомыслие достаточно быстро, отвезти тебя туда и бросить, поэтому предлагаю тебе просто сидеть и молчать.
Я была достаточно умна, чтобы сделать именно это. Мне было так холодно после невыносимо жаркого дня, и я задрожала. Я вспомнила приближающиеся завывания, ужасный запах, ударивший мне в ноздри, и почувствовала, как моё тело почти незаметно задрожало. Я решила попытать счастья.
— Не мог бы ты закрыть люк? Я замерзаю. Должно быть, после захода солнца становится очень холодно.
Он помедлил.
— Не так уж и холодно, — сказал он наконец.
— Но я....
— Смирись.
Ладно. Я обхватила себя руками, пытаясь согреться. Вероятно, он был прав — это был просто шок и страх. Я хотела спросить его, куда он меня везёт, но он предупредил меня не задавать вопросов, и я не хотела, чтобы он передумал. Я поджала под себя ноги и забилась в угол сиденья, как можно дальше от открытой крыши. Звёзды были очень яркими в чернильно-чёрном небе над головой, и я поняла, что, вероятно, смогу увидеть Южный Крест впервые в своей жизни. У меня всегда была тайная слабость к астрономии, к звёздам и созвездиям, к тому, как они вращаются в небе. Возможно, это был мой единственный шанс увидеть Южный Крест, и я надеялась, что небо останется чистым, пока мы здесь. Если только он не собирался бросить меня здесь, что меня вполне устраивало. Здесь я могла раствориться с новым именем и новой личностью так же легко, как и в Северном полушарии. У меня было много практики.
По тусклым звёздам я поняла, что мы приближаемся к небольшому городу. Электрические огни боролись с природой, и электричество побеждало. Они называли это световым загрязнением. Я думала, что привыкла к нему, но тот короткий период без него просто напомнил мне, как сильно я люблю огромное, бесконечное небо.
Я почувствовала запах моря, что меня удивило. Я предполагала, что мы провели день, двигаясь прямо вглубь страны, так что близость океана была тревожной. Я ненавидела океан. Меня пугали волны, приливы и отливы, течения. Я заставила себя глубоко вдохнуть насыщенный солёный запах, слизывая вкус с губ. Потом я поняла, что он наблюдает за мной в зеркало заднего вида, его пристальный взгляд был прикован к моему рту, а тёмно-синие глаза горели.
Нервничая, я нырнула обратно в темноту. Вспоминая, что я протянула руку, испытав непреодолимое желание прикоснуться к нему, когда он приковывал меня цепями, чтобы я умерла. Я почувствовала этот взгляд в глубине живота, между ног, как грубую ласку, и моё лицо внезапно вспыхнуло. Я отвернулась к окну, ограждаясь от него, и сосредоточилась на портовом городе, через который мы ехали. Рабочий город, а не курорт, я сразу поняла. Не знаю, хороший это знак или плохой.
Когда он притормозил и припарковался, я удивлённо огляделась. Мы оказались в узком переулке, пустынном, если не считать нескольких припаркованных машин, и он соскользнул с переднего сиденья, захлопнув за собой дверь, прежде чем открыл мою.
Я подумывала было остаться на месте, но знала, что он без колебаний залезет внутрь и вытащит меня, и он не будет добр. Я пошевелилась, приземлившись на слегка нетвердые ноги.
— А ты не собираешься закрыть крышу? — я подняла на него глаза.
Я и забыла, что он такой высокий.
— Я оставляю машину. И крыша не закрывается.
Оба этих заявления озадачили меня, пока я не присмотрелась к машине повнимательнее. Металл был откинут назад над водительским сиденьем, как будто банка содовой взорвалась от жары. Что, чёрт возьми, было таким сильным, чтобы сделать это?
— Ты можешь просто взять и бросить машину? — спросила я. — Тебе должно быть хорошо платят.
— Во-первых, она не была моей.
— Ну, тот, у кого ты её одолжил, вряд ли обрадуется дыре в середине крыши.
— Возможно, и нет, — он замолчал, глядя на меня, и мне захотелось хотя бы начать догадываться, о чём он думает. — Ты — зло. Я должен был оставить тебя Нефилимам.
Я прислонилась спиной к машине, мои ноги всё ещё немного дрожали. Странное, бурлящее чувство внутри меня, в груди, между ног. Чувства, которые были совершенно чужды мне. Он стоял слишком близко ко мне, но я не могла сказать ему отойти. Я не хотела этого делать.
