Кольцо Анахиты (СИ) - Рябинина Татьяна (е книги .txt) 📗
— Советую тебе, чтобы до завтрака с голоду не помереть, с вечера запасаться каким-нибудь йогуртом и булочкой. Да и вообще — заходи в любое время, когда захочется пожевать или чаю-кофе попить. Хочешь — здесь ешь, хочешь — с собой бери. Если здесь, то посуду грязную оставляй на буфете. И да, учти. Завтрак без слуг, шведский стол, все сама-сама. Но ровно в десять они приходят убирать со стола. Конечно, кусок изо рта не вытащат, но будут стоять и смотреть, смотреть… Сама убежишь, не доев. Ланч в час дня, в столовой, со слугами.
— В смысле, со слугами? — не поняла я.
Люська посмотрела на меня, как на идиотку.
— В том смысле, что они наливают тебе суп в тарелку, а потом торчат за спиной, ожидая, не попросишь ли ты добавки. А ты что подумала? Что за столом с нами сидят? Дальше… В пять часов чай. Накроют, где попросишь, хоть в саду, если дождя нет. Обед — который на самом деле ужин — в восемь в столовой. Тоже со слугами. Кстати, ты взяла вечернее платье?
Я глупо заморгала. Нет, конечно, я знала, что в приличных домах к ужину, то есть, к обеду, переодеваются, но как-то совершенно не подумала, что и мне придется это делать.
— Ну… У меня есть одно платье… приличное. Но явно не вечернее.
— Ладно, на сегодня сойдет и приличное. Пока одна будешь — можешь вообще не переодеваться. Мы, когда вдвоем, тоже не морочимся. А вечернее я тебе из Парижа привезу. От кутюр. На тот случай, когда будет много гостей.
— Люсь…
— Никаких Люсь. Могу я любимой подруге хоть что-то приятное сделать? Считай, что это компенсация за то, что бросаем тебя здесь одну.
— Ну… спасибо, — сдалась я. — Кстати, мне вообще можно в джинсах-то по дому ходить? Не сочтут за оскорбление?
— Да ходи ты, в чем хочешь, — махнула рукой Люська. — На меня не смотри. Это такой кантри-стайл, мне, вроде как, положено. Только когда в бассейн идешь, халат надевай на купальник.
Я представила, как дефилирую по коридорам и лестницам замка в бикини, а слуги таращатся на меня из-за углов. Мда, картинка.
Мы вышли из жральни обратно в столовую. Собаки радостно бросились под ноги. Одна из них потянулась передними лапами ко мне — на ручки, на ручки!
— Вот и псинам с тобой веселее будет, — Люська отцепила от меня ухмыляющуюся корги. — Они скучают, когда мы уезжаем.
— А что мне с ними делать?
— Гулять, общаться, тискать. Они еще к тебе спать придут, вот увидишь. Знаешь, как классно спать с теплыми собаками? У нас тут нежарко, даже летом.
— Лучше, чем с теплым мужем? — подкусила я.
— Они не храпят, — засмеялась Люська. — И потом, ты же знаешь, зимой мы в Лондоне. Весной и осенью я почти все время здесь одна, Питер приезжает только на выходные.
— Так вы не скоро наследника заведете, — ляпнула я и прикусила язык, потому что Люська тут же помрачнела. — Ой, извини, я не хотела…
— Да ладно тебе, — вздохнула она. — Все нормально.
— Не похоже.
— У меня — все нормально.
Люська опустила собаку на пол и оглянулась, как будто кто-то мог нас подслушать.
— У меня действительно все нормально, мы были у врача, обследовались.
— Значит, Питер?
— Да. Его… зверюшки слишком ленивые. Много, здоровенькие, но… малоподвижные.
— Это лечится?
— Трудно сказать. Он пьет лекарства, на процедуры всякие ходит. Через три месяца надо будет повторно обследоваться. Если не поможет, попробуем ЭКО. Хотя, конечно, его это здорово подбило. Фигово быть последней надеждой рода. Говорит, что теперь понимает Генриха VIII, который готов был расплеваться с папой Римским, лишь бы развестись, снова жениться и заполучить наследника. Впрочем, Генрих жен винил в неспособности родить мальчика, а тут сам. Знаешь, люди давно уже шепчутся, что этот титул проклят — четвертый раз уже род Скайвортов может прерваться. Мол, не за добрые дела это графство получали. Все четыре раза.
— Ты в это веришь?
— Во что, в проклятье? — фыркнула Люська. — Нет, конечно. Когда я верила в такие глупости? А вот насчет ребеночка — это все грустно. Ладно, давай не будем об этом. Пойдем, я тебе хотя бы в общих чертах все покажу. Dogs, c’mon! [18]
Уже через пару минут я поняла, что моя единственная надежда не пропасть в этом заколдованном царстве — обещанный Люськой план. Ну, и то, что Фокси и Пикси всегда выведут к еде. Еще одним их излюбленным занятием — кроме обжорства и сна в хозяйской постели — похоже, было путаться в ногах. Они воспринимали это как веселую игру. Надо думать, свалить кого-нибудь на пол означало у них сорвать джек-пот.
Мы обошли по кругу весь первый этаж.
Завтра, когда они уедут, пообещала я себе, после завтрака спокойно обойду все снова, с планом в руках.
— Учти, в первой половине дня, до ланча, лучше пойти прогуляться, если погода позволяет, — словно услышала мои мысли Люська. — С утра тут уборка. Кроме вторника, во вторник — после ланча, из-за туристов. Но ты не пугайся. Если увидишь, что девчонки где-то убирают, просто не ходи туда. А если уже где-то находишься и они туда пришли с пылесосом, перейди в другое место, только и всего. Энни и Салли вообще мирные, если даже что — не скажут. Раньше была еще Элизабет, старшая горничная, вот та была зараза. Все время бухтела, что я не туда пошла, не там села, не там встала. Но, как понимаешь, бухтела она недолго.
Угу, подумала я, Энни и Салли не скажут. Вслух. Только про себя. И бровки поднимут выразительно. И посмотрят друг на друга со значением. А мне-то не все ли равно? Не все ли. В том-то и дело. Света, это горничные, просто горничные. Помнишь, какая грымза была в Париже — и что? И ничего. Федька ее быстро на место поставил. Ну да, только здесь Федьки нет. Вообще никого нет. Света, замок и целая армия прислуги.
Люська шла довольно быстро, и я не успевала толком ничего рассмотреть. Как в музее, когда времени мало. Переходишь от одного к экспоната к другому, тут же забывая о том, что видела несколько секунд назад. Я все пыталась понять, нравится мне тут или нет. Без оглядки на слуг и прочее. Вот просто замок — нравится? Не было в нем какого-то очарования, которое заставило бы вздохнуть: эх, вот бы остаться тут жить. Или хотя бы пожить. Я и так здесь проживу целых три месяца, до конца лета. Но и отвращения он тоже не вызывал. Просто большой красивый дом, огромные залы, картины, гобелены, старинная мебель, зеркала, ковры.
— Слушай, а как мне к слугам обращаться? — спохватилась я, вежливо кивнув в ответ на кивок очередного юноши в жилетке, который нес с кухни в столовую решетчатый короб с посудой.
— Я тебе написала все, в твоей комнате на столике. Вообще это целая наука, я не сразу запомнила. К дворецкому и к главному повару обращаются по фамилии с мистером — мистер Джонсон, мистер Саммер. К камердинеру и личной горничной хозяйки — по одной фамилии. К старшему лакею и старшей горничной — по имени, но обязательно полному. К просто лакеям, горничным и прочей мелкой прислуге — можно и по сокращенному имени. Главную повариху и экономку зовут миссис такая-то, даже если они не замужем. Впрочем, у нас теперь нет ни главной поварихи, ни экономки. И личной горничной с камердинером. Светка, ты не представляешь, какая здесь была орава бездельников, — Люська наклонилась и подобрала с ковра какую-то пушинку. — Дядя Скайворт жил один, гостей принимал редко, а прислуги у него было, как будто человек на двадцать. Замок, конечно, большой, работы много, но не до такой же степени.
— А сколько сейчас осталось прислуги?
— Ну, давай посчитаем. Дворецкий, две горничные, лакей, повар с помощником, шофер, конюший, псарь — он же ветеринар, садовник, привратник и смотритель-ремонтник. Все. Двенадцать человек. Плюс управляющий, но он, собственно, не прислуга. На двоих — вполне достаточно.
Я хмыкнула, но Люська сделала вид, что не заметила.
— Когда бывают большие приемы или много гостей, приглашаем через агентство еще горничных, официантов, помощников повара, уборщиков. В основном из Стэмфорда. По понедельникам люди из деревни на большую уборку приходят, конюшему мальчик помогает, но они все не в штате. А вот шеф-повар у нас из Глазго. Крутейший дядька, в мишленовских ресторанах работал. Ну, успеешь оценить. До него была древняя миссис Дреф, слуги звали ее Деф [19]. В любом смысле. Готовить умела только деревенские английские блюда, вроде йоркширского пудинга, да и то плохо. Но как она орала, когда я завела жральню! Это ж ересь и подрыв устоев. Пришлось отправить ее на пенсию. А мистеру Саммеру абсолютно все равно, когда, что и где мы едим — главное, чтобы ели. Очень огорчается, если какое-то блюдо не нравится. Стараемся не расстраивать его, всегда хвалим, даже если какую-то гадость приготовит. Но это очень редко бывает, обычно все вкусно. Да и экспериментирует, только когда мы одни. Вот, может, на тебе будет опыты ставить, будь готова.
