ТКС-2 (СИ) - Бариста Агата (читать книги полные .txt) 📗

— Кайлеан Георгиевич, вы идите себе, не задерживайтесь, — посоветовала я голосом ласковым, но слегка вибрирующим. — У нас работы непочатый край. Я здесь сама разберусь.

Краешек его губ приподнялся… это наглое нарушение субординации, видите ли, забавляло Его Высочество!

Он двинулся дальше, легко перешагнув через препятствие.

— Кто сколько может… кто сколько может… — зазвучали слова заклинания.

— Ах, какой… — мечтательно сказала девица, глядя вслед Кайлеану. — А задница-то какая… М-м-м… Нет, такого мужика упускать просто грех! — И она стала приподниматься.

Я преградила ей дорогу.

— «Ах-какой» занят, — сквозь зубы произнесла я. — В смысле, делом занят. Недосуг ему. Руки прочь. И ноги.

Ничуть не обидевшись, Кристина опустилась на место и с сожалением сказала:

— Ладно, занят так занят… Слушай, и где только такие водятся? — Она наконец опустила в шляпу свою лепту.

— Если расскажу, ты не поверишь, — сухо сказала я и пошла дальше, бдительно оглядываясь. Но магичка уже сидела смирно, только продолжала мечтательно улыбаться, глядя перед собой.

Когда мы дошли до конца вагона, шляпа наполнилась доверху.

Поезд начал тормозить — приближалась станция.

— Оставайтесь в вагоне, за мной не ходить, — велел Кайлеан музыкантам. — Когда двери закроются, можете считать себя свободными.

…Как только поезд вышел из туннеля, красноватый свет в вагоне сменился на обычный, облик Кайлеана стал прежним и пассажиры задвигались в прежнем ритме.

Двери открылись, Кайлеан шагнул на платформу, я медлила.

— Данимира, идём, что с тобой?

Я колебалась, и всё же подбежала к той женщине, что так хотела помочь нам, и всё-таки всунула ей в руки несколько крупных купюр.

— Тратить только на себя — это приказ! — выпалила я, копируя кайлеановские интонации, и успела выскочить из вагона, когда двери уже начали закрываться.

15

— Мы Рокфеллеры. — Я заглянула в шляпу. — Во всяком случае, по сравнению с нашим бедственным положением по прибытии сюда.

Кайлеан тоже посмотрел и с прохладцей уронил:

— Разве что по сравнению.

— Вообще-то считается, что если у человека есть еда, одежда и крыша над головой, он богаче, чем ему кажется, — поучительно сказала я. — Сейчас переоденемся в чистое, поедим, и жизнь заиграет новыми красками. А там и как добраться придумаем. Может, в Интернете пристроимся попутчиками в машину хотя бы до Петрозаводска… я, правда, сама так никогда не ездила, но надеюсь, паспорта в таком случае никто не спрашивает.

— Сперва поедим, потом переоденемся, — с голодным блеском в глазах уточнил Кайлеан Георгиевич.

— В таком виде нам только чебуреки из ларька продадут. Боюсь, я не смогу долго поддерживать иллюзию на другом человеке.

— Что есть «чебуреки из ларька»?

— Это лотерея, Ваше Высочество. Где ставкой может оказаться если не жизнь, то здоровье.

— Готов рискнуть.

Я вздохнула.

— Ах, какая выпечка в «Кофейном раю», там, где я работала… Как бы нас там накормили! А ведь Роберт Ашотович, хозяин, вряд ли случайно назвал меня «Светлейшей»… может, надо было сразу идти туда… но боюсь, ловчая сеть раскинута и там. Мортен ведь приходил в кафе, и кто знает, не взял ли он позднее Роберта Ашотовича в оборот?.. Господи, мне теперь везде мерещатся засады и обман… неужели так будет всегда?

Кайлеан пожал плечами:

— Теперь ты видишь жизнь такой, какая она есть, без прикрас.

— Жизнь в розовом цвете нравилась мне больше, — печально улыбнулась я.

— Никто не может оставаться ребёнком вечно.

— Знаю. Впрочем, за утрату иллюзий я получила кое-что не менее ценное…

Кайлеан приподнял брови:

— Что же именно?

— Встречу с тобой.

Мне хотелось отблагодарить Кайлеана, за то, что он сейчас со мной, и самое малое, что я могла ему дать, это подтверждение — не смотря на противодействие судьбы, он сумел занять особое место в моём сердце…

…Он ответил длинным взглядом и, протянув руку, поправил выбившуюся прядь моих волос и провёл пальцами по моей щеке. На его лице вдруг проступила какая-то светлая растерянность, как у человека, который получил хорошее известие, но ещё не в силах в него поверить… куда-то спешили люди, толпа обтекала нас справа и слева, а мы всё стояли молча и глядели друг на друга, пока какая-то хмурая женщина с тележкой на колёсах не прошла между нами, бесцеремонно растолкав и разлучив. Очарование момента прошло, а Кайлеан вдруг снял нечто невидимое с моего рукава, в два прыжка догнал женщину — теперь я увидала, что это ведьма — и припечатал ладонь к её плечу. Ведьма гневно обернулась, но тут же её глаза расширились, она приложила руку к губам и неуклюже побежала прочь, волоча за собой тележку.

— Позавидовала, — коротко объяснил Кайлеан, вернувшись. Его лицо приобрело прежнее жёсткое выражение. — Вернул ей сглаз. — Он деловито продолжил: — А насчёт твоего Роберта Ашотовича… полагаю, нам стоит навестить его. Скорей всего, он — конфедерат, по каким-то причинам эмигрировавший в другое измерение. Жаль, я был не в форме и сразу про него не вспомнил. Можно было бы обойтись без всего этого цирка… — он махнул рукой в сторону стоящих у перрона вагонов.

— Роберт Ашотович… э-э-э… практичный, знаешь ли… Деньги у нас всё равно уже есть, может, ну его?

— Пойду я, ты подождёшь неподалёку.

— Практичный — это значит «прижимистый». И очень себе на уме. Не факт, что он захочет иметь с тобой дело.

Кайлеан скупо усмехнулся:

— Посмотрим. Если он догадывался, кто ты такая, тем более, догадается кто я.

— Но раз на квартире установлена сторожевая сеть, значит, и возле моей бывшей работы тоже?

— Какое-то сигнальное устройство вероятно установлено, но настроено оно, вероятнее всего, только на тебя. Кафе, в отличие от квартиры, — публичное место, где появляется множество посторонних людей. Настраивать сеть на всех не имеет смысла, колокольчики будут трезвонить каждые пять минут. Полагаю, как обычный посетитель я пройду беспрепятственно.

— Тогда нам надо вернуться обратно, пошли, вон наш поезд прибывает.

…По дороге к «Кофейному раю» нам попался маленький сетевой магазин, где Кайлеан Георгиевич с кислым видом обозрел ассортимент, указательным пальцем перебрал вешалки и всё-таки с моей подачи соизволил переодеться в нечто, отдалённо напоминавшее его прежнюю одежду.

— Вот теперь, Ваше Высочество, вы влились в коллектив, — одобрила я, когда мы вышли на улицу. — Как истинный россиянин — с головы до ног в изделиях китайской швейной промышленности. — Я взяла Кайлеана под руку и повела его в сторону «Кофейного рая».

— Бывало и хуже, — коротко ответил он.

— Ну-ка, ну-ка? — Избавившись от отягощающей необходимости облагораживать чужой облик, я ощутила лёгкость, будто скинула с плеч тяжёлый рюкзак.

Развеселившись, я потребовала от Кайлеана рассказать, когда это ему «бывало хуже». В ответ он преподнёс занимательную историю о своём визите в отдалённое южное княжество, где население происходило от итальянцев, вознамерившихся возродить угасшую славу Древнего Рима. Соответственно роль парадно-выходного одеяния выполнял трёхметровый кусок ткани, который следовало обернуть вокруг тела в виде тоги. Любая мужская особь, появившаяся на торжественном приёме в чём-то брюкоподобном, без снисхождений причислялась к слабакам, а король послал своего младшего сына с целью заключения союза, в том числе и военного.

Я с улыбкой внимала повести о драматических взаимоотношениях юного Кайлеана Георгиевича с трёхметровой простынёй, как вдруг заметила на одном из домов небольшую потемневшую от времени табличку. Она располагалась у входа под арку и на ней я с изумлением прочла нечто знакомое.

— Ой! — воскликнула я, остановилась и перечитала еле различимую надпись вслух: — «Алексей Абрикосов. Свадьбы и ню»!

Стрелка на табличке указывала на железную дверь, утопленную в стене. Наверное в старину в подворотне находилась дворницкая, а теперь тут устроена фотостудия.