ТКС-2 (СИ) - Бариста Агата (читать книги полные .txt) 📗
Кайлеан глядел перед собой отрешённо… я сидела рядышком и помалкивала.
С шумом приходили и уходили поезда, платформа то наполнялась народом, то становилась безлюдной…
Через какое-то время я отметила, что его лицо наконец приобретает здоровый оттенок.
— Тебе лучше?
Он скривился и неопределённо пошевелил пальцами.
— Удовлетворительно. Пока сойдёт… Это собиратели милостыни? — вдруг заинтересовался Кайлеан, указав на двоих, вышедших из вагона прибывшего поезда.
Я пригляделась.
Мальчишки в мешковатых штанах, с причёсками из заплетенных косичек — может быть, моложе меня, увешанные бусами, фенечками и прочими атрибутами богемной жизни. Они остановились у колонны неподалёку и бренчали мелочью, выгребая её из кепки. Поскольку у одного в руках была гитара, а у другого — сдвоенные экзотические барабанчики-бонги, я предположила:
— Да, наверное. Но эти не нищие… Так просто, по вагонам ходят, играют что-нибудь… на пиво набирают… лето…
— А что у вас говорят, когда… на пиво набирают?
Я пожала плечами:
— Ничего не говорят. Музыку играют… «спасибо» иногда говорят. А те, кто без музыки, как-то так изъясняются: «Люди добрые, сами мы не местные, памажите, кто сколько может» и повторяют — «кто сколько может, кто сколько может» и это дикое «памажите»… Но «сами не местные» — это мафия. Мафия нищих. Все знают, но иногда подают — попрошаек жалко. Грустная, в общем-то, тема… — Я спохватилась: — А что? Ты же не хочешь…
— «Кто сколько может?» Хм-м-м… Великолепно! — Кайлеан хищно осклабился, порадовавшись неизвестно чему. — Идём!
Он повлёк меня к музыкантам; те опасливо покосились на приближавшегося Кайлеана, засуетились и подхватили рюкзачки, явно намереваясь смыться.
— Стоять. — Кайлеан оказался у них на пути и, подняв руку, пощёлкал пальцами. — Имена!
— Юраш… — как-то вдруг обмякнув и перестав беспокоиться, сказал гитарист.
— Ярик, — безучастно представился барабанщик.
Глаза обоих были пугающе пусты, они не отрывали взглядов от лица Кайлеана.
— За мной.
Кайлеан потянул меня к поезду, прибывавшему на станцию, Юраш и Ярик двинулись за ним как приклеенные. Я упиралась и бормотала.
— Ты их зачаровал? Это невинные люди, они тут не при чём! А это им не повредит? С ними же потом всё будет в порядке?
— Смотря как себя поведут, — холодно сказал Кайлеан. — Домой хочешь? — (Я насупилась, но кивнула.) — Тогда принимай всё, как есть.
— Мне никто не подаст, я не умею побираться… У меня не получится!
Он глянул высокомерно, в зрачках я уловила отблески огня.
— Естественно, не умеешь. Это буду делать я.
В полном смятении я позволила увлечь себя в вагон.
Двери закрылись, поезд тронулся в сторону «Адмиралтейской».
Как только мы оказались в туннеле, Кайлеан сотворил пасс и лампы в вагоне погасли. Через секунду освещение появилось вновь, но теперь свет стал багрово-тусклым и весьма зловещим… Вагон будто застыл в безвременьи, и пассажиры застыли, повернув головы в сторону нашей компании. Я поёжилась. Как-то чересчур преданно все уставились на Его Высочество. Чем-то ситуация ужасно напоминала сцену допроса в королевской библиотеке.
Внешность Кайлеана как обычно при использовании им магии обрела оттенок монументальности — он будто увеличился в размерах, на голове обнаружилась широкополая шляпа с высокой тульей, волосы удлинились и заструились по плечам, за спиной затрепетал чёрный плащ — неосязаемый сгусток тьмы.
Кайлеан приказал музыкантам:
— Играйте.
Тотчас мерно, в гипнотическом ритме застучали барабанчики, Юраш тихо перебирал струны своей гитары и под его пальцами зарождалась странная нездешняя музыка — колокольчики на ветру, арфа Эола…
— Люди добрые! Сами мы не местные! — голосом Дарта Вейдера провозгласил Кайлеан. — Памажите наличными, кто сколько может! Кто сколько может! Наличными! Кто сколько может!
Он снял шляпу и сунул её мне.
— Собирай.
Я, слегка ошалевшая от «памажите» из уст принца Эрмитании, автоматически кивнула.
Кайлеан медленно двинулся по вагону, я за ним, наш маленький оркестрик позади.
В красном полумраке пассажиры слегка заторможено, но послушно шарили по сумкам и карманам, доставая купюры. Подавали практически все, шляпа наполнялась. Несколько человек с виноватым видом кинули одну мелочь, а один мужчина — хорошо одетый, с благообразным породистым лицом, — вдруг прижал портфель к животу и фальцетом выкрикнул:
— Никому ничего не дам! Понаехали тут! У меня деточки, две родные кровиночки, — и то ни копейки алиментов от меня не получают!
— Кто. Сколько. Может, — с нажимом повторил понаехавший Кайлеан, нависнув над жадиной.
— Мерзавцы… какие же вы мерзавцы… ненавижу… ненавижу-у-у… — подвывал мужчина под стук барабанов. Слёзы текли по его благородной физиономии, когда он опустошал свой увесистый бумажник.
Руки были заняты шляпой, я локтём тронула Кайлеана, привлекая внимание.
— Может, не надо, ну его? Ты только посмотри, как его крючит… пусть лучше детям своим деньги отдаст.
— «Кто сколько может» — это сейчас не просто слова. Формула достаточно ёмкая, я легко вплёл в неё нужное заклинание. Все отдадут только то, что действительно могут пожертвовать, необходимого не лишатся, не волнуйся. А этот, кстати, всё равно добровольно никому ничего не отдаст. Если нажать посильнее — может и скончаться… от избытка чувств.
— Тогда оставь, — скривилась я, — пусть живёт, если может так жить.
Мы двинулись дальше.
— Кто сколько может! — продолжал заклинать публику Кайлеан под барабанный ритм.
Я по-прежнему ощущала неловкость. Народные деньги в шляпе были не последними, но всё равно чужими… Я заставила себя помнить о том, что мама и папа нуждаются в помощи, и запретила себе думать о моральной стороне нашего мероприятия по отъёму денег у населения. Надо было добраться до дома. Однако при виде пассажирки, совершающей странные телодвижения, я заново почувствовала себя не в своей тарелке. Пожилая женщина с гладко зачёсанными седыми волосами то вынимала из кошелька одинокую купюру, то вытряхивала мелочь на ладонь и пересчитывала её, то ссыпала обратно, то пыталась снять с себя застиранную вязаную кофточку, то озабоченно копалась в сумке, извлекая какие-то мелочи — потрёпанную записную книжку, рекламные буклеты, карандаш, ручку…
Я опять потыкала локтём Кайлеана.
— Что с ней? — встревожено кивнула я на суетящуюся пассажирку.
— Не может подать. Вообще ничего. Но очень хочет помочь. Характер такой.
Я вдруг вспомнила как уверяла речное божество, что не граблю старушек, и мне стало так стыдно, как не было никогда в жизни. Я выхватила из шляпы несколько бумажек и вложила их в сумку бедняги.
— Возьмите себе! У нас ещё есть! — с чувством сказала я.
Женщина просветлела. Она быстро достала из сумки то, что я ей дала, и торжественно опустила обратно в шляпу, глянув вокруг горделиво. Я всё-таки вынула часть купюр и опять положила в её сумку. Через мгновение деньги снова перекочевали в шляпу.
Пассажирка сияла, я хмурилась.
— Не возьмёт, не старайся, — обронил исподволь наблюдавший за этой сценой Кайлеан.
Перестав настаивать, я двинулась за ним. Дальнейший сбор подаяний прошёл гладко, не считая досадного эпизода, когда одна девушка — русоволосая, хорошенькая, но слишком, на мой вкус, активно раскрашенная, в шортиках, вдруг вытянула длинную загорелую ногу и поставила её перед Кайлеаном, преградив ему дорогу.
— Привет, — сказала нахалка, копаясь в сумочке. — Познакомимся? Меня Кристина зовут, а тебя?
Судя по тому, что она вела себя менее скованно, чем остальные пассажиры, Кристина была не лишена магических способностей. Наверное, заклинание Кайлеана действовало на неё слабее.
Кайлеан ничего не ответил, но и дисциплинарных мер предпринимать не стал. Просто стоял с непроницаемым лицом и ждал, когда магичка найдёт лишние средства.
Лишние средства всё не находились, а нога всё не убиралась… моё терпение лопнуло.
