Осколки Солнца (СИ) - Сотер Таис (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

— Что это? — севшим голосом спросила я у Патрика.

— Аннета не усмотрела за ребенком.

— Ты издеваешься? Роберу всего лишь год. Ты хочешь, чтобы я поверила, что он во всём этом виноват?

Я дрожащими руками открыла ящик секретера. Все мои наброски, альбомы… всё было уничтожено.

— Это ты или Аннета?

— Прости, — тихо сказал О`Ши, отводя взгляд. — Я заплачу за урон.

А ведь я закрывала свою мастерскую на ключ. Едва ли любовница мужа стала бы взламывать дверь. Но у Патрика вполне могли оказаться запасные ключи. Представить случившееся было не сложно. Напился, пришёл домой злым, и решил вот так вот сорвать свою обиду на меня. И вполне возможно, под утро пожалел о случившемся.

Что ж, по крайней мере, это лишило меня необходимости дальше оставаться в Лондоне, пытаясь устроить свои дела, и допродать картины.

— Как только я получу все документы на руки, уеду во Францию. Если ты когда-нибудь осмелишься показаться мне на глаза, клянусь, я превращу твою жизнь в ад, Патрик О`Ши.

— Она и так уже превратилась в ад, — горько ответил муж. — С твоим уходом даже солнце перестало сиять для меня.

От него воняло перегаром, и выглядел он лет на десять старше своего возраста.

— Прекращай пить и жалеть себя. Хотя бы ради сына.

Развод Патрик мне дал, и даже нервы мотать не стал. Имущественных претензий друг к другу у нас не было. Квартира оставалась Патрику, у меня же оставались деньги от заказов. Все заработанное я откладывала на личный счёт, по настоянию мужа. Так что на начало новой жизни должно было хватить.

Разорвать связь с прошлым оказалось гораздо легче, чем я думала. Уже через два месяца я была снова во Франции, зализывая раны в родительском доме. Даже мама, обычно суровая и непримиримая к человеческим слабостям, предпочитала избегать разговоры о моих неудавшихся отношениях. Никто не читал мне нотации, не доставал, но за годы я просто отвыкла от тихой провинциальной жизни. Поэтому когда появилась возможность от неё отказаться, тут же этим воспользовалась.

Париж… Все пути вели туда, так или иначе.

Глава 40. Мир у твоих ног

Франция, 1919 г. Клэр Легран.

Существует легенда. Когда-то, еще в самом начале времен, по небосводу ходило два солнца. Одно из них упало вниз, разбившись о морские скалы и застыв мириадами осколков. Так появился янтарь — камень, таивший внутри солнечный свет.

Эту легенду мне рассказал когда-то Патрик. Его отец был ювелирным мастером, и память моего мужа хранила много легенд и мифов, связанны с драгоценными и полудрагоценными камнями. Я так и не стала чинить подаренное Михаилом колье, лишь носила на шее одну из подвесок — гладкий камешек в золотой оправе. Осколок Солнца, таящий в себе тепло и память о прошлом.

Красиво. Но для насекомых, попавших в вязкую застывающую смолу, это всего лишь смерть. Впрочем, время тоже убивает — просто более незаметно.

Приехав в Окситанию после развода, я тут же слегла с легочной болезнью — следствие не долеченной в британском госпитале простуды. И в этот раз вампирская кровь не помогла. Об ускоренной регенерации тоже можно было забыть.

Болела и выздоравливала как обычные люди — долго и тяжело. А когда встала на ноги, уже к концу весны — то обнаружила в волосах седину. Будь у меня шевелюра светлая, как у Клода или Луизы, то может она и не была так заметна. А так все предательские следы возраста, болезней, и пережитых потрясений пришлось аккуратно вырвать. Временная мера, конечно. Уж лучше краситься, чем вот так вот лысеть.

Отец тоже очень рано начал седеть, но мне было пока лишь тридцать. Всего лишь тридцать. Или уже тридцать. Ни семьи, ни своего дома, ни даже уверенности в будущем. Зато — свобода! Никаких обязательств! Деньги! Все условия для того, чтобы наконец-то начать жить в удовольствие. Не убиваясь на учебе, не работая по двадцать часов в день. И даже, что совсем было непривычно, одеваться так, как хочется, без оглядки на мнение мужа, подозревающего, что я кокетничаю с его коллегами и друзьями.

Новый гардероб мне требовался в срочном порядке. Во время войны я покупала одежду из самых простых и дешевых платьев, и сама перешивала. Но теперь могла позволить себе гораздо больше — модные платья, шелковые блузы, юбки, украшенные вышивкой и кружевом, атласные шляпки… Жаль, что до провинции все это доходило не так быстро. Но даже в Тулузе юные мадмуазель и дамы постарше одевались более утонченно и изысканно, чем мисс и миссис в столице Великобритании. Что-что, а вкус у французов не отнять.

Но все мои радостные мечты о будущих путешествиях (больше всего я хотела оказаться в Риме), разбила жестокая реальность в лице моей сестры. Ей уже было семнадцать, и эта зеленоглазая и белокурая красотка была настоящей головной болью для всей семьи. Лиззи в наследство достались мамин взрывной характер, папина увлеченность, умение Клода всегда получать то, что он хочет… И моё безрассудство. Адская смесь, к которой добавился талант певицы. Лиззи с самого детства говорила, что собирается стать оперной дивой, и покорить Париж, но родители просто надеялись, что она этим переболеет. И в отличие от непутевой старшей сестры, останется дома до тех пор, пока не созреет до замужества с каким-нибудь милым молодым человеком с хорошим будущим.

Но Лиззи хотела в Париж. И никакие запреты или уговоры на нее не действовали. Мы с Клодом уже делали ставки, когда эта бестия просто сбежит из родительского гнездышка, когда отец неожиданно нашёл выход. Сестренка может поехать в Париж, чтобы учиться на певицу, только под моим строгим присмотром.

Клод, конечно, долго смеялся, не слишком веря в то, что из меня получится хорошая дуэнья. Сам он переехал в Тулузу, удачно женился на дочери владельца сети магазинов, и теперь все свое время вкладывал в развитие собственной адвокатской конторы. Так что Лиззи он готов был помочь с деньгами, но вот ответственность за бестию должна была лечь на мои плечи.

Я вовсю упиралась руками и ногами, когда из столицы пришло письмо от мэтра Савара. Он приглашал меня поучаствовать в ежегодной выставке в одной из самых престижных галерей. Разве от такого отказываются? Уже к середине июля мы с Лиззи были в Париже.

Конечно, я помнила о том, что Рейнард Эмбер в свое время настоятельно просил уехать меня из Парижа, а еще лучше из Франции. Но прошло достаточно времени, чтобы ко мне потерялся интерес. Думаю, даже и от метки не осталось ни следа, раз заклинание вечной молодости перестало действовать.

Но вновь оказавшись в столице, я почувствовала себя почти той же восторженной девушкой, которой была. Разве что не столь наивной, и уже не краснеющей под взглядами проходивших мимо мужчин. Лиззи пока робела, цепляясь мне за руку, всё пытаясь поправить новую шляпку или отдернуть слишком тонкую, почти прилипающую к ногам юбку, открывающую щиколотки и голени. И это радовало. Хотелось бы, чтобы она еще немного побыла ребенком, и не взрослела слишком рано.

Мы сняли квартиру почти в центре города. До экзаменов было еще далеко, так что днем Лиззи готовилась с репетитором, а я рисовала, а вечером мы знакомились с Парижем — во всей его цветущей и многолюдной летней красе. Чаще всего гуляли на Елисейских полях. Там же я и встретила Рейнарда Эмбера.

Первой на него внимании обратила Лиззи. Мы присели на скамейку, так как я всё еще довольно быстро выдыхалась. К тому же было душно и жарко, так что я лениво обмахивалась веером, прикрыв глаз. Сестренка, уже как полчаса трещавшая о прочитанной книге, внезапно смолкла, а затем осторожно потянула меня за рукав, привлекая внимание.