Дом на Уотч-Хилл (ЛП) - Монинг Карен Мари (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Как просто будет избавиться от меня, бедной, осиротевшей Зо Грей, о которой мало кто заботился, и уж точно не было никого настолько магически одарённого, чтобы пойти против такого зловещего противника, как город Дивинити.
Как легко будет Ковану с такой властью убить меня и скрыть все следы улик.
— Если она настоящая Кэмерон, то она ещё опаснее, чем… — Алтея поперхнулась и засипела, лихорадочно хватаясь за горло.
Подверглась нападению. Но кто это делал? Я продолжала осматривать помещение, пытаясь понять, кто творит эту тёмную магию.
— Зо не убивала этих мужчин! — взревел Девлин. — Я тоже познал сердце этой женщины. Она неспособна на такую свирепость. Напро…
Срань Господня! И Девлин тоже? Кто это делает?
Каким-то образом (и я бы никогда не подумала, что Фасолеголовая способна на такую силу) Алтея пересилила то, что с ней делали, и вновь обрела дар речи:
— Убейте её! — заорала она, оскалившись в свирепой, кровожадной гримасе. — Я настаиваю, чтобы её сожгли заживо! Она отняла жизнь и…
Алтею снова заткнули, но на сей раз в помещении раздался громкий, ужасающий хруст. В одну секунду мисс Бин орала, требуя моей смерти, в следующую её голова закатилась под неестественным углом, вяло упала к плечу, глаза широко раскрылись и вытаращились.
Она замертво повалилась на пол тщательно отутюженной кучкой.
Я в ужасе уставилась на неё. Таков путь Кайлех? Кто это сделал? Все в помещении были для меня подозреваемыми. Я резко переводила взгляд от мистера Бальфура к Девлину, затем к остальному Ко…
О, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт.
В дальнем конце помещения от пола поднимались густые завитки плотного серого тумана. Или они были там уже какое-то время, но никто из нас не замечал, ибо мы были слишком заняты пререканиями меж собой?
Серый всегда казался мне таким пассивным цветом, слишком кротким, чтобы вообще быть цветом.
Уставившись на этот туман, я впервые постигла истинный серый цвет. Он был свинцовым, жёстким как алмаз, острым как лезвие ножа, агрессивным цветом, который точно знал, что он такое: бритвенно острая расщелина между чёрным и белым, в которой можно потеряться навеки, дрейфуя во всепоглощающем тумане.
Я с приоткрытым ртом наблюдала, как густой мрак всё поднимается и поднимается, завитки превращаются в хлещущие щупальца, которые с голодом простирались до самого кафедрального потолка, тянулись и тянулись, пока не слились в сплошную стену тёмной, извивающейся серости. В этой стене сформировалось множество скользящих силуэтов, которые маячили на границе моей способности дать им определение, словно они были сотворены из существ, которые люди знали на глубинном, атавистическом уровне, но не видели тысячи лет; существ, которых мы в часы отчаяния, в тяжёлые времена молились больше никогда не видеть.
Из этого мутного пара ледяное множество голосов прогремело:
— Она принадлежит нам. Теперь она вне вашей досягаемости.
Все члены Кована отпрянули подальше от тумана так быстро, как только получилось; они облепили периметр комнаты, пока эта интенсивная, подавляющая угольная масса сочилась в направлении сцены.
Один лишь Девлин не поддался, вскочил на сцену и взял меня за руку.
— Вы её не заберёте! — проревел он. Его пальцы, переплетённые с моими, переливались странной рябью, будто сами его кости изменялись, трансформировались. В его горле зародилось низкое рычание, словно он противился этому, затем его пальцы снова стали плотными.
Серые миазмы всё равно подбирались ближе, ближе, и вскоре я уже не могла разглядеть за ними Кован. Сплошная стена застилала всё передо мной, вплотную прилегая к сцене, глядя на Девлина, мистера Бальфура и меня, безликая, безглазая, но всё же я каким-то образом чувствовала вес бесчисленного множества осуждающих взглядов.
Взяв меня за другую руку, мистер Бальфур прорычал:
— Она не убивала тех мужчин, и вы не можете заявлять на неё права.
— Вы так говорите. Мы считаем иначе, — бесстрастно ответили голоса.
— Вы знаете политику нашего сообщества! — сказал мистер Бальфур. — Вы знаете, что многие готовы её подставить…
— МОЛЧАТЬ! — туман заговорил голосом, не похожим на всё, что я когда-либо слышала, содержащим ещё большее множество голосов, накладывающихся друг на друга в решительном, непреклонном приказе. Ему невозможно было противиться, он крал слова с наших губ, заглушал любые возможные ответы.
Я пыталась. Я раз за разом открывала рот, пыталась формулировать слова, но ни одно не приходило.
Внезапно я пришла в ярость. И мистеру Бальфуру, и Девлину хотя бы представилась возможность выступить в мою защиту.
А мне такой возможности почему не дали?
Хрень собачья.
Я Кэмерон! Я ни секунды не верила в обратное. И будучи Кэмерон, я являлась самой могущественной ведьмой в этом помещении.
Прищурив глаза, я потянулась вглубь к Зо, к настоящей, истинной, полностью пробуждённой Зо Кэмерон. Я получу свой шанс заговорить с этим… этим… пятном непреклонного ужаса, который меня не заберёт. Ни сегодня, ни когда-либо ещё.
Я достаточную часть своей жизни провела в серости. Каким бы смелым ни был её оттенок, хватит с меня этого. Я была яркой, красочной Зо Кэмерон, и именно ей я намеревалась оставаться.
Нежно, осторожно я потянулась к силе, пробегаясь по границам города, открывая себя каждой травинке, каждому дереву, каждому цветку, бутону и стеблю. Я молила их добровольно пожертвовать буквально атом своей жизненной силы, тем самым собирая миллиарды атомов энергии, но не забирая слишком много ни у единого живого существа, и всё же получая более чем достаточно, чтобы сломать заклинание серого дома.
Затем я рявкнула:
— Я не принадлежу никому, кроме самой себя! Я не…
Я резко умолкла, на сей раз от шока, когда в возвышающейся тёмной стене проступила тщательно покрытая плащом и капюшоном фигура и рванулась вперёд, появляясь из её глубин, чтобы массивно опуститься на сцену.
«Кто-то из серого дома пришёл поговорить?» — поразилась я, лишившись дара речи.
Высокий и могущественно сложенный — это единственное впечатление, которое я могла составить по объёмным тёмно-серым складкам одеяния. Это был мужчина, хотя я не могла точно сказать, откуда это знаю; возможно, этот силуэт источал определённое присутствие. Складки его капюшона спадали вокруг лица, зияли, но всё же там, где должно быть лицо, находилось лишь размытое смазанное пятно безликой серости.
Мистер Бальфур сдвинулся и встал передо мной как щит.
— Вам придётся иметь дело со мной, чтобы…
Словно какой-то тщательно сосредоточенный невидимый ураган ударил по нему и только по нему, мистера Бальфура внезапно сорвало со сцены, подкинуло почти до потолка и швырнуло через всё помещение, где он с громким хрустом врезался в стену и безвольной кучкой рухнул на пол с большой высоты.
Я в ужасе смотрела, повелевая ему шевельнуть хоть пальцем и дать мне знать, что он жив.
Никогда прежде мистер Бальфур не выглядел таким хрупким, таким полностью соответствующим своему возрасту, с хрупкими костями, которые служили ему всю жизнь, продлившуюся три четверти века. Я лихорадочно взглянула на Леннокс, которая стояла, сжав руки в кулаки и раскрыв рот в беззвучном крике, пока по её лицу катились слёзы.
Я резко повернулась обратно к нему.
— Джеймс! — закричала я.
Он лежал неподвижно, и пол вокруг его головы постепенно заливался кровью.
Я рванулась вперёд, горе и ярость кипели в моих венах. Только не мистер Бальфур. Кто угодно, только не он. Этот мужчина и моя мать были единственными защитниками, которых я когда-либо знала. Я не допущу, чтобы они оба отдали свои жизни за меня!
— Ты сукин сын! — зарычала я. — Ублюдок ты этакий, ты восстановишь его! Если Джеймс Бальфур мёртв, ты вернёшь его к жизни. Как Королевская наследница дома Кэмерон, я требую этого!
— МОЛЧАТЬ! — снова прогрохотал серый туман тем множеством голосов, и на сей раз звук был ещё более раскатистым, ещё сильнее приправленным силой.
