Переинкарнация (СИ) - Сергеева Александра Александровна (книги txt) 📗
Подруга, кряхтя, разогнула колени. Покачнулась, подперев тело хвостом, и потянулась ко мне своим распахнутым чемоданищем, сгибая шею. Натурально экскаватор, вознамерившийся производить раскопки прямо подо мной.
«Отпустишь его?» - вроде, как безо всякого интереса, осведомилась она, лязгнув зубами.
«Тармени вам не собака на цепи», - встрял Вейтел, приподнимаясь на своей шипастой сковородке. – «Его нельзя отпускать или не отпускать…»
«Заткнись, сопляк!» - лениво гаркнула Эби, презрительно фыркнув.
Фыркнула она, естественно, позабыв обернуться к нахалу. И облако пыли ударило не в него, а в меня неповинную. Эта паршивка противно захихикала, любуясь на мои отплёвывания и ругань. Я машинально подхватила с земли каменюку и запульнула в «Змея Поганого». Хотела было развернуть полномасштабный обстрел, но Арнэр сунул голову между нами и любезно предложил:
«Давай-ка, отнесу тебя к Тармени»
«А потом мы отнесём вас домой», - примирительно подольстилась Эби.
Вас домой – тотчас зацепилось сознание за слова подруги. Вас обоих – ткнуло оно меня носом в мою же собственную правду. Остальные девчонки могли думать всякое, а Эби слышала все нежнейшие оттенки моих метаний, будто я трубила о них в тубу. В башке как-то само собой сложилось всё, что в ней мельтешило и пересыпалось из пустого в порожнее. И чего маялась? Всё ж, как на ладони.
И тиражируется всеми дамскими журналами: если устанешь от себя – такой умной – отдохни, почувствовав себя полной идиоткой. А для этого заведи себе хрустальную мечту. И звякай в неё, как в колокольцы. Звук получится тихий, но приятный – только для собственного удовольствия. Затем дождись, покуда не захочется показать всему миру, как оно у тебя здорово музыкально звякается – просто талант! И тогда начнёшь так долбиться в те колокольцы, что они разлетятся вдребезги – каюк твоей хрустальной мечте. Результат налицо: ты идиотка, можешь отдыхать.
«Мам, ты чего задумала?» - всполошился, подскакивая Вейтел.
И чуть, было, не сиганул вниз, минуя подъемный механизм сложенных крыльев. Арнэр услужливо опустил правое, и Лисёнок скатился вниз. Сурово надвинулся на малолетнюю мамашу и потребовал ясности:
– Ты насовсем возвращаешься?
Мужику двадцать пять с гаком! А он всё ещё верит, будто у женщины можно потребовать отчёт о намерениях, имея в арсенале только насупленную бровь. Да эти вот капризные интонации её баловня.
– Не твоё дело.
Мне весьма удался равнодушный тон знающей себе цену дамы. И он бы возымел действие, приведя оппонента в неловкость, кабы тот оппонент не плевал на её позы. Сын насмешливо фыркнул и зашёл с козырей:
– Я давно понял, почему все наши считают тебя легкомысленной особой. И весьма бестолковой. А ты всё стараешься мне это доказать. Знаешь, мама, я всё лучше понимаю Сарга. Он в отличие от Алесара действительно считает себя чуть ли не твоим отцом. Потому у него и чешутся руки задрать твою юбку и высечь.
«Чего ты распинаешься, умник?» - удивилась Эби, присаживаясь и подставляя мне крыло для восхождения на борт. – «Такой большой, а дурак. Не видишь? Твоя маман сама ещё не знает: что ей взбрендит в следующую минуту? А ты хочешь, чтобы она облекла это в словесную форму», - снисходительно косилась на меня поганка, пока я карабкалась на её плечо.
– Я с вами! – сорвался с места Вейтел и в два счёта взлетел на Арнэра.
«Чего ты его не сбросил?» - набычилась Эби, расправляя крылья.
«А почему я должен его сбрасывать?» - иронично осведомился супруг. – «Полагаешь, тут больше некому доставить парня, куда ему угодно?»
Он демонстративно повёл взглядом по шипастым хребтам развалившихся вокруг нартий. Тут было кому, и Эби демонстративно завернула нос. Подпрыгнула и заработала крыльями, идя на взлёт. Мне давно надоело представлять, во что превратился бы этот мир, зайди Тармени дальше в своих экспериментах с нартиями. Засунь в них таких вот Эби, и миру кранты.
Любимый торчал в одном из своих подпольных гнёзд. Он вручную препарировал какое-то пресмыкающееся – насобачился не хуже своего лабораторного ящика. Рядом сидел со скучающей миной сынок Вотума: двадцатилетний продукт его брака с кухаркой. Приставленный к Тармени в приказном порядке, молодой здоровенный жизнерадостный бабник прозябал в писарях у нудилы бога. Вотумович проклинал свои навыки чисто- и быстрописания, надеясь, что бог слишком занят, чтобы читать его мысли.
То, что Тармени просто-напросто плевать на чувства ближнего, в бестолковую головушку не приходило. Мой Повелевающий битвами замечательно и со всей искренностью не умел «думать о людях».
Завидев нас ещё на подлёте, Вотумович возблагодарил Пресветлую Кишагнин за явление и законный повод тактично слинять. Задницей почуял прохиндей, что у богов затянется. Мы ещё садились, а из-за ближайшей горки камней уже поднимался молодой нарт: такой же гусь лапчатый, как его двуногий подельник.
Спустив меня на землю, Эби со всей бестактностью врачихи протиснулась к божьему окопу и плюхнулась на брюхо. Я носилась перед её носом и собирала бумаги, разлетевшиеся от поднятого нами ветра. Любимый махнул мне окровавленной рукой, однако носа из распотрошённой тушки не вытащил. Чуял же зараза, что жена припёрлась не с глупостями, а с чем-то эпохальным! Но святой науке не изменил: продолжал ковыряться в чужих потрохах. И что-то бормотал стенографисту, которого и след простыл.
– Ты что, не собираешься на мне жениться? – сотрясла я на пробу воздух.
И присела к разделочному столу, прижимая к пузу стопку бумаг.
– Не вижу смысла тратить время на то, что уже является фактом, – резонно заметил любимый самым скучным своим человеческим голосом.
Он и с виду получился каким-то унылым созданием – тут мы с ним оба не задались. Сарг-то у нас роста среднего, Мерона тоже. А этот и вовсе недомерок: лишь на полголовы выше меня. Шестнадцать лет – не оправдание дистрофии. Вон у меня какие братцы вымахали: качки-переростки. Стальные кони – куда там тракторам. А этого дрища даже стыдно к сексу принуждать.
Год назад я впервые затащила его в постель, ибо окончательно исстрадалась в этом долбанном отрочестве. И уж старалась – будьте любезны! Все свои знания, весь опыт науськала на бедного растерянного девственника. Бестолку: бревно бревном. Второй подход был через месяц – с тем же счётом. На третьем подходе он просто сбежал – скотина.
Вот честное слово: даже грех обижаться. Потому как обижаться, по чести сказать, я могла лишь на свою грёбанную инициативу в обустройстве нашей семейной жизни. Ну, не пошло у него быть человеком! Не прижилась иновселенская душа в собственных мозгах – в потусторонних слизняках оно привычней.
Уж кто-кто, а я знала разницу. И когда готовилась к новой реинкарнации, жутко печалилась о Сли. Не могла не думать, что он – по логике вещей – должен умереть. Но Тармени, узнав о причине тоскливых трепыханий супруги, успокоил: оба тела с уа-тууа будут законсервированы до лучших времён. Кто ж предполагал, что те не за горами?
– Ты согласна, что мне пора вернуться? – без малейших ажиотаций скрупулёзно уточнил Тармени.
Он бросил ковыряться в растерзанном трупе и повернул ко мне прекрасные чёрные глаза своей матери. Вместе с широкоскулым лицом отца, которое украшали не шрамы, а прыщи. Если прибавить к этому худую шейку и костлявые безмясые плечи, так повеситься можно. И ЭТО они сегодня решили притащить к алтарю! Сами стоят горой за религию, но сами так и норовят дискредитировать Повелевающего битвами в глазах народа. Чем ТАКОЕ может повелевать, кроме вечной битвы с клопами: и враг соответствует и суть неистребимости такой войны.
– Крайне неудобное тело, – согласился со мной супруг.
«Да уж», - поддакнула Эби тоном профессионала. – «Такое впечатление, будто ты пару миллионов лет назад выпал из эволюции и откатился в кусты. Полное ничтожество, с какой стороны не посмотри. Довела тебя семейная жизнь, Повелевающий. Наглядное пособие для подкаблучников»
– Не думаю, что твои выводы соответствуют ситуации, – тем же профессиональным тоном заявил Тармени. – Если мою подругу заинтересовало то же исследовательское направление, что и меня, я не вижу причин…
