Десять тысяч небес над тобой (ЛП) - Грэй Клаудия (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
— Ты позволишь мне объяснить? — когда я удивлённо моргаю, он продолжает. — Наверное, поэтому ты здесь. Если это не…
— Всё очень сложно, — в тысячу раз сложнее, чем ты можешь себе представить. Тем не менее, я должна это услышать. — Да, продолжай. Объясняй.
Пол стоит там и смотрит потерянным взглядом, от которого мне всегда хочется спасти его.
— Это был несчастный случай. Даже твои родители должны знать, что это был несчастный случай. Я ненавижу себя за это больше, чем они когда-либо смогут. Даже больше, чем ты.
Его глаза не встречаются с моими, вместо этого он смотрит на моё предплечье, на рваный красный рубец, который я заметила сегодня утром. Боль дошла до костей. Я смотрю на шрам, потом снова на него.
— Я был расстроен. Мы оба были расстроены. Так что мне не стоило садиться за руль. Ты не ошибаешься, обвиняя меня в этом, — сейчас Пол уже умоляет. — Но твой отец, кажется, думает, что я сделал это нарочно. Маргарита, я бы никогда не хотел, чтобы ты пострадала.
Мы попали в аварию, пока Пол был за рулем. У меня теперь болит рука. Но почему мои родители ненавидят его? Автокатастрофа может случиться с кем угодно. Почему я отказалась даже видеться с ним?
Потом я вспоминаю, что сказал Пол. Рискую предположить:
— Мы… были расстроены.
— Теперь всё это кажется таким глупым, — говорит он. — Я не собирался больше подходить к вашему дому, а ты сказала, что я должен забыть об этом. Справиться с болью, простить твоих родителей. Боже, как бы я этого хотел. Тогда ты была бы в порядке, и мы были бы счастливы, и ты всё ещё могла бы…
Пол задыхается от собственных слов, потом тяжело садится, слишком расстроенный, чтобы заметить моё замешательство.
Медленно я говорю:
— Если бы ты мог сделать это снова, не крича на этот раз, если бы мы вернулись в машину, что бы ты мне сказал?
Он этого не ожидал. Но он пытается с этим справиться.
— Я бы сказал, что, то, что я не согласен с Софией и Генри по поводу технологии Жар-птицы, не означает, что я чувствую к тебе что-то иное. Когда я избегал их, я не избегал тебя. Только их. Я чувствовал, что величайшая работа в моей жизни была отнята у меня.
Конечно. Пол бы возненавидел их решение отказаться от проекта Жар-птица. Как только он отвечает на вопрос, он не хочет ждать ответ.
Пол продолжает:
— Я не должен был говорить злых слов о твоих родителях, вообще, но особенно перед тобой. Это поставило тебя в ужасное положение. И я думаю, им стало легче ненавидеть меня после этого.
Если бы у меня было время успокоиться после этого ужасного спора в машине, честно, я бы, наверное, поняла. Как бы я ни любила своих родителей, они иногда сводят меня с ума. И я бы поняла, какой сокрушительный удар это нанесло его исследованиям и надеждам. Так что я до сих пор не понимаю, почему он так волнуется из-за аварии.
Пока он не говорит очень тихо:
— Тебе лучше? Я имею в виду, у тебя получилось рисовать?
Тогда всё сходится воедино: чувство вины Пола, гнев моих родителей. Отсутствие каких-либо материалов или новых картин в моей комнате. Падение вилки со спагетти, боль, когда я держу что-то чуть больше кисти. Мои родители поощряют мой новый «интерес к кино», потому что боятся, что я больше никогда не смогу рисовать.
Эта трагедия принадлежит другой Маргарет, а не мне. Когда я вернусь домой, моя рука будет в порядке, без каких-либо отметин, и я смогу рисовать столько, сколько мне нужно. Но всё же я чувствую боль от потери этой Маргарет. Искусство — это единственное, чем я когда-либо хотела заниматься. Это моё призвание, моя страсть. И чёрт возьми, я хороша! Не многие подростки получают возможность организовать собственный показ в галерее. Не многие обладают навыками, которые могли бы привести их в RISD, не говоря уже о Рускине. Профессиональным художникам очень трудно зарабатывать на жизнь, я искренне верю, у меня есть шанс.
В этом мире шанс Маргарет был упущен.
Может быть, моей руке станет лучше. Но я уже знаю, что врачи Маргарет не питают особых надежд. Если бы была надежда, Пол не сидел бы здесь с не сожалел бы. Мои родители не возненавидели бы его.
И эта Маргарет тоже.
Я говорю единственное, что приходит в голову.
— Не имеет значения, что мы спорили, когда это случилось. Тогда я злилась на тебя.
Он отрицательно качает головой.
— Нет, этого бы не произошло. Но ты не ошибаешься, обвиняя меня. Я вёл машину. Это была моя обязанность остановиться, если я отвлёкся. Я не сделал этого, и я причинил тебе боль, и я клянусь тебе, если бы я мог вернуться назад во времени и изменить ситуацию, даже если бы мне пришлось встать между тобой и другой машиной, я бы сделал это. Я бы… — Пол издает какой-то тихий звук, который мог бы быть смешком, но нет. — Жаль, что мы никогда не занимались путешествиями во времени.
— Мама и папа не должны были выкидывать тебя из отдела. Не за это.
— София и Генри чувствовали вину за то, что не защитили тебя. За то, что привели меня в твою жизнь, — Пол встречается с моим взглядом только на мгновение. — Нет, они не были разумны. Но есть вещи и похуже, которые родители могут сделать, когда любят своего ребёнка так сильно, что это делает их неразумными.
Хуже того, быть замешанным в организованной преступности и быть более лояльным к мафии, чем к собственному сыну. Его предательство со стороны его родителей позволяют ему простить моих.
Я помню, как мама разговаривала со мной после того, как я впервые сказала ей, что мы с Полом вместе. Она сказала, что как бы они ни заботились о Поле, они всегда будут на моей стороне, даже если я ошибаюсь. Думаю, она говорила правду. И теперь, после этого мира, я вижу, как мои родители реагируют на горе. Это их разъяряет. Заставляет их переходить в нападение.
Пол пожимает плечами, отметая крах своей академической карьеры.
— Я еду в Цюрих писать диссертацию. Я перееду, как только смогу. Тебе не нужно больше беспокоиться обо мне, и никогда больше. Я обещаю тебе.
— Я верю тебе, — говорю я. Он выдыхает, как будто очень долго задерживал дыхание. Пол не просит и не ожидает прощения или искупления. Он просто хочет, чтобы я чувствовала себя в безопасности.
Что случится с Полом этого мира? Найдёт ли он в Цюрихе других людей, которые полюбят его? Наставники, которые становятся приёмными родителями, как мои, не находятся так часто.
Пол изучает моё лицо, интересно, что он там видит. Наконец он говорит:
— Это всё?
— Не совсем. Сделай мне одолжение?
— Всё, что угодно.
Я встаю на ноги и снимаю запасную Жар-птицу с шеи. Он смотрит на неё, не понимая, по-видимому, проект не продвинулся достаточно далеко в этом измерении, чтобы он узнал её сразу. Поэтому я просто говорю:
— Стой спокойно.
Пол кивает и остаётся неподвижным в своём кресле, даже не глядя прямо на меня, когда я накидываю цепь ему на шею. Как только все четыре осколка души моего Пола воссоединятся, он должен пробудиться в этом теле.
Пожалуйста, пусть это сработает. Пожалуйста, пусть Конли не лгал мне. Пожалуйста, пожалуйста, позвольте мне вернуть его снова.
Я делаю глубокий вдох, нажимаю последнюю последовательность и опускаю Жар-птицу.
Он встряхивается, хватается за ручки кресла и широко раскрывает глаза. Когда он смотрит на меня, он шепчет:
— Маргарита?
Мой Пол, наконец-то.
Мы тянемся друг к другу в одно и то же мгновение, и каким-то образом я оказываюсь у него на коленях, и мы обнимаемся так крепко, что едва можем дышать. Всё, что мне пришлось сделать, всё, через что я прошла, всё это стоило того. Для него.
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
Глава 29
Мы держимся друг за друга так крепко, что ничто не может разлучить нас. Большие руки Пола лежат на моей спине, он качает меня, я целую его губы, щёки, веки, грудь. Даже наше дыхание поднимается и опускается в одном ритме, как будто мы слились вместе. Как будто я прыгнула не в другую версию себя, а в его.