Белее снега, слаще сахара... (СИ) - Лакомка Ната (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Посетителей не было, и госпожа Блумсвиль не заглядывала, но я не запирала лавку, а продолжала сидеть, уставившись перед собой. Постепенно сгустились мягкие зимние сумерки, я слышала, как фонарщик прошел мимо, разговаривая с дворником, а потом зажегся фонарь – оранжевым приглушенным светом.
Вздохнув, я наконец-то встала со скамейки, чтобы зажечь лампу, и в это время дверной колокольчик звякнул.
В лавку ввалился Филипп, таща на закорках мешок.
- Принимай муку! – сказал он весело. – Твой хозяин не поскупился, взял целый мешок. Отличная мука, сам молол! Слушай, я ведь чуть не спятил, когда король велел тебя схватить! Это что было такое?! Он свихнулся?
- Поставь муку возле ларя, - сказала я, думая о своем. - Всего лишь недоразумение. Маленькое, досадное недоразумение.
Филипп поставил мешок, но не ушел, а старательно отряхивал от муки рукавицы.
- Мастер Лампрехт не заплатил на месте? – спросила я. – Ты деньги ждешь?
- Нет, он заплатил, - ответил Филипп, засовывая рукавицы за отворот рукава полушубка. – Я вот тут подумал, Мейери…
- И я тоже подумала, - перебила я его. – Завтра мы с хозяином должны предоставить в замок две сотни пирожных. И мне надо выспаться и все приготовить. Закрою-ка я лавку пораньше.
- Мейери! Почему ты меня никогда не слушаешь?!
Я и глазом не успела моргнуть, как Филипп оказался рядом и обхватил меня за талию, прижав к себе.
- Вот мы здесь одни, - сказал он тихо и хрипло, - и ты, и я… Может, теперь ты сможешь сказать прямо…
- Флипс, не занимайся ерундой, - рассердилась я напоказ, пытаясь разжать его руки. – Мы сто раз с тобой говорили! У меня катастрофическое неприятие свадеб! Я каждую неделю по десять штук их обслуживаю! Вот стану совладелицей «Пряничного домика»…
- Так долго ещё ждать, - Филипп притиснул меня к стене, прижав мои руки, чтобы не вырывалась. – Мейери, я ведь только о тебе и думаю…
- Сейчас как огрею противнем по голове – думать будем нечем, - пообещала я ему. – Не зли меня, очень прошу.
- Тогда хотя бы поцелуй, - зашептал он жарко и наклонился ко мне.
- Да ты с ума сошел! – я перепугалась уже по-настоящему. – Нас же с улицы увидят! Ты что делаешь-то!
- Один поцелуй!.. Тебе жалко, что ли?
- Хорошо, - я подставила щеку. – Целуй – и уходи. Ты пьяный, наверное. Проспись.
Он наклонился, чтобы поцеловать меня, попытался поймать губы, а я вырывалась и так отворачивалась от него, что чуть не свернула шею.
И в это время колокольчик снова зазвенел, а дверь стукнула, пропуская кого-то.
Филипп отпрянул от меня, я сделала шаг за прилавок, пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы, потом подняла глаза на посетителя – и застыла, прижимая ладони к вискам.
В лавку «Пряничный домик» вошел его величество король Иоганнес Бармстейд, собственной персоной.
Только одет он был не так, как подобает королю - не в бархат и дорогие меха, а в волчий полушубок и шапку-треух, вроде тех, что носят дровосеки. Боюсь, даже принцесса Маргрет не признала бы братца в таком наряде.
Король смотрел то на меня, то на Филиппа, и взгляд становился всё мрачнее и мрачнее..
6.
Первым очнулся Филипп и сразу перешел в наступление.
- Что вы так глазеете, господин? – сказал он с вызовом, конечно же, не узнав короля. - Это моя невеста, к вашему сведению!
- Флипс!.. – ахнула я, но Филипп и не подумал остановиться.
- И не надо есть ее глазами, - заявил он, не давая мне слова вставить, - она вам не по зубам. Хотели что-то купить? Приходите завтра, лавка уже закрыта.
- Прекрати, - дернула я его за рукав. – Никакая я тебе…
- Невеста? – переспросил король, снимая рукавицы и бросая их на прилавок – в знак того, что уходить не собирается. – В самом деле?
- В самом деле! – передразнил его Филипп. – Забирайте ваше барахло, - он указал на брошенные рукавицы, - и уходите!
Но король недобро усмехнулся и пристально посмотрел на меня:
- А я уверен, что барышня с удовольствием меня обслужит. Ведь так?
Это прозвучало весьма двусмысленно, и я залилась краской, раздумывая, как бы половчее ответить, только Филипп не стал ждать и бросился драться.
Первый удар пришелся в пустоту – король увернулся без видимых усилий, и второй удар тоже не достиг цели, хотя Филипп метил королю в скулу. Я чуть не грохнулась в обморок, представив, что будет, если у его величества Иоганнеса появится хотя бы царапинка. Но терять сознание не было времени, потому что Филипп, промахнувшись кулаками, весьма недвусмысленно посмотрел на лавочку, на которой обметали сапоги посетители.
- Остановитесь немедленно! – воскликнула я, становясь между мужчинами. – Вы что устроили?!
- Я устроил? – изумился король. – Так и знал, что эта кондитерская – преотвратное место, если покупателей здесь встречают тумаками.
- Вас никто не ударил, не преувеличивайте, - осадила я его и повернулась к Филиппу: - А ты – угомонись. Иначе пожалеешь.
- Пожалею?! – завопил тот.
- Пожалеешь, что поднял руку на… - я начала и замолчала.
Король и Филипп уставились на меня – один выжидающе, другой мрачно.
- На кого? – не выдержал Филипп. – Ты его знаешь? Ты с ним знакома?
- Знакома, - сказала я медленно и перевела взгляд на короля. – Это… это – сын главного лесничего.
Губы его величества сжались в тонкую полоску, а глаза стали холоднее льдышек.
- Да пусть хоть сам главный лесничий! – хорохорился Филипп, но пыла для драки в нем явно поубавилось.
- Не надо ссор, - продолжала я. – Но лавка и в самом деле закрывается. Если господину угодно, я могу продать ему два оставшихся ромовых пирога. Если нет – то лучше вам прийти завтра. Или мы отправим заказ, куда скажете. В замок?
- В замок, - сказал король почти с ненавистью.
- Прекрасно, - заявила я, подталкивая их обоих к порогу. – А теперь – уходите. И имейте в виду, что если вы поубиваете друг друга за порогом моей лавки, мне будет все равно.
Я выставила их на крыльцо и заперла дверь, тут же погасив светильник, чтобы не отсвечивало в стекло, и все же не удержалась - посмотрела в окно, как мужчины уходили. У них хватило ума не сцепиться у порога кондитерской, и разошлись они в разные стороны, оглядываясь на каждом шагу. Наверное, хотели убедиться, что никто не вернется.
Когда оба скрылись в темноте, я со стоном опустилась на скамейку у входа. Принцесса обещала, что король уже и думать забыл обо всем. Но что-то мне подсказывало, что она очень ошибалась.
7.
Для всех в нашем городе эта история началась в день, когда в Арнем прибыл его величество Иоганнес Бармстейд, но для меня эта история началась гораздо раньше – лет десять назад.
В тот год мы с мамой поселились в глухой лесной деревушке миль за сто от Арнема. Я не понимала, зачем мы так спешно и ночью уехали из Диммербрю, где очень неплохо жили последние месяцев семь, но мама сказала, что нашла прекрасное место, где можно отыскать редкие травы, и где воздух подходит для ее слабых легких.
Воздух в деревне Брохль и в самом деле был чудесным, но мне отчаянно не хватало городской суеты и общения. Деревенские жители были людьми обстоятельными, консервативными, и хотя не обижали нас с мамой, но относились к нам настороженно, не понимая, как могут две женщины жить в лесной избушке, не сеять, не пахать, не ткать, а – страшно предположить! – торгуя в ближайший город сладостями.
Маме, конечно, это ничуть не мешало – она и не желала бы ни с кем общаться кроме как в пределах «продаю-купи», но мне было скучно.
Скучно, тоскливо, грустно.
Мне только что исполнилось семнадцать, и я тосковала по городскому шуму, мне хотелось окунуться с головой в стремительный бег жизни, видеть новых людей, узнавать новые рецепты, а не отвечать на замечание «чудесная погода сегодня, как раз, чтобы дергать репу». Но с мамой я не спорила, как не стала спорить, когда она засобиралась в город, чтобы купить еще сахара – уже созрел шиповник, и мы собирались варить целебное варенье, которое потом знающие хозяйки раскупали влёт и не торговались о цене.
