Влюбленный Дракула - Эссекс Карин (книги без сокращений .TXT) 📗

Рубашка Джонатана жалобно затрещала, пуговицы полетели в разные стороны. Подтяжки соскользнули с его широких плеч, а он трясущимися пальцами принялся отрывать пуговицы на брюках. Когда брюки упали на пол, Джонатан отбросил их ногой и приступил к расправе над нижним бельем. Через несколько мгновений я с удивлением осознала, что впервые вижу собственного мужа обнаженным.

Я торопливо подбежала к шкафу.

— В чем ты будешь спать, в ночной рубашке или в пижаме? — спросила я.

Когда Джонатан был болен, он, по совету доктора, спал в теплой шерстяной пижаме.

— В рубашке, — спокойно ответил Джонатан.

Когда я, достав из ящика рубашку, повернулась к Джонатану, он предстал передо мной в одних носках с подвязками. Впервые в жизни я могла разглядеть его худощавое мускулистое тело, треугольник каштановых волос на груди, узкие бедра и член, окруженный густыми зарослями лобковых волос. Горячая волна желания внезапно обожгла мое тело, и я смущенно опустила глаза. Но взгляд мой уперся в длинные стройные ноги Джонатана, и я ощутила новый прилив желания.

На протяжении долгих месяцев я старалась не подавать виду, что тоскую по его ласкам, но возбуждение, которое я испытала при виде обнаженного мужского тела, невозможно было скрыть. Я бросилась к Джонатану, собираясь набросить рубашку ему на шею и избавить себя от распаляющего зрелища мужской наготы. Джонатан не стал противиться моему намерению, напротив, наклонил голову и протянул руки, вдевая их в рукава.

— Твои вещи надо вынести в холл, чтобы утром их забрала прачка, — пробормотала я, поднимая с пола влажный ворох одежды. Исходящий от одежды мерзкий запах заставил меня невольно сморщить нос. Я выбросила одежду за дверь и плотно закрыла ее. Когда я вернулась в комнату, Джонатан заключил меня в объятия.

— Я люблю тебя, Мина, — выдохнул он.

Прежде чем я успела ответить, он впился губами в мои губы. Язык его проник мне в рот и заметался там, словно пытаясь что-то отыскать. Я затаила дыхание, думая о том, смогу ли я дать своему мужу то, что он ищет. Руки Джонатана сжимали меня все крепче.

— О, какая ты сладкая, моя девочка, какая ты чистая, — прошептал он, поднял меня на руки, отнес к кровати и опустил на бархатное покрывало.

— Как только я увидел тебя в первый раз, я понял, что больше всего на свете хочу прикоснуться к этим чудным волосам, — проворковал он, пропуская пряди моих волос между пальцев. — Понял, стоит мне сделать это, и я потеряю над собой власть.

Слова его ласкали мне слух, однако я понятия не имела, как ведут себя мужчины, потерявшие над собой власть. Незнакомец, с которым я встречалась в своих снах, неизменно сохранял самообладание.

— О, Мина, знала бы ты, как я тебя хочу, — донесся до меня голос Джонатана. — А ты, ты меня хочешь?

— Конечно, Джонатан. Я давно этого ждала.

— Позволь мне посмотреть на тебя. Позволь полюбоваться твоим телом.

Я медленно подняла рубашку, обнажив свои ноги.

— Выше, выше, — взмолился он.

Лицо его застыло, как маска, лишь глаза полыхали огнем вожделения. Я послушно подняла рубашку до самой шеи, открыв взору Джонатана все свое тело. По выражению его неподвижного лица невозможно было понять, привело ли его это зрелище в восторг или, напротив, разочаровало. Глаза его скользили вверх-вниз, стремясь не упустить ни малейшей подробности.

— Ты прекрасна, — изрек он наконец. — Твоя кожа нежнее шелка. Я догадался об этом, едва увидел тебя.

Заметив на моей шее кулон в виде сердечка с ключом, который он сам подарил мне перед отъездом в Австрию, Джонатан коснулся его пальцем.

— Ты все еще носишь его, — сказал он. — Несмотря на то, что я натворил.

— Я буду носить его до конца своих дней, — откликнулась я.

Рука его скользнула по моему телу и задержалась на багровом родимом пятне, темневшем на одном из моих бедер.

— Что это? — спросил он.

— Оно у меня с рождения.

— Похоже на бабочку, — заметил Джонатан, обводя пятно пальцем. Рука его проникла меж моих бедер и коснулась самого сокровенного моего места, лаская и гладя мою увлажнившуюся плоть. В следующее мгновение палец его оказался у меня внутри. Я ощущала, как тело его сотрясает дрожь.

— О, какое блаженное тепло, — шепнул он, закрыв глаза. — Какая нежная живая плоть.

Внезапно глаза его открылись.

— Ты не представляешь, что сейчас произойдет, верно? — спросил он, глядя мне прямо в лицо.

— Что ты имеешь в виду? — в недоумении спросила я.

Я ожидала, что мой муж покроет мое тело поцелуями. Ожидала, что руки его будут ласкать мою грудь и бедра, а его возбужденный член войдет внутрь меня. Я знала, это доставит мне боль. Этим моя осведомленность исчерпывалась. Неужели Джонатан рассчитывал, что я проявлю большую искушенность?

— Я ничего не имею в виду, моя милая Мина, — пробормотал он. — Я лишь хотел сказать, как хорошо, что ты чиста и невинна. Слава богу, ты чиста и невинна.

По губам его скользнула косая улыбка, и я ощутила тяжесть навалившегося на меня тела. Джонатан поднял свою рубашку, и теперь его кожа касалась моей. Поцелуи, которыми он покрывал мое лицо и шею, становились все более настойчивыми и страстными. Чувствуя, что вожделенный миг нашей полной близости вот-вот настанет, я раздвинула ноги. Он сжал рукой пенис, несколько мгновений потерся о мою плоть и вошел внутрь. Теперь, когда внутри меня оказался член, а не палец, я ощутила жгучую боль. С губ моих сорвался крик, но это не остановило Джонатана.

— Тебе больно, Мина? — спросил он. — Скажи правду.

— Больно, — простонала я.

— Нормальной женщине и должно быть больно, — ответил он. — Но все равно, прости. Мне жаль, что я должен причинять тебе боль. Но от этого я люблю тебя даже сильнее.

Тот, кто любил меня во сне, никогда не причинял мне боли, пронеслось у меня в голове. Но Джонатан прав, во время первой супружеской ночи боль неизбежна. Я слышала это много раз.

— Сейчас это произойдет, Мина, — прошептал Джонатан мне на ухо. — Постарайся расслабиться.

Он входил в меня все глубже. Боль усиливалась, и я уже начала опасаться, что мы делаем что-то не так. Запас моего терпения истощился быстрее, чем я ожидала. Я попыталась оттолкнуть Джонатана.

— Прошу, не отталкивай меня, — горячо шептал он. — Докажи, что ты меня любишь. Я не хочу причинять тебе боль, но в первый раз без этого не обойтись.

Он выглядел скорее расстроенным, чем охваченным любовной горячкой, чувство вины, судя по всему, остудило его пыл.

— Женщине самой природой предназначено терпеть боль, но ее муки не напрасны, — сказал он. — Тебе придется страдать, давая жизнь нашим детям. Мы обязательно должны родить детей. Только порождая новую жизнь, мы можем бороться со смертью.

Я хотела спросить, о чем он, но вовремя прикусила язык, сообразив, что в своем возбужденном состоянии Джонатан вряд ли даст мне внятный ответ. Пытаясь избавиться от охватившего меня напряжения, я несколько раз глубоко вдохнула.

— Правильно, Мина, — кивнул Джонатан. — Надо немного потерпеть.

Он вновь принялся продвигаться в глубь меня. Я чувствовала, как член его становится все длиннее и крепче. Джонатан слегка повернулся на бок, для того чтобы видеть, как член его ходит туда-сюда. Казалось, это зрелище доставляет ему удовлетворение. К чести его надо сказать, что все свои действия он проделывал неторопливо и с величайшей осторожностью.

Неожиданно я ощутила, что движения Джонатана уже не доставляют мне прежней боли. Теперь они были почти приятны. Дыхание мое выровнялось, мускулы расслабились, позволив Джонатану войти еще глубже. Наслаждение, то самое невыразимое словами наслаждение, которое прежде я испытывала только во сне, наполнило каждую клеточку моего тела. Теперь я не сомневалась, что супружеская жизнь подарит нам множество упоительных ночей.

Но стоило Джонатану убыстрить движения, боль вернулась. Он закричал так пронзительно, словно испытывал куда более жестокие страдания, чем я. Наконец, сделав последний рывок, он обмяк, уронив голову мне на плечо. К своему великому облегчению, я поняла, что все кончено. Джонатан, тяжело дыша, зарылся лицом в мои волосы, разметавшиеся по подушке.