Дом горячих сердец (ЛП) - Вильденштейн Оливия (лучшие книги TXT, FB2) 📗
— Тебе больно.
Мои веки раскрываются.
— Нет, Лор. Мне не больно.
— Ты плачешь.
— Потому что меня трогает сострадание и магические способности этих существ, которых так боятся фейри.
Я высвобождаю одну руку из его хватки и провожу пальцами по оранжевым кольцам, до которых могу дотянуться.
Змей начинает вибрировать и теперь лижет мою кожу еще быстрее, словно пытается слизать всё моё тело без остатка.
Лор хмурится. Я убираю его руку с моего бедра, подношу её к телу змея и прижимаю его длинные пальцы к спинному плавнику существа, который настолько же мягкий, как перья ворона. Змей снова начинает вибрировать, что заставляет Лоркана резко вдохнуть.
— Так они выражают благодарность.
— Хорошо бы.
Я хмурюсь.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что наш вид вибрирует, чтобы привлечь партнера.
Улыбка исчезает с моего лица.
— Это точно не… Змеи ведь не могут перевполощаться в людей?
— Ты действительно думаешь, что я позволил бы им тебя облизывать, если бы в них было хоть что-то человеческое?
Меня так сильно взволновал его ответ, что я даже не могу испустить вздох облегчения. Лор разворачивает меня, заставив мои ноги заскользить по мелким песчинкам, и проводит костяшками пальцев по моей спине.
— Что ты делаешь? — задыхаясь, говорю я.
— Проверяю, закончили ли они свою работу.
— Они закончили.
И как только его пальцы доходят до ямочек над моей попой, я хватаю его руку и отвожу в сторону.
— Ты мог бы просто спросить.
«Зачем спрашивать, когда у меня есть руки, чтобы проверить?»
«Потому что я не хочу, чтобы меня щупал мужчина, пальцы которого будут щупать кого-то ещё через пару часов».
Я жду, когда он начнёт это отрицать, но он только вздыхает в мою шею, и его тёплое дыхание прилипает к моей солёной коже.
Он хватается за вздымающиеся полы моих одежд сзади и крепко оборачивает их вокруг моей талии.
— Идём. Тебе надо поесть и отдохнуть.
И хотя один из змеев уже уплыл, другой всё ещё находится здесь, словно ждёт возможности выкрасть меня у другого хищника из воды. Я протягиваю руку и чешу его вокруг рога, чем снова вызываю вибрацию, что напоминает мне о словах Лора о том, как вибрируют вороны.
Мне неинтересно, вибрировал ли он для Алёны. Эта мысль совершенно не приходит мне в голову, потому что это абсолютно не моё дело.
Я глажу голову змея с такой силой, что в итоге погружаю его под воду. Животное только ещё больше сотрясается, после чего его голова выныривает, и он проводит своим раздвоенным чёрным языком по моему подбородку, вызвав улыбку на моих холодных губах.
Лор всё ещё завязывает мои одежды. И каждый раз, когда его ногти касаются моих рёбер сквозь тонкую ткань, я задерживаю дыхание. Каждый раз, когда его пальцы сжимают мою талию, я выдыхаю. Я похожа на женщин во время родов, которые приходили к бабушке за обезболивающими, которые она изготавливала дома. Их глаза сверкали так же ярко, как их покрытая потом кожа, когда лекарство начинало действовать. И когда я держала их за руки во время схваток, я помню, что хотела родиться с зелёными глазами, чтобы я тоже могла выращивать лекарственные растения, как и женщина, которой я восхищалась.
Женщина, которая живёт теперь за морем.
Я смотрю в сторону Шаббе, а Лоркан поправляет мои одежды, так как он наконец-то закончил их завязывать. Не то, чтобы я торопилась вылезти из моря, освещённого звёздами, но разве кто-то завязывает одежды так долго? А тем более свои?
«Просто хотел убедиться, что никакие части твоего тела не будут выглядывать, когда я понесу тебя назад. Кстати…»
— Ты бы предпочла полететь на спине, или мне стоит понести тебя в когтях?
— Я бы предпочла пойти пешком.
— Я не предоставлял тебе такого варианта.
Я двигаю губами из стороны в сторону.
— Должен ли кто-то из моих людей принести наш договор, птичка? В котором ты соглашаешься на постоянное сотрудничество?
Я последний раз похлопываю своего нового друга змея по голове, после чего поворачиваюсь к серому утесу, который тянется в сторону иссиня-черного неба, точно подсолнух, ищущий солнца. Чьи-то крылатые фигуры темнеют в его расщелинах, наблюдая в ожидании.
Я поднимаю руку в воздух.
— Я буду держаться за твои когти.
Мужчина одаривает меня удовлетворённой улыбкой, после чего превращается в существо, которое так боятся во всём королевстве, и уносит меня обратно в своё гнездо, где я согласилась остаться.
По своей воле.
Та свобода, что у меня была, растворяется как дым, но, когда он рассеивается, у меня перед глазами возникает красивое лицо Катрионы, напомнив мне о том, что эта клетка из камня и стекла — рай, а не тюрьма.
Это место, куда не может проникнуть зло.
Когда мы приземляемся, я делаю глубокий вдох, наполнив себя запахом этого места — которое вряд ли можно назвать мои домом. Но это единственное, что у меня осталось.
ГЛАВА 46
Лор начинает идти в сторону своих комнат, но останавливается, когда я не следую за ним.
Я убираю упрямый локон, который так и норовит упасть меня на лицо.
— Я думала, что мы пойдём в таверну.
Локон выпрыгивает из-за моего уха. Неожиданно мне хочется отрастить волосы, но не из-за люсинской моды, а для того, чтобы я могла собирать их в тугую косу.
— Я решил, что тебе нужна сухая одежда.
Я смотрю вниз на себя и на чёрные одежды, которые облепили каждый сантиметр моего тела, и с которых к моим ногам стекает вода.
— Точно. Да. Я бы этого хотела.
Выдадут ли мне опять одежду, которая мне не подходит, или Лор попросит кого-нибудь принести что-нибудь моего размера? Мой взгляд сам по себе перемещается на дверь в конец тёмного коридора. Наверное, он уже отдал кому-то эту комнату. Вероятно, приготовил её для своей невесты.
— Вся твоя одежда осталась в твоём шкафу.
Мой пульс учащается.
— Моём шкафу?
— В твоей комнате.
— Моей комнате? — повторяю я, как идиотка.
— Да.
Он удерживает мой взгляд и, закатав подол своей мокрой рубашки, выжимает из него воду.
— В твоей комнате, Фэллон.
Причина, по которой он не отдал никому мою комнату, резко ударяет меня в голову. Зачем Алёне её собственная комната, если она будет делить комнату со своим мужем? Мой желудок начинает переворачиваться всё сильнее и сильнее. Мне надо попросить комнату в другом конце коридора.
— Идём.
Он кивает на дверь моей комнаты.
— А то простудишься.
Мысль о том, что я могу простудиться — просто смешна, но я не смеюсь, когда иду по темноте рядом с молчаливым королём.
Когда я переступаю порог комнаты, которую мне одолжили, он говорит мне, что скоро вернётся. Я оглядываюсь вокруг, и хотя в комнате мало что поменялось, она кажется теперь совсем другой. Она слишком тихая, унылая и аккуратная. Я не неряха, но на простынях, обнимающих кровать, нет ни морщинки, а подушки идеально взбиты. Даже вязаное покрывало лежит слишком идеальным прямоугольником в изножье кровати.
Я иду к шкафу, и пытаюсь дотянуться до спины, приготовившись развязывать изощрённый узел, который завязал Лор, но он развязывается, стоит мне слегка потянуть. Я снимаю с себя промокшие одежды и кидаю их в стиральную шахту, так как не хочу на них больше смотреть. И хотя с ними не связаны ужасные воспоминания, они принадлежат мужчине, который мне не принадлежит.
После душа я оборачиваюсь в полотенце и иду в шкаф, который гораздо меньше шкафа в доме Антони в Тарекуори, но набит таким же количеством вещей, хотя и более приглушенных кремовых и иссиня-чёрных цветов. Самая яркая вещь — это рубашка цвета индиго, которая очень сильно напоминает мне о платье, в котором я была в тот вечер, когда в меня выстрелили.
Интересно, сколько с тех пор прошло дней? Знает ли Фибус, что я здесь? А мой отец? Он вернулся? А Сиб?
