В плену отражения (СИ) - Рябинина Татьяна (книга жизни .TXT) 📗
Лора потянулась поцеловать Питера на прощанье, но вдруг охнула и схватилась за живот.
— Черт, кажется, началось! Что делать?
— Что делать? — в отчаянье переспросил Ирвин. — Либо мы попытаемся как-то объехать эту дыру, либо ты будешь рожать здесь. Садись в машину, я возьму сумку.
— А как же Присси?
— Придется взять с собой.
— Я ее одену.
— Иди в машину, Лора, я все сделаю.
Ирвин заметно нервничал, но делал все быстро и ловко. За несколько минут он одел девочку, собрал все необходимое, перекрыл воду и электричество, взял сложенную заранее больничную сумку. Лора уже сидела на заднем сиденье потрепанного пикапа неизвестной породы. Ирвин усадил Присси в детское кресло и повернулся к Питеру:
— Вы знаете, где это место?
— Приблизительно, — покачал головой Питер.
— Я знаю, — сказала Лора. — Я помню, где Питер меня чуть не сбил. Я тогда шла к реке, чтобы утопить кольцо. До моста оставалось где-то ярдов двести. Доедете с нами?
Оказавшись рядом с местом, Ирвин остановился, вышел из машины и огляделся. За ним выбрались Питер и Джонсон. По обе стороны от дороги было поле, но справа оно было поровнее, да и съехать на него было проще.
— Отъедьте вправо ярдов на сто, а потом параллельно дороге вперед. Если нас сзади не будет видно, поворачивайте обратно и возьмите еще правее.
Машина свернула с дороги вправо, проехала немного, свернула влево — и исчезла.
— Проклятье! Слишком рано! Им надо вернуться.
Но они напрасно ждали, что машина появится снова. Пять минут, десять, пятнадцать…
— Милорд, боюсь, мы опоздали, — тяжело вздохнул Джонсон. — Видимо, они проскочили в последнюю минуту.
Питер понимал, что Джонсон прав, но все-таки упрямо пошел по дороге вперед, то и дело оглядываясь. И каждый раз видел позади Джонсона, а вдалеке — красный кирпичный домик под черепичной крышей. И холм, поросший кустарником. И только когда Джонсон превратился в крошечную точку, он сдался и вернулся.
— Надеюсь, леди Скайворт поймет, что произошло, — сказал Питер, когда они вернулись к дому. — Не подумает, что я бросил ее и остался с Лорой.
— Скорее, она подумает, что вас убила и съела Хлоя, — похоронным тоном отозвался Джонсон. — А ведь я говорил вам: не шутите так.
— Джонсон, вы можете сказать, почему я такой лузер? Сначала женился на этой стерве, потом никак не мог с ней развестись, а теперь вот это.
— Не могу, милорд, — корректно ответил Джонсон. — Но если вы лузер, это заразно. Мы с вами упустили ее дважды. И остались здесь как минимум на год. В компании овчарки и синего дракона, которому надо варить кашу с мясом. Вы случайно не спросили, где они держат запасные ключи?
— Я видел, Ирвин положил их в цветочный горшок. Хотя бы крыша над головой у нас будет.
Питер нашел ключи, открыл дверь.
— Заходите, Джонсон, будьте как дома. Сейчас включим воду и электричество, сварим кофе и подумаем, что делать дальше.
— Что делать дальше, я не знаю, милорд, — сказал Джонсон, когда они уселись у камина с чашками кофе и бутылкой найденного на кухне бренди. — Ситуация, по правде, катастрофическая. Там — это полбеды. Ну да, нас объявят в розыск, в Скайхилле хозяйство пойдет прахом, у леди Скайворт, возможно, от переживаний пропадет молоко, но она справится. Она женщина крепкая. Но вы подумайте о миссис Локхид, ее муже и девочке — им-то сейчас каково?
— Бррр, Джонсон, даже представить не могу. Хорошо, что мы их предупредили, а то ведь могло быть еще хуже. Вот так, ни о чем не подозревая, оказаться в чужом мире. Женщине, у которой начинаются роды! Надеюсь, хотя бы до нашего Лестера они успеют доехать. Рожать на улице ее не оставят, это точно. А вот что будет с ними дальше — даже думать об этом не хочу. И понимаю, что ни в чем не виноват, но все равно чувствую себя виноватым.
— Нет, милорд, вы — точно ни в чем не виноваты. Все случилось бы так вне зависимости от того, приехали бы мы сюда или нет.
— Но, может быть, она расстроилась из-за кольца, и у нее схватки начались раньше времени?
— Как будто это вы его украли. Подумайте лучше о том, как мы будем жить этот год.
Питер налил себе и Джонсону по второй порции бренди и задумался. Вот этот момент — в уютной гостиной, с кофе и вполне пристойным бренди — казался тихой гаванью, за пределы которой не хотелось высовывать нос. Вот так сидеть, сидеть, сидеть — весь следующий год… Не думая о Люси, о Джине, о Лоре, о Хлое с кольцом — в общем, ни о чем не думая.
— Видимо, нам придется охотиться в лесу, — сказал он, выпив бренди одним глотком. — Как думаете, в здешнем лесу есть дичь? Или устроиться в деревне какими-нибудь подсобными рабочими. Впрочем, одно другому не мешает.
Джонсон посмотрел на Питера с жалостью — как на ребенка, который важно рассуждает о взрослых проблемах.
— Милорд, когда мы попробуем устроиться на работу с поддельными документами, нас сдадут в полицию.
— Почему с поддельными?
— Потому что в здешнем мире нас не существует. А если и существуем, то это еще хуже. К тому же смотрите — мы живем в доме, хозяева которого пропали. Кто поверит, что мы их дальние родственники, которых попросили присмотреть за хозяйством и драконом? Боюсь, нам придется куда-то уехать. Точнее, уйти пешком — машина-то не на ходу. Денег — местных денег — у нас нет.
— Уйти? — Питера развезло всего с двух рюмок. — Куда уйти? А дракон? И собака?
— Дракон… Видимо, придется взять их с собой. Не бросать же. Иначе они погибнут.
Питер грязно выругался.
— Бродячий цирк с драконом. Красота! Спешите видеть! Будем давать представления на площади. Вот вы что умеете, Джонсон? Жонглировать? Или глотать огонь? Или, может, по канату ходить? Я — точно ничего. Если ходить, то только с шапкой — собирать деньги. Черт, у нас даже шапки нет. Разве что у Локхидов какая найдется.
Он вытащил из кармана телефон и посмотрел на дисплей.
— Связи нет. Ну да, конечно. Было б странно, если бы была. Безобразие, почему тут нет роуминга?
— Кстати, милорд, раз проход закрылся, вечером наверняка приедет няня Присциллы. Что мы ей скажем?
— Джонсон, — простонал Питер, глотая бренди прямо из бутылки, — разберитесь с ней сами, пожалуйста. А я пока… посплю…
Он упал на диван и через минуту уже храпел, производя шуму не меньше порядочной лесопилки. Джонсон аккуратно составил чашки и рюмки в раковину и убрал бутылку в стенной шкафчик. Потом вернулся в гостиную, сел в кресло, прикрыл глаза и задумался…
34. Точка невозврата
До Каора мы добирались две недели. Можно было бы и быстрее, но погода не баловала.
— Ты вообще знаешь что-нибудь о Каоре? — спросил Тони, когда мы остановились на центральной площади, чтобы сориентироваться.
— Только название. Ну, и вино, конечно. Хотя, на мой пошлый вкус, слишком сладкое.
— Ты в курсе, что женский алкоголизм не излечим?
— Да, Капитан Очевидность, что-то слышала. Наверно, первое, что я сделаю, если когда-нибудь получу обратно хоть какое-нибудь захудалое тело, — напьюсь.
— Серьезно? — хмыкнул Тони. — Не секс? Напьешься?
— Сначала наемся, потом напьюсь, а потом секс. И не читай мне, пожалуйста, мораль. Я ведь не спрашиваю, чем вы занимались на пару с Мартином, когда он бродяжничал по Европе.
— Это не я, это он! — возмутился Тони.
— Да какая разница! Лучше скажи, куда нам дальше.
Вот тут была проблема. На украденной карте ни Больё, ни Фьё не значились. Снова искать по постоялым дворам паломников? Ездить по всей округе методом густого чеса?
Первый блин получился комом. Услышав на постоялом дворе заветное «Больё», мы отправились за парой ремесленников, но они повели нас явно не в ту степь. То есть в Больё-то мы попали, но оно было совершенно не то. Ни намека на монастырь.
— Ничего удивительного, — сказал Тони. — «Больё» в переводе — «прекрасное место». Так что их может быть по всей Франции до фига и больше. Придется возвращаться.
