Кости внутри (ЛП) - Пирс Моника Эндерле (книги онлайн .txt) 📗
— Ладно. Будь фигурой. И я еще не спотыкалась. Корона останется на твоей голове, Илькер. Ты не привяжешь меня к этому бремени.
Зелал возразил:
— Но…
— Но ничего, — рявкнула она. — Это бремя Илькера, и ему разбираться с советом.
Илькер покачал головой.
— Бесера и Урсинум сожжены из-за меня, Галина. Десятки тысяч мертвы или страдают из-за меня, — он опустил голову. — Наши матери и брат мертвы из-за меня.
Она сжала его плечо.
— Я помогу. Ты знаешь. Но я устала бороться, потому что короли за этим столом напортачили в Кворегне.
Арик-бок сказал:
— Ты — лидер, в котором нуждается Урсинум, Галина. Сильная королева.
— Мне было семнадцать, когда я чуть не умерла ради мужчин за этим столом. Я не смогу родить из-за ваших войн, — она опустила ладонь на подлокотник стула Фэдди. — Королева Налвики потеряла всю семью из-за вашей апатии, — кости под ее шрамами ощущались хрупко. — Сотни невинных детей и жителей умерли из-за вашего бездействия. И я боролась месяцами, чтобы покончить с войной, которую вы могли предотвратить, — она уперлась в стол, ладони лежали на прохладной поверхности. — Я сделала более чем достаточно, чтобы исправить ваши провалы, Ваши величества. Больше вы ничего от меня не получите.
— Совет не просил твоего мнения по теме, Галина, — сказал Арик. — Мы повелеваем тобой.
Она вытащила кинжал из левого щитка на руке и вонзила его в центр стола. Кинжал раскачивался, она склонилась к старому другу и ответил:
— Хочешь проверить это, Арик?
Он моргнул.
Зелал рядом с ним потирал свою челюсть.
— Я знаю, что это значит для тебя и Гетена.
— Нет, не знаете, — рявкнула она. — Держите банальности за зубами, Ваше величество. Они мне не нужны, я не ваш охотничий пес, — она выпрямилась, вытащила кинжал и сжала плечо брата. — Я поддержу своего короля. Но я не заменю его.
Королева Фэдерика постучала рукоятью по столу. Все посмотрели на юную правительницу Налвики.
— Я убираю пункт с обсуждения.
— На каком основании? — недовольно прогудел Арик.
— Замена правителя Урсинума несогласным лидером пошатнет уже хрупкое состояние королевства и станет угрозой для зарождающегося мира в Кворегне.
Самик Склаар постучала костяшками по столу.
— Поддерживаю.
— И я, — сказала амма Зана с места за Ариком.
Фэдди постучала по столу снова.
— Решено. Король Илькер Амброз Персинна останется правителем Урсинума с полной поддержкой его Меча и Глаз, воительницы Галины Персинны Риш.
ТРИДЦАТЬ ТРИ
— Стоп, — крикнул Гетен с открытого второго этажа растущей башни цитадели. Элоф перестал идти в большом деревянном колесе, с помощью которого они поднимали и опускали груз, и закрепил его.
— Готово, мастер Гетен, — крикнул он и остался ждать внутри. Гетен подвинул крепеж веревки, чтобы следующий камень был в паре дюймов от растущей стены Ранита.
— Опускай его. Медленно.
— Хорошо, — Элоф убрал крепеж и пошел спиной вперед.
Колесо скрипело, веревка стонала, но со скрежетом большой кусок серого камня встал на место, Гетен направлял его. Он убрал веревку и перебросил ее через балку крепежа, спустил конец с края стены. Пока он закрывал бреши цементом, Элоф закрепил колесо и спустился по деревянным лесам, которые они возвели вокруг растущей новой башни цитадели Ранит.
Мальчик крикнул с земли:
— Еще камень, мастер?
Гетен встал, отряхнул руки о грязные штаны и посмотрел на опускающееся солнце.
— Нет, думаю, на сегодня хватит.
— Мы хорошо продвинулись, — сказал Элоф, глядя на башню и своего наставника.
— Ты хорошо трудишься, — ответил Гетен, и его одарили широкой улыбкой. — Убирай и разводи огонь в камине.
— Там остались рагу и хлеб, — сказал мальчик и пропал в маленькой кухне, примыкающей к башне.
Они завершили кухню и главный зал с помощью людей из Телеянска — экипаж Масорина, который приплыл по Южной Сельге так, что пропустил последний бой. Локшин счастливо оставил своих солдат помогать в строительстве того, что нечаянно помог уничтожить. Как только кухня и зал были завершены, Гетен отправил рабочих чинить замок Харатон и его деревню. Он и Элоф взялись за оставшуюся часть башни вдвоем.
Он посмотрел на север, где отстраивали замок. Древние балки из дуба горели днями. Крыши и полы обвалились. Остались почерневшие стены. Камень пришлось разбирать до фундамента.
Он покачал головой, забрался на леса и спустился. Его тело болело от труда, но эта боль была приятной, ощущалась как достижение. Он замер у бочки с дождевой водой у двери кухни и умылся. Пыль была на шее, во рту и носу. Казалось, на него высыпали гору пыли. Он снял грязную тунику и оставил ее висеть рядом с туникой Элофа на крючке у двери, а потом сбросил рабочие ботинки и вошел на кухню.
Мальчик был в чистой одежде и суетился у камина. Его энергия казалась безграничной. Гетен не помнил, чтобы был таким оживленным в его возрасте.
Он пошел в главный зал, где они с Элофом спали, ели и жили, когда не строили башню, не планировали размещение балок в дневнике и не месили цемент или точили камни во дворе.
— Не оживленный, — буркнул он. Он учился у Шемела, и это было постоянными мучениями. Те уроки по жестокости он точно не будет преподавать своему ученику.
Элоф учился строить, вести ферму, ухаживать за пчелами и делать медовуху. Он продолжал уроки в магии, но только исцеляющей. Гетен не стал бы создавать еще одного некроманта, и точно не еще одного Хранителя Пустоты. Он замер, оглядел пустой зал. Его ждало столкновение, и он не мог оттягивать.
«Этой ночью, — подумал он. — Если Галина сможет уйти со двора».
Он правильно делал, лишая Скирона еще одной смертной пешки. Иначе быть не могло. Боги отдалились от верующих в них, и это расстояние породило безразличие по обе стороны границы Пустоты. Кворегне не нужны боги, которым нравятся страдания народа. Души мертвых могли найти новые тела без помощи богов. Сторонники Одного бога доказывали ошибку, какой был Херра-Томрума. Хранитель был роскошью Скирона, а не необходимостью мира смертных.
Гетен сменил грязные штаны чистыми синими, добавил коричневую тунику и теплые домашние сапоги.
Он вернулся на кухню, Элоф уже наливал овощное рагу из котелка на огне в миску. Ржаной хлеб уже ждал на столе с маслом и остатками летних фруктов.
Гетен откупорил бутылку медовухи и налил им обоим.
Мальчик подал миску ему, потом налил рагу себе. Они ели в уютном молчании.
Гетену нравился Элоф, что удивляло его. Он не ожидал, что сможет легко заметить Магода, но мальчик, как и его предшественник, говорил, только когда нужно было, быстро учился, и, может, из-за общения с принцессой годами, он не преклонялся перед Гетеном. Он был достаточно едким, но кривился, когда не соглашался с наставником. И все же он был умным и обычно оказывался прав. И Гетен не наказывал. Они поладили, и он был рад передать знания Элофу, был рад еще больше, что ему помогали отстраивать Ранит. Он мог оставить рабочих, но с законченными залом и кухней у них было укрытие на зиму. Он разместил мастерскую и кладовую в зале. У них было все, что требовалось, чтобы пережить снежные месяцы.
Честно говоря, Гетен не хотел больше человек вокруг. Их недоверие душило его. Кворегна считала его чудовищем, что бы ни говорила Галина, как бы она ни напоминала тем, кто слушал, что его магия спасла их от худшего тирана. Это не помогало. Мнения не менялись. Подозрения были тяжелым мокрым одеялом, удушающим и холодным.
Он взглянул на Элофа. Он пытался отговорить мальчика от изучения магии, но это было в крови Элофа. Даже сейчас Гетен гадал, могла ли Лаума быть его матерью, а не тетей, и мог ли он быть отцом Элофа. На руках и грудной клетке мальчика были тусклые узоры на коже, и это было сильным аргументом в сторону той правды. Но она оставила тайну, умерла с ней в темной деревне, истекла кровью под старой телегой. Не важно. Он принял мальчика как ученика, потому что Элоф мог стать хорошим целителем, и у него не было семьи, почти не было перспектив. Да и Гетен хотел передать лучшую часть его знаний.
