Мариона. Планета счастливых женщин (СИ) - Грез Регина (книги онлайн .TXT) 📗
Последнее, что он помнил перед забытьем — это липкий холодный язык на своем лбу и приятный женский голос, шепчущий безумные слова:
— Сейчас ты издохнешь в болоте, а она останется с тем, кого никогда не полюбит. Ночами она будет лить о тебе слезы, а ты останешься гнить среди старой падали. А потом она привыкнет и забудет тебя. Все было напрасно… Все зря… Глупая маленькая Соня никогда не обнимет своего бескрылого ангела… не родит ему сына… Потому что ангела больше нет. Даже если я подарю тебе жизнь, ты станешь чужим для своей мии, она больше тебя не примет, открывшись для другого. Так стоит ли тебе возвращаться, мальчик…
С трудом ворочая непослушным языком, Гордас проговорил последние, как ему казалось, слова в своей жизни:
— Хочу видеть ее счастливой. Все…
Мужчина уже едва ли мог чувствовать, как мощный хвост под водой обвился вокруг его тела и потащил наверх, а потом словно игрушечного солдатика подбросил кверху.
Очнулся Гордас на широкой, заросшей мхом кочке. По телу нещадно били ледяные струи дождя — смывали кровь из многочисленных порезов и бурыми ручейками убегали в размокшую глину, куртка набухла от влаги, ноги сводило судорогой. Первым делом Шалок перевернулся на спину и стал жадно ловить открытым ртом небесную воду, ладонями умыл от грязи лицо. Поднявшись на колени и сфокусировав взгляд на высокой платформе впереди, Гордас понял, что каким-то чудом все же добрался до посадочной площадки. Никакой радости… все эмоции утонули в трясине, остался только холодный расчет.
Гордас проверил запасные браслеты на руках, и, вслух сетуя о потерянном ноже, поплелся к одинокому летмобилю, стоявшему у самого края платформы. Других летательных машин в поле его обзора не было.
Глава 41. Пополнение коллекции
Я лежала, а, точнее, парила на воздушной подушке в тридцати сантиметрах от конвекционного массажного стола. В невесомости меня поддерживали упругие, слегка вибрирующие волны, исходящие от поверхности перламутрово мерцающей опоры. Новейшая разработка марионских специалистов в области красоты и здоровья женщин. Подключением и настройкой занимался, конечно же, доктор Рик.
Мой заботливый робот следит за новинками в индустрии косметологии — Рик хочет, чтобы его добрейшая хозяйка пользовалась всеми благами прогрессивной марионской цивилизации.
На все мое тело был нанесен взбитый в жемчужную пену освежающий гель. Он мягким облаком укутывает меня, начиная от волос, спрятанных за прозрачную шапочку, до пальчиков ног. Может, в таком блаженном состоянии полета и комфорта вечно пребывают ангелы на небесах? Я бы поверила.
И правда, какие необычайно приятные ощущения — совсем не чувствую веса своего тела, словно я капелька росы на атласистом лепестке лотоса или лучик Антарес, пронзающий комнату через щель в неплотно сомкнутых занавесях, вручную разрисованных водяными лилиями. Да, я осваиваю рисунок на ткани и очень довольна результатами своих трудов. Почему-то в последнее время меня тянет на водно-растительно тематику.
Хочется перевернуться на спину, но боюсь отсоединить ниточки проводов, которые тянутся от моих висков до высокого стола. На нем стоит серебристый прибор по размерам и форме напоминающий страусиное яйцо. Это переносной считыватель образов, если говорить совсем уж простыми словами, потому что его полное мудреное название не может запомнить даже Таум Ласкон.
Собственно, Таум-то и похлопотал, чтобы мне выделили мини-версию «модификатора воображения». И сейчас я не просто отдыхаю в спа-кабинете особняка Шалока, а еще и работаю. Все картинки, что усилием воли я вызываю в своем сознании тут же фиксируются в памяти умной машины — все мимолетные вспышки идей, многочисленные вариации предметов одежды и интерьера, сюжеты моего прошлого…
Иногда возникает жутковатое чувство, что мое воображение просто доят, как молодую буренку. Но ведь я получаю немалое денежное вознаграждение за дальнейшую материализацию своих образов. И хотя я не бедствовала бы и без такого рода дохода, мне очень приятно видеть и трогать вещи, которые еще неделю назад были плодом моих фантазий. Я совершенно справедливо могу называть себя творцом. И мне нравится выдумывать новые рисунки, ткани, фасоны и даже ароматы.
У меня теперь новое увлечение — я собираю запахи и даже пытаюсь смешивать их, создавая индивидуальные составы. Началось с того, что подруга Джеммы отвела нас в лабораторию своего парфюмерного салона. И потом подарила мне коллекцию ароматных масел, а к ней прилагалась инструкция по составлению более сложных комплексов. Конечно, я тут же начала импровизировать. С того вечера моя комната пропахла ароматами лимонной цедры и жасмина.
Я засыпала, убаюканная приглушенными нотками лаванды и пачули, а утро встречало меня приглушенными запахами свежих фруктов и мяты. В своих экспериментах я отдавала предпочтение сладковатым, искрящимся цветочным букетам с переливами кедра и зеленого мха. Мне также нравился чувственный, мягкий шлейф миндаля и белой розы. А еще оттенки кокосового молока — аппетитно и возбуждающе одновременно.
Ах, эта сочная яркость спелого абрикоса и будоражащая терпкость влажной хвои, плавно переходящая в каскад женственно-чувственных ароматов: фиалка, ландыш, черная орхидея, ваниль и анис… Я научилась различать ваши тончайшие оттенки даже в сложном составе и порой нарочно пропитывала бархотку духами, чтобы наполнить каждую комнату особняка своим неповторимым запахом.
А потом я забавлялась тем, что завязывала себе глаза и бродила по дому, узнавая знакомые нотки пиона и корицы. Во время таких путешествий меня нередко ловил мой муж. Лоут не позволял мне снять повязку, а только медленно освобождал от ненужной одежды. Как-то раз даже попросил разрешения привязать мои руки к столбикам кровати. И это тоже я хотела попробовать…
Узнав мое пристрастие к полудрагоценным — поделочным камням муж часто баловал меня подарками, словно обязался пополнить мою коллекцию минералов из горных недр Марионы. Некоторые его сюрпризы меня даже смущали. Например, тот рубиновый гарнитур, что Лоут привез пару дней назад, на Земле стоил бы целое состояние.
А ведь я вряд ли буду надевать такое роскошное колье… Зато сразу же заменила серьги — вынула свои простенькие и вооружилась рубиновыми. Сама себе не верю, но зеркала же не врут. Мне очень идут дорогие украшения.
Причем, Лоут объяснил, что алмазы, изумруды и сапфиры подобные «земным» на Марионе стоят не в пример дешевле, поскольку выращиваются искусственно в специальных теплицах-пещерах, ускоряющих рост и развитие ценных минералов.
Я даже завела себе каталог и снабдила каждый футляр наклейками с названием камня. На некоторых ярлычках сама изобразила символ-ассоциацию: кошачий глаз, соколиный глаз, тигровый глаз… Мне нравится раскладывать на столе свои ожерелья, перебирать в руках четки: янтарные, гранатовые, жемчужные, нефритовые, коралловые. Даже не нужно все это носить на теле, одно удовольствие любоваться переливами цветов, мерцанием и игрой света на гранях искусно обработанных камней.
Уф! Процедура закончилась. Мое тело вновь обретает вес и плавно опускается на широкий стол. Сейчас Рик очищающими лосьонами избавит кожу от остатков «воздушного геля», я смогу одеться и выйти к Ласкону. В последнее время Таум особенно щедр на комплименты, но всегда старается приходить в отсутствие Шалока.
В этом нет ничего неприличного — с Таумом мы друзья, насколько это позволяет его высокий статус и почтенный возраст. Ласкона я всегда рада видеть, чего не могу сказать о его непоседливой супруге. Джемма все чаще раздражает — стареющая сплетница постоянно хочет знать подробности моей личной жизни, зовет на всякие развлекательные прогулки, а мне хочется остаться дома и заняться своими проектами.
Вот ее подруга Карита — тоже деятельная особа, я искренне ею восхищаюсь — она сама ведет парфюмерный бизнес, поручив мужу заниматься бытовой рутиной и скучной документацией, кажется, даже не имеет любовника. Карита — творец… Хочется надеяться, что мы чем-то похожи.
