Невеста палача (СИ) - Дар Маргарита Вячеславовна (читать книги полностью .txt) 📗
— Прощаю тебе… — беззвучно, одним губами сказала девушка, и палач ее понял.
Пламя вспыхнуло алым кровавым цветом, выплюнув сноп искр, и с головой поглотило жертву, ни звука не сорвалось с ее уст, ветер завыл вместо нее, затянул унывную песнь.
— Свершилось, — сказал Темный Князь, ни один мускул не дрогнул на красивом лице.
Скинул капюшон, обернулся, жрица Далия, стояла невдалеке от него, взгляд полон ужаса и непонимания, бледное лицо осунулось, стало практически неузнаваемым. Исхудавшие в момент руки, с выпирающими костяшками, задрожали, миниатюрный флакончик с зельем выскользнул из тонких пальцев, шлепнулся на землю, от удара крохотная пробка выскочила, отрава пролилась на землю, образовав мерзкое пенящееся темно-зеленое пятно.
Медленно, не произнося ни слова, Константин направился в сторону Каллиды. Поравнявшись с бывшей госпожой, он, холодно взглянув в ее умирающие глаза, едва заметно склонился, отвернулся и зашагал прочь не оглядываясь, зная наперед, что именно ожидало безжалостную, алчную женщину.
Тьма, нависшая над Великим Новгородом, последовала за Князем, стремительно рассеявшись в проступивших освобожденных лучах солнца. Черный диск, спрятавший ярило, понемногу отступал, высвобождал пленника, и тот радостно бросал золотые нити на землю, освещая округу. Затмение близилось к концу, и когда цикл полностью завершится, о нем никто никогда не вспомнит, словно не было ничего, колдун позаботится об этом, старательно сокроет следы магического вмешательств.
Еще мгновение и огненный шар окончательно высвободился из объятий мрака. Пламя костра, по-прежнему яростно полыхало, тянулось к облакам трепещущими язычками, Гордей не отходил от бушующей стихии, стоял рядом, но жара не чувствовал. Тело убийцы сотрясала крупная дрожь, глаза переполняли жгучие слезы, дыхание прерывалось, воздух с хрипом выталкивался из легких, со свистом вылетал изо рта.
— Дарина, — тихо, почти беззвучно произнес он пересохшими, потрескавшимися до крови губами.
«Прощаю тебе…», — зазвенело в голове палача, словно девушка склонилась над его ухом, повторяя сказанное, — «Прощаю, прощаю, прощаю…»
Боль острым клинком пронзила его черствое сердце, зажала в стальные тески. В отчаянии мужик рухнул на колени, руки обхватили голову, готовые раздавить черепушку с вертящимися в ней жалящими мыслями.
— Что я натворил? Что… натворил?! Простила она… простила меня! А я не прощу… Себе не прощу!
В одно мгновение в нем вспыхнула решимость, он подпрыгнул, вскочил на ноги.
— Дарина!
Крик застыл на устах палача, одним мощным рывком он бросился к костру в бушующее пламя, и оно поглотило его, выплюнув сном искр, взметнувшихся к небу.
Толпа ахнула в один голос, ужаснувшись, неожиданный поворот вывел людей из ступора, обретя способность движения, народ бросился врассыпную, вопя и толкаясь. Они проводили на смерть незнакомку, не сомневаясь в правоте обвинителя, но он шагнул за той в пламя, так была ли девушка в чем-либо виновна? Кары не избежать за несправедливое убийство, понимание этого и страх гнали участников сожжения прочь от места казни с невероятной быстротой.
Костер долго еще горел, ни крики, ни шепот не сопровождали трепыхания его обжигающих языков, черный смолянистый дым толстым размытым столбом поднимался к белым облакам, пачкая небо. Тлеющие угли угасли лишь поутру нового дня, когда рассыпавшиеся тонкие струйки дождевых капель, омыли совершенный грех, оставив влажный круг пепла, напоминание о сотворенном зле. Жизнь в Великом Новгороде потекла по обычному руслу, но в сердцах тех, кто присутствовал на казни незнакомой девушки, на века запечатлелись тихие слова дарованного прощения. Теперь уже никто не сомневался, что осудили на смерть невинную душу, оттого в стыде все молчали, не желая вспоминать наваждение, позорящее их пред лицом правды, надеясь, что со временем все забудется. И лишь один или двое участников позорного деяния рискнули вернуться к остаткам кострища, возложить букетики простых полевых цветов, безмолвно прося уже полученного прощения.
Эпилог
Крытая большая карета, запряженная четверкой вороных жеребцов, мчалась по каменистой дороге, пролегающей вдоль открытых равнин, поросших алыми цветами, отдаленно напоминающими вереск на тонких вытянутых стеблях, малейший порыв ветра приводил бутоны в движение, они колыхались, кланяясь путникам. Статный высокий мужчина, облаченный в темные одежды, сидел на мягкой скамье кареты, обитой синим бархатом, на руках его мирно спала девушка, завернутая в теплый шерстяной плед.
Карета резко качнулся, и юная особа прерывисто вздохнула, поерзала, приходя в сознание. Константин пристально вгляделся в лицо избранницы, настоящий ангел, она вот-вот откроет глаза, в полутьме они как обычно приобретут выразительные лазуревые нотки.
Очередной толчок и девушка издала тихий протяжный стон, густые пушистые ресницы затрепетали, веки тяжело приподнялись, сквозь пелену дремы вырисовались знакомые черты лица, колдун улыбался.
— Я на небесах? — в хриплом голосе Дарины чувствовалось волнение.
— Нет, — коротко ответил Князь, теснее прижал ценную ношу к могучей груди.
— Почему? Ведь я мертва?
— Ты живее всех живых, душа моя.
— Как такое возможно? — недоверчиво спросила девушка, она никак не могла понять, что к чему, сон еще владел частью ее сознания, потянулась, постаралась выпутаться из шерстяного пледа, возможно холод подействует отрезвляюще, растормошит память, может она что-то упустила, надо постараться вспомнить.
— Колдовство, — просто ответил Константин.
— Но я помню, — потускневшим голосом вымолвила избранница, в глазах промелькнула искорка страха, заставив потупить взор, — помню яркое обжигающее пламя, надвигающееся на меня со всех сторон… мне было так страшно… хотелось кричать, бежать…
— Все в прошлом, — колдун провел ладонью по золотистым локонам, стараясь успокоить, утешить Дарину, но та не слушала.
— Ужас сковал мое сердце, — продолжала она, плотно зажмурив глаза, будто нарочно старалась воскресить в памяти неприятные картины прошлого, — я думала, что задохнусь от страха и гнева, бушевавшего в душе. Но потом, неведомо откуда, пришла легкость… и прощение. Почему?
Девушка спрашивала себя, ответа от Темного Князя она не ждала.
— Ты сильна духом, добра сердцем, — сказал Константин.
— И только? — послышался недоверчивый шепот. — Разве этого достаточно?
— Этого более чем достаточно, — твердость в голосе колдуна предавала уверенности сказанному. — Видишь ли, душа моя, совершенный путь ты должна была пройти сама, пройти до конца. Мне очень жаль, что пришлось подвергнуть тебя ужасным испытаниям, но выбора не оставалось. Помнишь, я просил тебя помочь мне, в назначенный срок произнести необходимое заклинание?
Дарина кивнула в знак согласия и колдун продолжил:
— Заклинанием послужили искренние слова прощения, обращенные тобой к несправедливому народу, осудившему невинную на смерть и к палачу, питавшему к тебе нежные чувства, но не сумевшему побороть собственную алчность, гордыню и злобу.
— Пусть так, — выдохнула девушка. — И все же, почему я не сгорела? Я и боли то не чувствовала!
— Ты и не должна была почувствовать боль, таков был мой план, я утаил от тебя часть задуманного. Рассказывая тебе историю своей жизни, мне пришлось умолчал о детали, ключе к спасению.
Дарина едва заметно напряглась, впитывая слова истины, раскрывающие правду о человеке, которому отдано ее сердце.
— Служа Каллиде, я безоговорочно подчинялся ее воле, послушный раб, исполняющий прихоти госпожи. Осознание пришло слишком поздно, моя душа была отравлена гневом, яростью, людскими страданиями и смертями, — Темный Князь говорил слова признания с трудом, голосом пропитанным горечью, неотрывно смотря в глаза спутницы. — Остатками сохранившегося разума я решил сберечь малую долю того светлого, что осталось во мне. Сотворив магическое заклинание невероятной мощи, я отколол крохотную частицу души и отпустил скитаться по мирам в надежде, что та отыщет пристанище рядом с чистым непорочным духом человека, избрав чужое тело временным сосудом. Частица должна была слиться с незнакомой душой, способной защитить кусочек чужой сущности от мирской грязи, пока тому не придет время вернуться к хозяину.
