Северный волк (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
От боли, пронзившей живот в области солнечного сплетения, пробившей позвоночник, я рухнула на колени, сгибаясь в беззвучном крике. Серпинар усиливал мои мучения волнами. А в перерывах между пиками вызывал образы разных людей и спрашивал, знакомы ли они мне. Многих действительно знала по приемам во дворце, имена других когда-то называл отец. Но даже таких ответов инквизитор не дождался. Я боялась выдать Эдвина, если увижу.
Крик уже давно не сдерживала. От пытки казалось, что вотвот на куски разлетятся кости. Когда едва не потеряла сознание, магистр значительно ослабил нажим.
Я без сил распласталась на траве, вцепившись рукой в торчащий из земли корень. От боли и резкого запаха идущей из носа крови мутило.
Серпинар склонился надо мной и тихо спросил: - Вы уверены, что он этого стоит? Он оценит вашу самоотверженность?
Я промолчала.
Значит, не уверены, - мягко, издевательски ласковозаключил магистр. - Он вас предаст. Он предает вас каждый день в мелочах. Когда вы станете ему не нужны, он от вас избавится. Если вам вообще суждено выжить в следующей авантюре.
Он хотел сказать еще что-то, но меня тряхнуло, словно кто-то схватил за плечи. Образ Серпинара дернулся и померк, окружающий мир пошел рябью.
Мгновением позже я увидела бледного и встревоженного Эдвина, склонившегося надо мной.
Что случилось? - выпалил он, осознав, что я его вижу.
Серпинар, - прохрипела в ответ.
И тут меня вырвало. Едва успела повернуться на бок. Эдвин придержал за плечи. Хорошо, иначе я бы упала. Руки дрожали от боли и слабости, вывихивались в локтях. Перед глазами блестели, сияли разными цветами лечебные заклинания. Их Эдвин на меня не пожалел. Но они убирали только боль.
Тошнота и разламывающая тело слабость остались. Когда меня перестало выкручивать наизнанку, он поднял меня и унес к костру. Усадил на одеяла, придерживая за плечи, сам сел рядом. Опершись спиной о большой камень, перетянул меня к себе на колени. Я не сопротивлялась. Чувствовала себя безвольной тряпичной куклой. Обнимая одной рукой, Эдвин бережно стер кровь с моего лица. Потянулся к котелку, подал кружку с еле теплым чаем.
Попей немного, - тихо велел он. - Станет легче.
Я послушалась. Кружка тряслась в руке, постукивала о зубы. Но после нескольких глотков тошнота ослабла, мерзкий кислый привкус во рту исчез.
Он касался тебя? – шепотом спросил Эдвин.
Не знаю, - просипела я, выронив пустую кружку.
Эдвин забрал ее и больше не задал ни единого вопроса. Только убаюкивал чуть слышным, но очень приятным покачиванием.
Я ничего ему не сказала, - прошептала я. - Ничего.
Шшш, тише, - крепче прижав меня к себе, прошептал он. -Это не важно.
Важно. Это важно, - пробормотала я, уткнувшись лбомЭдвину в грудь.
В его руках было спокойно, безопасно. Словно он прятал меня от всего мира. Сомневалась, что Серпинар снова появится в ту ночь, но верила, магистру сквозь защиту объятий Эдвина не пробиться.
Мы придумаем что-нибудь, - шептал Эдвин. - Отдыхай. Он гладил меня по голове, все так же легко покачивался, убаюкивая. Я постепенно успокоилась и забылась. К сожалению, не заснула и почувствовала, как виконт попытался считать мои воспоминания.
Артефактор явно смыслил в этом еще меньше, чем я. Его грубое вмешательство отозвалось вспышкой головной боли. Картины, появившиеся перед глазами, рябили, дрожали. Звуки и запахи были неправдоподобно яркими и резкими, голос Серпинара - искаженным. В попытке высвободится, вынырнуть из жуткого воспоминания, дернулась в руках виконта. Он усилил хватку и нажим. Лицо Великого магистра стало четче, но его слова расслышать не удалось. Чувствовала досаду Эдвина, не получившего желаемых сведений. Но он меня хотя бы отпустил.
Сил спрашивать, зачем ему понадобился такой допрос, не было. Как и сил вывернуться из рук виконта, оттолкнуть его. С горечью подумала, что в чем-то Серпинар все же оказался прав. Использовать считывание вместо простых вопросов высшая степень недоверия. И, по сути, предательство.
Утром почти не разговаривали. Я старалась не вспоминать о ночном происшествии, не думать о том, что встреча с Великим магистром могла как-то отразиться на ребенке. Артефактор своей подчеркнутой заботливостью, контрастирующей с магическим допросом, раздражал безмерно. Обида на него едкой занозой засела в сердце.
Я держалась вежливо, тщательно скрывала настроение. Из-за этого натянутое общение полнилось неловкими паузами и царапало чопорной холодностью. Виконт почти церемонно помог мне надеть сумку, не менее предупредительно подавал руку для опоры, если приходилось спуститься с камня или перебраться через поваленное дерево. Я коротко благодарила и старалась не показывать, что после свидания с Серпинаром предпочла бы дня два не шевелиться вовсе.
Кости ныли, голова раскалывалась, но хоть обошлось без нового шрама. Самолечение, как всегда после пыток, лишь притупляло боль, а от помощи виконта я отказалась.
Решительно, резко и довольно грубо. Мне была отвратительна мысль, что после магического допроса артефактор будет надо мной колдовать.
Ни бравада, ни упрямство не скрывали от виконта моего состояния. Он предложил устроить дневку, чтобы дать мне время восстановиться. Но я отказалась. Единственной приемлемой поблажкой стали частые привалы. Каждая пауза была для меня благословением, - даже короткий, не больше четверти часа, сон обладал воистину исцеляющим действием. Снилось золотое тепло солнечных лучей, и боль отступала, усталость уходила, а я вновь обретала силы продолжать путь.
Я упрямо шла к источнику, не отставая от виконта ни на шаг. В дороге почти не разговаривали. Чем дольше длилось молчание, чем отстраненней становился виконт, тем ясней понимала, что наши отношения может исправить только чудо.
Чудо в моих мыслях было неразрывно связано с источником.
К нему я и шла еще три долгих дня.
За это время наладить хоть какое-то подобие общения с Эдвином не удалось. Он был отстраненно холоден и молчалив. В каждом жесте чувствовалась усталость. Что неудивительно, ведь виконт не высыпался. Он едва не валился с ног от изнеможения на привалах. Ночами, когда я по совету леди Тимеи оставалась на страже у костра, ворочался, крутился, каждые четверть часа просыпался. Судя по испугу в глазах, по тому, как подскакивал на одеялах, ему снилось что-то пугающее. Со мной виконт переживаниями не делился, разговоры сводил к коротким приветствиям, вопросам об ужине и едва ли не назойливой заботе обо мне.
Припоминая неумелое, причинившее боль считывание, в искренности тревог о моем здоровье я сомневалась. Но с Эдвином о том случае не говорила. И без того мы с каждым шагом все больше походили на вынужденных сотрудничать врагов.
Он не обсуждал со мной заклятия для подчинения магии источника и перенаправления магических потоков на карту даров. А это было очень важно, жизненно важно. Но артефактор считал, что скупых разъяснений леди Тимеи мне должно хватить. Слова о том, что с эльфийской магией такого уровня мне еще работать не приходилось, виконт будто не заметил. Разумеется, ведь иначе ему пришлось бы долго со мной разговаривать. А Эдвин бесед избегал. Он даже утаивал название источника, к которому мы шли. Хотя подобная скрытность всего через день перестала удивлять. В его взглядах чаще читалось сомнение, недоверие.
Это бесило и довольно быстро надоело. Притворилась, что плохо помню, о чем говорил Серпинар, и предложила Эдвину считать мои воспоминания. Надеялась, так он сможет увидеть и услышать ту беседу. Думала, артефактор переменит отношение ко мне, если убедится в том, что я не предала ни его, ни нашу цель. Но виконт солгал, что считывать не умеет вовсе и боится так навредить мне. Эта оскорбительная ложь ранила сильней, чем я думала. Отбила желание даже смотреть в сторону виконта в ближайшие часы.
Вереск. Лиловые и розовые цветы до самого горизонта. Медовый аромат, многократно усиленный солнцем, удушливый в своей сладости. Эдвин устроился в куцей тени большого белого валуна, прижался к самому камню, пряча глаза от света.
