Случайные люди (СИ) - Кузнецова (Маркова) Агния Александровна (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Сэр Эвин пил и поглядывал на меня, видимо, ждал, чтобы я начала разговор.
— Расскажите еще про созвездия, — попросила я. Мы вместе стали к окну, и он не убрал руки, когда наши локти соприкоснулись. Внизу лежала темень, все добрые обитатели замка спали как честные люди. Мы с сэром Эвином, как, видимо, люди не совсем честные, принюхивались к вину в кубках, и он рассказывал:
— Родившимся в ночь, когда хорошо видно Загонщиков, суждены великие дела. Необязательно славные, но те, что народы запомнят. Говорят, Эбрару светили эти звезды, когда его вытащили из смрадного чрева.
Я передернула плечами. Выдумают тоже… нормальное было чрево и нормальная мама, а младенцы все безобидные. Это потом начинается… великие дела, завоевания, сила и власть. Я отхлебнула из кубка.
— Поцелуйте меня.
Сэр Эвин подождал, пока я повернусь к нему, наклонился. От него пахло этим вином и еще чем-то… Мастером. Я зажмурилось. Должно быть, зелье. Мастер пах зельями…
Я отстранилась, а сэр Эвин не стал меня удерживать.
— Я… проведу с вами ночь, — сказала я.
— Как пожелает леди.
Глаза у него были матовые, как черные виноградины.
— Или нет, — сказала я задумчиво.
— Как решит леди, — сказал сэр Эвин, подобрал с подоконника кубок.
— Вы пейте, пейте…
Он отпил.
Я почесала бровь. Так. Это уже интересно.
— Вы меня любите?
— Люблю, — сказал сэр Эвин послушно.
— Больше, чем свою державу и свою королеву?
На секунду лоб его пошел морщинами, но потом он все же сказал спокойным тоном:
— Больше.
— Принесите мне голову королевы Рихензы.
Он постоял секунду, потом отставил кубок, неловко, словно отлежал руку, лапнул пояс там, где обычно висели ножны. Развернулся на каблуках, взял меч от кровати, где он стоял стражем и охранял рыцарский сон.
— Все, чтобы услужить вам, леди.
И пошел к двери. Я нагнала его в два прыжка, вцепилась в руку.
— Тихо, тихо, тихо… я пошутила. Шучу я так. По-дурацки. Лучше поцелуйте меня еще.
Рукоять меча уперлась мне в живот, когда он надвинулся и поцеловал.
Так-так-так. Значит, именно до такой степени…
Я уперлась в его грудь, отстранила.
— Так. Вот что. Раздевайтесь-ка, мой рыцарь, и ложитесь спать. Меч уберите подальше. А я… да. Я скоро к вам присоединюсь.
Сэр Эвин моментально обнажил могучую грудь, и я вздохнула украдкой. Может, разок?..
А что бы я сказала, если бы меня опоили, а наутро я бы проснулась рядом с каким-то чучелом, которое посчитало, что если я не говорю "нет", то я говорю "да"? Вот и все. Вот и нечего.
Любопытные у Мастера зелья, в каком бреду его можно посчитать любовным? То же самое, что бутылка крепкого алкогольного, а потом пользоваться бесчувственным телом.
— Вы меня любите?
— Всем сердцем, леди.
Я вздохнула. Полуголый сэр Эвин получил разрешение продолжать готовиться ко сну, а я постояла еще секунду, наслаждаясь звучанием этих слов. Плохое зелье. Для очень, очень несчастных людей, которые согласны даже на неправду.
Зоркие девушки налетели на меня, как только я вышла за дверь. Я чуть не сказала "ничего не было", чтобы успокоить их насчет приличий и своей девичьей чести.
— Проводите меня к королеве, пожалуйста. У меня к ней очень срочное дело. И… захватите попить что-нибудь. У нас будет долгий военный совет.
Зелья еще оставалось достаточно, чтобы перелюбить весь замок.
Но весь замок мне, конечно, не нужен.
Глава 13
Кувшин, который принесли мои провожатые, не пригодился: вино при королеве уже было.
Меч в ножнах поперек колен тоже был. Королева убрала с него ладони, когда я вошла. Навстречу не поднялась, и я перед ней, сидящей в кресле с ногами на скамеечке, торчала, словно держала экзамен. Или была вызвана на ковер к большому начальству. Или отчитывалась за беспутную свою жизнь перед умирающим состоятельным дедушкой перед тем, как он будет обновлять завещание.
— Я ждала не вас, дитя мое.
Вот это очень хорошо, подумала я про себя, мысленно смахнув со лба пот. Не люблю, когда меня ждут с оружием, не к добру это. Еще протыкать начнут, чего доброго.
Я приняла от девушек кувшин и выпроводила вон. Они не шептались, только кланялись королеве.
— С вашего позволения, я составлю вам компанию.
Она поставила ножны у кресла и задумалась. Долго думала, кувшин успел оттянуть мне руки.
Наконец, сказала проходить. И разливать уже начатое.
Что-то я в последнее время много пью, подумала я, подав ей кубок. В прошлый раз это хотя бы кончилось приятно проведенной ночью, а теперь…
Эх, Мастер.
Королева пила, у нее раскраснелись края ушей, и вокруг шрама на лбу кожа розовела, словно она ее усиленно чесала. Яду бы вам туда, подумала я, а не зелья. За Поллу, Мастера и за все хорошее. За то, что, не мешай вам никто, вы бы прошлись огнем и мечом по целой нации. Ну и что, что весь мир тут такой, и любой правитель только и ищет, чтобы учинить подобное веселье. Все равно не одобряю.
Впрочем, травить тоже не одобряю, думала я, отпив. Вино было другое, похожее на полусладкое. Вот и отлично, будем лучше пить его.
Королева не одобрила, когда я сама подвинула скамеечку к креслу. Дамы, сказала она, должны беречь руки.
У нее самой на ладонях мозоли от рукояти и поводьев. Я промолчала и сказала, что там, откуда я родом, дамы до определенной степени обслуживают себя сами и видят в этом проявление своей силы.
— Сила не в том, дитя мое, чтобы самой делать всю работу.
Я согласилась, слизнула пот с верхней губы. Королева пила и, кажется, не замечала. И яду, конечно, я бы ей в вино не плеснула: не люблю и не умею, и насчет Мастера я виновата больше, чем все остальные, только признаваться себе в этом не хочу, и Полла сама была согласна на все…
— Мне жаль, что вы не получили своего возмездия, — сказала я, наполовину соврав. Но только наполовину.
— Меня все убеждают, что проклятый народ постигнет участь гораздо хуже, чем я бы уготовала ему, — ответила королева Рихенза, поглядела в окно. Ночь совсем сгустилась, за мелкими стеклами было ничего не видно, даже звезд. — Нужно только ожидать. Так будет лучше для людских королевств.
— Таков долг правителей: заботиться о том, что лучше для королевства, — сказала я тоном сэра Эвина, потому что нужно иногда бросать собеседнику сахарок.
Королева поднялась слитным движением, словно не было на ней тяжелого, расшитого каменьями платья, а был спортивный костюм. Прошлась вокруг кресла, ведя по спинке ладонью. Остановилась у гобелена на стене напротив окна. В свечном свете я различала только белые руки и лица людей и, кажется, нелюдей среди зелено-бурой мешанины. Королева коснулась ткани кончиками пальцев. Рука ее была такая же бледная, словно вышитая на том же полотне.
— Я видела эти картины, когда засыпала, — проговорила она. — Видения святой Расмине, картины страшного и чудесного.
Я кивала с видом, словно знаю, кто была эта святая.
— Меня очень занимали эти видения, — говорила королева, шагая вдоль гобелена взад и вперед, — чем прочие испытания, что ниспослали ей Четверо. А ведь судьба у нее преинтересная.
Я снова слизнула пот. Сэр Эвин под зельем не говорил без спросу. Значит ли это, что не подействовало?
— Расскажите, пожалуйста, — попросила я. И что тогда делать? Плеснуть еще? В первом кувшине остается на донышке, а ведь есть еще и второй.
— Вы наверняка знаете, дитя мое, — сказала королева, подцепила ногтями нитку, но вытягивать не стала, уложила на полотно и пригладила. — Князя, супруга ее и господина не было уже в живых, сына она отдала войне с варварами, она регентствовала при внуке, пока он не подрос и не стал водить походы против орков. Расмина была набожна, и Четверо берегли ее род — до одного дня. — Королева уронила руку, с шорохом задев юбки. — Военачальники, усыпленные сладкими речами вражеских послов, объявили это последней кровью и решили замириться. Расмина просила Четверых о смирении для себя. Она была уже седа и едва могла держаться в седле. Она просила у Четверых мира своей душе, но Четверо не послали ей мира, а послали видения.
