Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М. (бесплатные полные книги .txt) 📗
Скальде зажмурился, с силой сжав кулаки, так, что хрустнули костяшки пальцев, а потом резко открыл глаза. Просторная комната стала прежней — выдержанная в приглушённых бордовых тонах, освещаемая пламенем каминов. Тени не было, и никакой голос не нашёптывал ему о том, что пора выпустить из клетки слабого человеческого тела зверя, с рождения живущего в нём.
Дать наконец волю древней родовой силе.
Тальден заспешил по коридору. К девушке, что ждала его. К приятной в общении красавице — одной из любимиц эссель Тьюлин. К той, которой старейшины не уставали петь дифирамбы. У Гленды у первой зажглось на ладони солнце — благословение покойных ари.
Скальде вдруг поймал себя на мысли, что единственный знак, что-то для него значивший, появления которого он ждал, и подсознательно боялся, что так его и не увидит, — было солнце, засверкавшее на руке Фьярры.
Она осталась в замке, она была рядом. Хоть его к ней и не подпускали. Эссель Тьюлин делала всё возможное и невозможное, чтобы соблюсти приличия. Сторожевым псом, злобным цербером дневала и ночевала возле покоев невесты. Пускала к ней только лекаря, да и то лично сопровождая бедолагу Хордиса к девушке.
А ему, наследнику, и вовсе было запрещено появляться у алианы. В вопросах следования традициям эссель Тьюлин была непоколебима.
К удивлению тальдена, последней не оказалось в просторной галерее, что вела в покои юной княжны. Вместо себя распорядительница отбора оставила дежурить служанку, которая при виде наследника побледнела и промямлила что-то насчёт того, что Его Великолепию не следует здесь быть.
Не обратив внимания на лепет «храброй стражницы», Скальде направился по сумеречной галерее, гадая, почему, вместо того чтобы спуститься к Гленде, наверняка уже его заждавшейся, он тащится к Фьярре.
Зачем? Чтобы справиться о её самочувствии? Так об этом ему ежедневно докладывают лекарь и прислуга. Расспросить девушку о том, кому из покойных ари и чем она не угодила, раз ей подбросили ядовитого кьёрда? Но всё сказанное умершими должно было оставаться между ними и алианой. Он не имел права допрашивать Фьярру.
Увидеть её? Но последнего ему уже давно стало мало. Мало было просто смотреть на неё, мельком ли пробегая по такой манящей фигурке взглядом, или прямо, не в силах отвести от неё глаз. Тем самым только ещё больше дразня себя и распаляя.
Как мальчишка он мечтал о её губах, которые так хотелось целовать. Исступлённо, жадно, вбирая в себя её дыхание, нежный шёпот и стоны, робкие, едва различимые, которых она сама будет смущаться и которые будет не в силах сдержать.
— Ваше Великолепие — с ужасом выдохнула ещё одна блюстительница порядка, Мабли, кажется, и несмело проговорила: — вам нельзя к Её Утончённости.
— У себя в замке мне везде можно. — Тальден боролся с желанием просто подвинуть служанку и войти.
— Мне было велено вас не пускать.
— Она моя невеста. Отойди, — теряя терпение, рыкнул Герхильд.
Девушка испуганно вздрогнула. Пролепетав что-то насчёт того, что предупредит княжну, скрылась за ведущей в спальню дверью.
Чтобы вернуться спустя минуту и с явной неохотой пробубнить:
— Её Утончённость готова вас принять.
«А если бы даже не была готова, всё равно бы приняла», — мысленно закончил тальден, уже не способный повернуть обратно. Уйти. Зная, что она здесь, рядом. Всего в нескольких шагах от него.
Мимо прошмыгнула одна из невест. Которая — не заметил. Попросту не обратил на неё внимания. И сразу же о ней позабыл, увидев девушку, сидящую у камина. Алиана мягко поднялась. Немного взволнованная, явно смущённая. С распущенными светлыми волосами, струящимися непокорной волной. С блестящими глазами и в такого же цвета — лазоревого, ясного — платье. Нежный шёлк дразняще льнул к округлым бёдрам, соблазнительно обтекал тонкую талию и часто вздымающуюся грудь.
Девушка опустилась в реверансе, смиренно склонив и голову, и даже взгляд кротко потупила.
«Это уже что-то новое», — мелькнуло в мыслях у тальдена, прежде чем он разрешил невесте подняться.
Алиана грациозно выпрямилась и вдруг неожиданно, лукаво улыбнувшись, предложила:
— Не желаете отведать наливочки? Ежевичной.
Он желал. Но только не наливки.
Глава 29
Тальден застыл, словно заледеневший. И я вместе с ним. Замерла напротив, не в силах пошевелиться, чувствуя себя под пристальным взглядом серых сумрачных глаз тающей сосулькой или потёкшим мороженым. А попробуй тут не растаять и не растечься сладкой лужицей, когда температура тела внезапно подскакивает до наивысшей отметки. Как будто только что вокруг меня простирались айсберги, и вот уже я посреди знойной пустыни. Стою на гребне высокого бархана, безжалостно обдуваемая знойными ветрами.
И так всегда, стоит ему оказаться рядом. С ним то невозможно холодно, то невыносимо жарко. Странный коктейль из самых невероятных ощущений. Гремучая, опасная смесь.
От неё голова кружится сильнее, чем от любой, даже самой крепкой наливки. И дышать получается с переменным успехом, а сердце и вовсе сходит с ума. Сбивается с ритма и стучит так громко, так часто, словно какой-то обезумевший дикарь, забравшись ко мне в грудную клетку, от всей души колотит по нему, ошибочно приняв моё бедное сердечко за ритуальный тамбурин.
— Нет? — всё-таки прорезался голос, показавшийся мне каким-то чужим, незнакомым. А ещё в нём, в предателе, отчётливо слышались взволнованные нотки. — Ну и зря. Наливка очень вкусная.
И, зараза такая, шибучая. Вон уже даже кажется, будто глаза дракона затягиваются тьмой, скрывающей стальную радужку. Хищной, опасной и… как ни странно, такой манящей.
— Эррол Хордис прописал? — Перестав изображать статую, возведённую в честь великолепного себя, тальден двинулся в мою сторону.
Непонятно, опять иронизирует или спрашивает на полном серьёзе. Хотя мало ли, может, у них действительно принято лечить занедуживших алиан спиртными напитками.
— Я сама себе прописала, — сказала, отступая.
Я ведь по-прежнему мужняя жена, хоть в браке и нескольких часов не пробыла. Поэтому нужно держать себя в руках. Отступать, отступать и ещё раз отступать! Не поддаваться действию загадочных чар, завладевших моим сознанием.
— Возможно, это сомнительный комплимент, но болезнь вам к лицу, — не останавливался коварный, привнося в мой маленький уютный мирок, в мою спальню — оазис покоя, хаос.
Вот зачем спрашивается пришёл? Зачем смотрит, не сводя глаз, разжигая во мне самый настоящий пожар. Одним своим присутствием превращая кровь в венах в раскалённую лаву. Лёшка тоже бывало одаривал меня страстными взглядами. Но от них никогда ноги не подкашивались, не становилось так жарко. Настолько, что хочется нырнуть в ледяную прорубь или на крайний случай распахнуть форточку и сигануть в ближайший сугроб.
— Сейчас ты другая. Хочу всегда видеть тебя такой, — не просьба, приказ, отданный тихим низким голосом, от которого мурашки бегут по коже.
Герхильд приближался, я продолжала пятиться.
От него, от себя. От сумасшедших чувств, что он во мне пробуждал.
— Такой — в смысле больной и на последнем издыхании?
— Настоящей. Не наряженной, как кукла. Без всяких причёсок. С распущенными волосами. У вас очень красивые волосы, Фьярра. — Локон, на миг оказавшийся в плену его пальцев, вобравший в себя тепло его кожи, скользнул мне на оголённое плечо, и тело будто пронзило электрическим разрядом. Я вздрогнула и услышала хриплый шёпот: — Вам идут простые, без всяких украшений платья.
— На мне ваш подарок.
— Вижу, — обронил мрачно. — Надеюсь, вы им довольны.
Не особо, потому как от булавки никакого толку.
Делиться наболевшим я, понятное дело, не стала. Вместо этого, снова попятившись, сказала:
— Вы же вроде как на свидание собирались.
— Свидание подождёт.
Отступать больше было некуда, Скальде припёр меня к стенке. В прямом смысле слова. Вернее, к гобелену, в который я вжалась всем телом. Иначе бы пришлось вжиматься в тальдена, вдруг ни с того ни с сего решившего взять штурмом и так уже готовую пасть крепость.
