Серебряные Листья (СИ) - Кучук Алла Ильинична (читать книги онлайн полностью TXT) 📗

— Теперь я свободна. И моих обетов больше нет… И… Дан, пригнись-ка…

Бедный Даник, думая, что она сказать что хочет, наклонился к ней. А Яра, не размышляя особо, поймала его за уши-то и развернула к себе лицом. И смачно так, от души поцеловала. И тут же заорала на него:

— Всё! Иди отсюда! И пока букет не принесёшь, не появляйся!

Мы все так и попадали от хохота. Аодан поморгал растерянно, потом сообразив, резко обнял ее и вернул поцелуй, мелкую Яру и не видно в его могучих обьятиях.

— Госпожа не матриарх, а знаешь, сколько поцелуев ты мне должна за все те букеты, которыми ты мне по роже хлестала? — вкрадчиво спросил он.

— Ничего я тебе не должна! — фыркнула Яра, тщетно пытаясь выбраться из его хватки. — Те не считаются!

— Ну ладно, я новых насобираю… Аннис, сообрази-ка букетик!

— Неа, иди сам ищи. На заказ не могу, — хихикнула я.

— Жадина! — он неохотно выпустил Яру и полез в заросли, искать хоть какие-нибудь поздние цветочки.

— Мда… — сказал на всё это Киаран. — Не боевой отряд, а фомор знает что…

— Это уже даже не дурдом… Это Дом-2 на выезде, — нашла я подходящий эпитет, жаль не оценили.

— Теперь голодать будем, потому что им будет не до охоты… — вздохнул Бренн, состроив скорбную мордочку.

— Мы с Илой поохотимся, — ухмыльнулся Алард.

Ила пожала плечами, беря его под ручку.

А мне всё равно, охотиться ли, дрова ли собирать… Наконец-то все разобрались в чувствах. Может, орать все меньше будут, а то вечно свары какие-то… И главное, какой смысл?

Пошли мы дальше. Парни впереди, Дан сбоку по кустам шарится, потеряться в лесу боится, он к лесам не привычный, на охоту-то только ради Яры ходил. Мы вчетвером сзади шушукаемся. Лелька напала на Яру с допросом, неужто ей Дан понравился, и когда же она это поняла.

— Да он мне сразу понравился, — смутилась Яра. — Он умеет меня рассмешить. И воин хороший. И охотиться не мешает, не шумит… И вообще, чего ты пристала? Иди к своему Бренну!

— Интересно же!..

— Лианель! Я же не спрашиваю, чем ты на свиданиях с Бренном занимаешься! — зашипела Яра.

— Ничем! Мы только целуемся! — мигом покраснела Лелька.

— Хы-хы! Детишки! — насмешливо сказала Ила, мы трое на нее посмотрели, и она побагровела.

Ясно, эти не только целуются.

Через какое-то время лес изменился. Почти исчез подлесок, идти стало гораздо легче. Огромные деревья росли не слишком часто, похожие на высоченные колонны, ветви начинались высоко над головой, и кроны, словно шатром, прятали лес от солнечного света. Мрачновато стало, как-то тревожно. Я таких деревьев и не видела никогда, вроде хвойные, земля, словно толстым ковром, покрыта бурыми похрустывающими иголками, в воздухе разлит смолистый дух. Но не елки это, и не сосны… Незнакомое что-то, может, это кедры? Я их не видела, знаю только, что они большие.

Мы аж притихли все, придавленные царящей вокруг древней, словно шепчущей тишиной.

— Очень старый этот лес, — восторженно говорит Лелька, таинственно понизив голос. — Помнит звенящие голоса, древние песни, танцы при холодной луне… Туата де Дананн бродили под его сенью…

— Как они нас еще встретят… — опасливо косится по сторонам Ила. — Страшновато что-то…

Я не чувствовала страха. Лес был полон тревоги и тоски, какого-то странного ощущения одиночества. Он не пугал, он горевал о прошлом. И казалось… может, это мне только казалось, что лес этот существует не только в трех привычных измерениях. Боковое зрение подводило, мерещились лишние тени от колонноподобных стволов, а глянешь прямо, нет, не двоится — не троится ничего.

И этот шепот, словно шелест листьев от порыва ветра, иголки так не шуршат. На грани слуха, прислушаешься — да нет, мерещится, отвлечешься — шепчут что-то, вот-вот поймёшь…

Привычные чувства подводили, и это было странно. А какие-то внутренние ощущения не находили никакого зла в этих тенях и шепоте, только печаль и одиночество. Может, это магическое чутьё какое проснулось в этом странном лесу? Я шла и думала, что моя кожа превратилась в этакий радар, улавливающий излучения. От моих спутников исходило родное такое тепло, от деревьев тянулось прохладное течение тоски… С запада, сзади, истекали струйки тёплых ручейков, о, наверное, друиды что-то творят, свою Земную магию.

А справа, с юго-востока вдруг донесся мощный ледяной ветер, от которого заныли кости, с ноткой гнили. Тошнотворное, мерзкое такое ощущение… Я вспомнила, как маленький дракончик описывал вкус моей магии. Эта бы ему не понравилась, черт, кому она вообще может понравиться? Кто это колдует, Ворон или Атрейон? Что они там затевают?

Интересно, они меня так же чуют, когда я колдую? Надо поскорее подальше удрать от места последнего выброса, а то опять какую гадость прицепят, а Алард Дикую Охоту уже считал, не надо нам снова Дикой Охоты.

Но гадкое ощущение быстро прошло, а вокруг по-прежнему было тихо и спокойно. Хоть бы ложная тревога, какими там своими тёмными делишками Ворон занимается? Может, он чайку решил попить, чайник магическим огнём разогреть?..

К закату мы вышли к огромному холму. Идеально круглый, он был явно рукотворного происхождения. Наверху росло гигантское невозможное дерево, окруженное постройками. Но это были не жилища, я бы назвала это беседками, вроде храма наших предков. Легчайшие, словно не из камня, а из застывшего шелка купола и тонкие шпили, камень плыл, переплетался в тонких орнаментах, изящные колонны, оплетённые каменными лозами — люди не умеют так строить даже в нашем просвещенном мире. Камень мягко мерцает, чистой белизны, почти прозрачный, в свете заката переливающийся пурпуром и всеми оттенками розового.

Вокруг холма виднеются среди подступающего леса отдельные такие же купола, но эти полуразрушены от времени. Целые только на холме.

А само дерево… Нет, нельзя такое называть простецким деревом, надо как-то поторжественней, — это Древо сияло. От него исходил ясный серебристый свет, от каждой изящной веточки, от каждого листочка. Ствол его был серебряный, с гладкой корой, и само оно казалось столь же лёгким и невесомым, как эти беседки.

Мы дружно ахнули, разглядев всё это, и не сговариваясь, оставили лошадок у подножия холма. Как-то казалось кощунством тащить лошадок наверх, лошадка же не понимает, может и неприличное чего сделать… Мы ступили на дорожку, вымощенную гладким белым камнем, не таким, как тот полупрозрачный, из которого беседки, просто белый. Может, это там храмы? Тем более надо подходить с почтением, а не гарцевать, как кучка солдат на параде.

— Красиво как… — прошептала Ила. — Не могут те, кто это построил, быть плохими…

— А это дерево, оно живое… — выдохнула Лелька. У нее на мордашке блаженство написано, священный трепет. — Все деревья живые, разумеется. но оно… Оно помнит… оно знает… Оно приветствует нас!

— Чего? — спросила я. — Что, так и говорит, здрасте?

— Оно приветствует нас, как родных…

— Дурдом, — ответила я.

Мы успели подняться только до середины холма, когда нам преградили путь.

— Стойте, смертные! Как вы посмели вторгнуться на Холм Мира? — разгневанно произнёс появившийся перед нами… ох, чуть не сказала, человек, но человеком он определенно не был. Эльф. Ну да. Высокий, в серебристых струящихся шелках, такой изысканной стройности, что казался хрупким, как девушка. Длинные бледно-золотистые волосы чуть развевал ветер, глаза мерцали глубокой синевой, васильковые прямо, огромные, странной формы… ой… глаза у него, как у Атрейона, вытянутые к вискам. Лицо треугольное, с острым подбородком, и уши сверху приострены. Никаких этих локаторов длинных, как у нас эльфов рисуют, враки всё, просто приострены. И даже близко не угадать, сколько ему лет, может, двадцать, а может, и вся тысяча. Глаза по-настоящему бездонные…

Даже сложно так сразу назвать его красивым, слишком непривычное лицо, нечеловеческое. И слишком изящны и тонки кисти рук, сжимающих рукоять двуручного меча, направленного в нашу сторону.