Невеста белого тигра (СИ) - Грийе Полина (книга жизни TXT) 📗
— Вот так-то лучше, — довольно ухмыляясь выдала она на чистейшем русском, — теперь и поговорить наедине можно.
— Но как? — только и смогла выдавить я, моментально вспоминая слегка подзабытый родной язык.
— Когда-то у меня дар был — понимать всех, теперь лишь крохи остались, — горько вздохнула старуха, но тут же сменила тему: — девчонку обморочную и мальчишку ушастого в дом несите.
Я помогла зайти едва передвигающей ноги Зарине, Эш затащил Вэлдорна, уложив обоих, по указанию старухи, на единственную лежанку, расположенную в дальнем углу комнаты за потрепанной шторкой. Старуха тут же подвесила на огонь котелок с водой, бросив в него горсть трав, и пригласила нас к крохотному столу, за которым и двоим-то было тесно, а мы втроем втиснулись
— Что привело вас на Арден? — первой нарушила молчание старуха, ставя перед нами миску с сушеными кореньями и стаканы с водой. Эш скривился и кушать не стал, я же рискнула попробовать угощение. Кто знает, когда удастся поесть в следующий раз.
— Мы здесь случайно. Серые Охотники скинули меня и друзей в Разлом, в надежде, что мы умрем. Но мы выжили и теперь ищем путь обратно в свой мир.
— В твоих словах чувствуется фальшь. Ты не договариваешь, — она чуть пригубила со своего стакана и пристально, не мигая, уставилась на меня.
— А почему я должна Вам все рассказывать? Я ведь Вас даже не знаю! — возмутилась я.
— Может быть потому, что могу подсказать, как отсюда выбраться и не потерять никого? Или потому, что сейчас помогаю твоим друзьям выжить? — старуха тяжело поднялась, подходя к закипевшему котелку и принялась готовить зелье, периодически досыпая в него какие-то травы и непрестанно помешивая.
Ничего не понимающий Эш переводил взгляд то на меня, то на старуху, но в разговор не лез.
— Простите, — тихо прошептала я, понимая, что зря погорячилась.
— Вот. Дай это своему спутнику, пусть напоит девчонку и ушастого, а мы пока побеседуем, — старуха протянула вампиру горячий котелок и большую деревянную ложку.
— Ой, а там же Хан и Сола на улице остались, — вспомнила я про остальных. — Им, наверное, тоже надо послушать.
— Оборотням нужно подкрепиться. Райнар проводит их к месту, где можно поохотиться, — старуха, проследив как Эш скрывается за ширмой в другом углу комнаты, удовлетворенно кивнула и снова повернулась ко мне. — Предлагаю обмен: ты рассказываешь мне о своей компании и о том, что привело вас сюда, а я отвечаю на интересующие тебя вопросы.
— А как я пойму, что Вы не врете?
— Ты умеешь чувствовать. Твой друг умеет чувствовать. Думаю, вы поймете, что я честна. У меня очень давно не было гостей, и уже, вероятно, не будет. Позволь же насладиться общением и рассказами о другой жизни, — улыбнулась старуха, демонстрируя длинные звериные клыки. — Расскажи мне кто ты. Моей магии почти не осталось, но даже тех крох, что еще доступны, хватает чтобы увидеть твою чуждость. Ты отличаешься от своих спутников.
— Я… Меня зовут Аня, — несмело представилась я, не зная с чего начать свой рассказ.
— Сола и Хан говорят ей можно доверять. Это она спасла Солану и помогла ей вернуться на Теллэрд, — на эльфийском произнес Эш, ставя на стол перед старухой пустой котелок. — Я прогуляюсь немного. Чувствую, что так надо.
Кивнув старухе, Эш вышел, оставляя нас наедине, не считая спящих драконицу и эльфа.
Немного помолчав, я рассказала краткую версию своего приключения, опуская подробности приобретения своих способностей, зато неожиданно для себя поведала всё о своих отношениях с Сэдриком, начиная от момента встречи и заканчивая дурацкой ссорой на балу.
— Ты его любишь? — неожиданно спросила она.
— Да что вы все заладили: «любишь, любишь»? — возмутилась я. — Я же пошла за ним, значит люблю.
— Этого мало, — отрезала старуха. — Это может быть привязанность, дружба, жалость, долг… да все, что угодно. А есть ли в тебе любовь?
И я снова замолчала, выискивая в себе ответ на ее вопрос.
— Мне казалось, что есть, что люблю с той первой дурацкой встречи, когда он меня поцеловал. Это как помутнение: раз, и твое сердце занято им, даже если до этого была безнадежно влюблена в другого. Только я не сразу это поняла. А теперь меня так часто спрашивают люблю ли его, что уже и не знаю. Я начала в себе сомневаться, — я спрятала лицо в ладонях. Если об этом спрашивают не впервые, может действительно никакой любви нет, и я все придумала, как с Вэлдорном, когда влюбилась в красивую, придуманную мной картинку? — Я шла к нему, чтобы извиниться за свою истерику и сказать, что мы можем построить отношения и не вступая в брак. А потом все так завертелось-закрутилось, что и не до признаний в любви… выжить бы…
Когда я рассказывала, в дом вошел крупный черный пес. Он обнюхал меня, зачем-то лизнул ладошку с ранкой от удара посохом, вынуждая отнять руки от лица, затем ткнулся головой в подол платья старухи, получив легкое поглаживание между ушами и одобрительный кивок, снова вышел. Присмотревшись, я поняла, что это все-таки был волк, только очень большой.
— Это Райнар. Мой сын, — старуха произнесла это с такой болью, что мне стало неловко. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила уже прежним сухим тоном: — Пойдем, я хочу тебе кое-что показать…
Тяжело опираясь на свой посох и неловко ковыляя, старуха побрела в сторону пещеры, я неспешно шла рядом, подстраиваясь под ее шаг. Ни Хана, ни Солы поблизости не было. Эш и волк тоже куда-то исчезли
Старуха доковыляла до пещеры и нырнула в темный мрачный зев прохода.
— Эм… послушайте… Я не знаю вашего имени… — я застыла перед входом, пытаясь окликнуть женщину.
— Тайнаби, — раздался из пещеры голос, чуть усиленный эхом. — Поторапливайся. У нас мало времени. Скоро вернутся остальные.
Глубоко вдохнув, собираясь с решительностью, я нырнула в темноту.
Мы очень долго шли, причем мне приходилось идти практически наощупь, тогда как старуху темнота, кажется, ничуть не смущала. Наш путь закончился в огромном слабо освещенном зале, который раньше наверняка использовался для каких-то религиозных целей: у одной из стен валялись какие-то чаши, фигурки, украшения, несколько обломков ножей огромная мраморная статуя с обломанной рукой и отколотым краем каменного одеяния, большой квадратный валун, смутно напоминающий разрушеный алтарь. На противоположной стене виднелась какая-то фреска, почти истертая и покрытая толстым слоем грязи. Но на ней смутно угадывались силуэты животных и людей. Но рассмотреть поближе я не успела.
— Вот он твой портал, — Тайнаби махнула в сторону еще одного выхода, который я заметила только сейчас. — Вот только пройти через него могут не все. Этот мир не отпустит своих детей.
— Что, вот так просто — вошел и оказался на Теллэрде? — скептически посмотрела я на старуху.
— Для тебя — да. Для друзей твоих, если очухаются, тоже. А вот оборотням через него путь закрыт.
— Но ведь есть же какой-то другой путь? Эш говорил, что Солана бывала здесь раньше и смогла вернуться обратно.
— Смогла. Но какую цену она при этом заплатила? И это было до того, как маги запечатали несколько лет назад портал с той стороны, после очередного прорыва.
— И что же теперь делать? — сникла я.
— Решить. Решить для себя: насколько сильно ты любишь своего оборотня. Решить: сможешь ли ты уйти и оставить его здесь, или остаться и умереть рядом с ним, потому что этот мир его не отпустит. Он последний альбор.
— Но ведь Охотники же как-то попадают на Теллэрд, как и Твари. Неужели мы не сможем?
— Охотники не принадлежат этому миру в полной мере. Они Пришлые. Им подвластна наша магия, они совместимы с нами, но они другие. С Охотников Арден тоже берет плату за переход. Иногда жизнями, иногда силой. Поэтому они стараются сюда не возвращаться, только когда надо протащить новую партию Тварей.
— Протащить? А разве Твари не сами… ну… голод там, жажда крови и плоти…
— Ты ведь тоже не знаешь всей правды, да? — как-то грустно произнесла она, ковыляя в сторону статуи и алтаря. — Никто не знает. И никогда не знал. Мы просто не успели ее рассказать…
